Брови орка сошлись на переносице, а гладкий лоб пересекла горизонтальная морщина. Очевидно, зеленокожего терзали противоречия. Изначально хотел развлечься, одним ударом обезглавить дерзкую кучку людишек и гномов, что заступили дорогу. Но после слов рыцаря засомневался.
«Нужно выиграть фору, – подумал Ирн. И вдогонку с подозрением скосил глаза на рыцаря. – Что тебе предложили, родной?»
– Я отдам Долину, – вслух изрек маг.
Взгляд вождя степняков перебежал на чародея, на лице отразилась заинтересованность.
– Вот как?
– Да. Но ты позволишь нам уйти невозбранно.
– Без хорошей драки? – проворчал орк. Заметил, как дернулась щека у Птица, и клыкасто ухмыльнулся. – Ладно, переживу. Нет чести в избиении слабого. Но если я отпущу сейчас, а вы обманете?
– Тогда будет бой, – пожал плечами Ирн. – Как ты и хотел.
– Хм… верно, – вынужденно признал Топор.
– Но я могу предложить третий вариант, – быстро сказал чародей. – Альтернативный. И иных врагов, сражаться с которыми будет для народа орков не зазорно. Золота не обещаю, но слава не потухнет в веках.
– Люди за перевалом слабы, истощены постоянными войнами с соседями, – подхватил Вельдр, угадав мысли мага. – Страна разрушена и разграблена, ты не найдешь там ни чести, ни добычи.
– И у тебя появится шанс отдать долг Эскеру, – вставил Шед.
Все трое умолкли, пристально глядя на Гроха. Лицо того прикрыла тень, улыбка погасла. И лишь блики от факелов да очага продолжали скользить по телу, подчеркивая могучую стать, рельеф мускулов.
– Красиво поете, – ответил Топор, после непродолжительного молчания. – Каждый заливается соловьем, когда приставишь к горлу клинок. Но почему я должен поступить так, как хочется вам?
– Назревает война между Древними. И мы планируем в ней участвовать, – веско сказал Птиц, прямо посмотрев в глаза древнего орка.
– Кучка недоносков, что возомнила себя властителями Сущего, опять что-то делит? – прорычал Грох. – То-то показалось, Престолы дрожат. Один из этих уродов заточил меня в Преисподней, проклял…
– Тогда у тебя есть повод помочь нам, – кивнул маг. – Или вообще возглавить наступление.
– Да? – вновь улыбнулся степняк. – Уверен? Тогда скажи, на чьей стороне планируешь выступать, и я отвечу – друзья мы или враги.
– На своей, – отрезал Птиц. – Люди и гномы пойдут против богов. И светлых, и темных.
Последняя фраза явно озадачила орка, потому как умолк. Отвернулся и прошелся по шатру, посмотрел на пламя в очаге. На лбу возникли не морщины, а целые ущелья. Ирн почти физически почувствовал бурлящую в нем первобытную ярость. Готовую выплеснуться наружу, смести и изломать, что угодно. Но унял дрожь, так как ощутил и сомнения зеленокожего, и противоречивые эмоции.
Дух Хаоса властно требовал крови, но Грох противился, о чем-то напряженно размышлял. И когда сердце мага приготовилось ухнуть в пятки, поднял глаза на гостей, хрипло произнес:
– Я должен подумать. Вы можете лгать, чтобы спасти свои жалкие шкурки.
– Или говорить правду, – парировал Ирн.
– Да, – согласился вождь. – Но и полуправду тоже. Вполне по-человечески и по-гномьи. А полуправда хуже лжи.
– Но ты нас отпускаешь? – поинтересовался чародей, жестом заставив Вельдра закрыть рот. Вспыльчивый и гордый гном оскорблено побагровел, готовился ляпнуть нечто вызывающее. Но, слава Создателю, проглотил обиду, смолчал.
– Пожалуй, – медленно сказал орк. – Я рискую, ведь могли задумать какую-то пакость. Хотя пускай… если и так, поплатитесь за глупость. Тогда я превращу ваше стойбище в пыль, а вас заставлю страдать.
– Поверь, перспектива не очень радостная. И мы воспринимаем угрозу серьезно, – произнес Птиц, склонив голову. – Перемирие?
– Три дня, – согласился Топор. – Я услышал вас, дам ответ.
– Меня устраивает, – скрывая облегчение, изрек маг. Оглянулся на спутников и хотел шагнуть к выходу, когда был остановлен голосом Гроха:
– Не торопись, колдун. Сегодня, так и быть, вы гости.
Шагнув в один из темных углов шатра, орк вернулся с флягой, сделанной из цельной заячьей шкурки. Откупорил пробку, сделал добрый глоток, чем намекнул – не отравлено, и передал чародею. Тот слегка опешил, но сосуд принял, осторожно понюхал.
Воняло мерзко. Спиртом и чем-то едким, тошнотворным.
– Старый рецепт, забытый, – прогудел вождь степняков. – Такой браги сейчас не делают.
– Законы гостеприимства, – громким шепотом подсказал Вельдр. – Обижать нельзя.
Помянув про себя незлым тихим словом обычаи и заветы предков, то нарушаемые в угоду желаниям, то напротив исполняющиеся чересчур рьяно, Птиц едва смочил губы. И полностью оценил тона «букета».
Первое, что пришло на ум – чья-то похмельная рвота. Густо сдобренная спиртом, тертыми мухоморами. Желудок взбунтовался, попытался вернуть подарок обратно. Но еще на полпути в пищеводе появилось жжение, факелы опасно покачнулись.
– Вижу, пробрало, – одобрительно рыкнул Грох. Отобрал бурдюк, отдал гному и важно добавил: – Главное – культура пития. Гирчаг оро! Лтцан мир даргор!..
Откинув занавеску, в шатер вошла парочка воинов, поставили у очага плетенку с хорошо прожаренным на костре бычком. Туша дымилась, истекала жиром. Ирн взмолился Создателю, чтобы хозяин не заставил сожрать все. И поежился, когда рядом послышался натужный кашель Вельдра, задушенное сипение:
– Бог Горы! Такой дряни я в жизни не пробовал. Хуже грибного самогона.
– А ты второй глоток сделай, недомерок, – посоветовал Топор. – Второй мягше идет.
Странно, но предводитель гномов не обиделся. Шумно выдохнул и собрал глаза в кучу, отпил еще. Мертвенная бледность сменилась живым румянцем, в мелких глазках вспыхнули тусклые огоньки.
– Верно, легче.
– Ешь, – посоветовал вождь степняков. И подал пример, выломав у бычка ребро с куском парующего мяса. Принял флягу, уселся на шкуру и сделал глоток, впился зубами в еду. – Мужчин объединяет три вещи: жестокая драка, добрая пьянка и совместное дело.
Как бы ни хотелось чародею уйти, но пришлось сесть вслед за Вельдром, и принять флягу, глотнуть едкой дряни. Конечно, успел проверить пойло заклятиями и отравы не обнаружил, с помощью магии повысил свою устойчивость к алкоголю. Но продолжал терзаться подозрениями, тревогой. За учеников, за будущее Долины.
Кроме того заставляло нервничать и вынужденное безделье, потеря времени. Хотелось вернуться в подвал, начать разработку планов на случай любых решений Гроха.
Ко всему прочему Ирна обеспокоило поведение Шеда. Демон не нуждался в пище живых, угощаться не стал. И под тихую ругань впечатленного качеством выпивки гнома отступил к выходу, призраком растворился в ночи.