Бывший полицейский вполголоса выругался и отбросил папку. Выключил лампу, откинулся и лег, умостив голову на подушке. Он так хотел заснуть, что знал заранее: ничего из этого не выйдет. Фин закрыл глаза и слушал шум дождя и завывания ветра. Потом открыл глаза. Ничего не изменилось: вокруг та же темнота. Кажется, никогда еще он не чувствовал себя так одиноко. Сколько он так пролежал — полчаса, час? Неизвестно. Фин был так же далек от сна, как в момент, когда впервые улегся. Он снова сел, включил лампу, поморгал от яркого света. В машине есть книги. Ему нужно отвлечься, забыть о том, кто он, где он и куда идет. Забыть на время вопросы без ответов, что крутятся у него в голове. Фин надел непромокаемый комбинезон прямо на майку и трусы, влез босыми ногами в ботинки, захватил зюйдвестку [18] и расстегнул палатку. Двадцать секунд под дождем до машины, столько же обратно — и меньше чем через минуту он сбросит мокрую одежду во внешней части палатки. Спальный мешок еще не успеет остыть, а книга подарит долгожданную свободу.
И все же Фин не спешил выходить. Погода разбушевалась не на шутку. Не зря многие поколения его предков строили дома со стенами толщиной в два-три фута! Глупо было надеяться, что он сможет прожить несколько недель и даже месяцев в этой легкой палатке. Фин выдохнул сквозь стиснутые зубы, на мгновение зажмурился — и бросился наружу. Ветер дул с такой силой, что едва не сбил его с ног, а дождь начал жалить лицо.
Фин добежал до машины и мокрыми пальцами шарил по карманам в поисках ключей. В этот момент на периферии его поля зрения зажегся свет. За пеленой дождя, ниже по склону… Это же лампа над кухонной дверью бунгало Маршели! В слабом желтом свете видна была дорожка и машина Фионлаха. Ветер и дождь не давали расслышать шум мотора, но Фин заметил поток выхлопных газов старого «Мини». Из кухонной двери выскочил человек с чемоданом и бросился к машине. Фин легко узнал Фионлаха. Он позвал сына, но до бунгало было футов двести, и буря заглушала звуки. Дождь стекал по его комбинезону, бил в лицо, капал за воротник. Юноша тем временем открыл багажник и запихал туда чемодан. Он вернулся к дому, чтобы выключить свет и на обратном пути до машины был почти не виден. Секунду, пока открывалась и закрывалась дверь машины, Фин видел лицо Фионлаха. Потом машина съехала с обочины и тронулась вниз по холму.
Бывший полицейский открыл свою машину, завел ее, включил первую передачу и отпустил ручной тормоз. Пока он видел впереди огни машины Фионлаха, фары можно было не включать. Он поехал вниз вслед за «Мини», стараясь сохранять расстояние ярдов в двести. Когда юноша остановил машину рядом с магазином Кробоста у подножия холма, Фин тоже затормозил. В свете фар «Мини» он увидел худенькую фигурку Донны Мюррэй в дверях магазина. Она выбежала под дождь с детской автолюлькой в руках. Фионлах выпрыгнул из машины, открыл заднюю дверь, и Донна поставила люльку туда. Потом вернулась, за небольшим чемоданом.
В этот момент зажглись фары третьей машины, залив всю сцену ярким светом. Потоки ливня заискрились в ярком свете, а потом под дождь вышел водитель. Фин отпустил сцепление и помчался вниз, включив собственные фары. Три удивленных лица повернулись в его сторону, когда он резко затормозил и остановился на засыпанной гравием парковке. Он открыл дверь и тоже вышел под дождь.
— Какого черта ты здесь делаешь? — Дональду Мюррэю пришлось орать, чтобы его можно было расслышать за ревом бури.
— Хочу спросить тебя о том же! — прокричал Фин в ответ.
Дональд обвиняюще указал на дочь и ее возлюбленного.
— Они хотят убежать с ребенком!
— Это их ребенок.
Рот священника искривился в усмешке.
— Ты с ними заодно?
— Эй вы! — закричал Фионлах, лицо его раскраснелось. — Это не ваше дело, ясно? Это наш ребенок и наше решение. Убирайтесь к черту!
— Это пусть решает Бог! — ответил Дональд. — Никуда вы не поедете. Я не дам увезти свою внучку!
— Вы меня не остановите! — Юноша забросил в машину сумку Донны и сел за руль. — Поехали! — крикнул он ей.
Дональд в два широких шага достиг машины, вытащил ключ зажигания и бросил его куда-то в дождь. Потом быстро обошел машину, открыл заднюю дверь и собирался схватить люльку. Фионлах выскочил, чтобы помешать ему, но Фин успел первым. Ветровку сдуло с его плеч, она улетела в темноту. Зато он успел схватить преподобного Мюррэя за плечи и оттащить от машины. Но Дональд был крепким мужчиной. Он с такой силой отбросил противника, что оба не удержались на ногах и покатились по гравию. Падение вышибло воздух из легких Фина. Пока он пытался вдохнуть, священник поднялся на ноги. Он протянул руку, чтобы помочь противнику подняться. Судорожно вздохнув, Фин поглядел на него снизу вверх. Его взгляд зацепился за что-то белое на шее Дональда. Воротник священника! Осознание абсурдности ситуации обрушилось на него. Господи, он дерется с настоятелем церкви Кробоста, своим другом детства! Фин схватился за протянутую руку и встал. Мужчины встали друг против друга, тяжело дыша и буравя друг друга взглядами. Лица их были мокрыми и блестели в свете фар.
— Хватит! — кричала Донна. — Прекратите, вы!
Но Дональд смотрел только на Фина.
— Я нашел в ее комнате билеты на паром, первый утренний до Уллапула. Я знал, что сегодня они попробуют сбежать.
— Дональд, они оба взрослые. И это их ребенок. Они могут ехать, куда хотят.
— Я так и знал, что ты выступишь за них.
— Я ни за кого не выступаю. Это ты своими выступлениями выжил их с острова. Не пускать к себе Фионлаха, даже если он хочет побыть с дочерью, просто ужасно.
— Он не может содержать ни дочь, ни жену. Он еще школьник, бога ради!
— И он не сможет никого содержать, если бросит школу и сбежит! А ты толкаешь его на это. И его, и Донну!
Дональд презрительно сплюнул.
— Мы теряем время, — сообщил он и снова попытался вынуть люльку из машины. Фин схватил его за руку. Дональд развернулся, его кулак пролетел сквозь лучи фар и ударил Фина по щеке. Сила удара опрокинула бывшего полицейского спиной на бетон.
Несколько секунд ничего не происходило, как будто кто-то поставил фильм на паузу. Никто из участников сцены не мог поверить в то, что Дональд ударил Фина. Вокруг гневно ревел ветер. Наконец Фин поднялся и вытер с губы кровь.
— Слушай, ты! Приди в себя, бога ради! — произнес он и уставился на священника.
Тот стоял, потирая костяшки пальцев. На лице — удивление, вина и гнев, как будто Фин был сам виноват в том, что он его ударил.
— Что тебе за дело до нас? — спросил он. Фин закрыл глаза и потряс головой.
— Просто Фионлах — мой сын.
Катриона Мюррэй открыла дверь пасторского дома с беспокойством. Когда она увидела на крыльце своего мужа и Фина Маклауда, мокрых как мыши, усталых и помятых, беспокойство перешло в недоумение. Она явно ждала не их.