Нормальный человек бы ответил.
Тревога ледяными пальцами сжимала мне спину. Грудь сжалась, стоило мне сделать шаг назад.
— Эй?
Молчание.
В горле пересохло; я повернулась и прибавила шаг. Этот черный человек мог оказаться кем угодно, в том числе и тем, из-за кого погибла Касси и пострадала я. Не останавливаясь, я оглянулась в его сторону. Сначала не увидела ничего, но потом… Он оказался всего в паре метров позади меня: сойдя с тропинки, он шел быстрыми широкими шагами.
Я остановилась.
Он остановился.
Я сделала шаг вперед… Он сделал такой же шаг.
Это… это совсем плохо. Мешкать больше нельзя. И я бросилась бежать. Сквозь гулкие удары сердца и хруст гравия под ногами я слышала, как черный человек продирается сквозь кусты. Он бежал за мной, преследовал меня…
Я стремглав прокладывала себе путь среди деревьев, из-под моих ног летела земля и мелкие камни. Страх перехватывал мое дыхание; я срывала ветви, вцепившиеся мне в волосы. Вдруг я споткнулась о выступающий корень и растянулась на земле; кажется, моим ладоням и коленям несдобровать. Острые края гравия впились в руки, разорвали джинсы и расцарапали кожу на коленях. От резкой боли я закричала.
Все вокруг стало серым. Темно-коричневый цвет прошлогодних листьев превратился в серый. Не сейчас. Боже, пожалуйста, не сейчас. Но слишком поздно — я погрузилась в видение.
Я ползла по земле, медленно, медленно. Нет! Нет, не по земле — по каменистому скользкому склону. Галька и комья грязи летели вниз, попадая мне в лицо. Я двигалась, словно робот. Никакой боли. Я ползла, цепляясь за грунт, а пальцы скользили. Остервенело хватаясь за камни, корни, за все, до чего дотягивались руки, я все-таки соскользнула на несколько метров вниз, и мне снова пришлось преодолевать уже пройденное расстояние. Мои руки стали черными, на ладонях запеклась кровь. Под ногтями образовались кровоточащие трещины.
Судорожно вдохнув воздух, я заморгала, и цвета снова вернулись в мир. Я оглянулась. Черный человек застыл в нескольких метрах позади меня. От ужаса у меня началась резь в животе. Поднявшись на ноги, я, не обращая внимания на боль, бросилась бежать.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем я снова увидела берег и почувствовала под ногами песок. Не осмеливаясь посмотреть назад, я метнулась к пролеску между озером и нашим домом. Каждый мой вдох отзывался болью в груди, когда я, продравшись сквозь спутанные ветви кустарника, выскочила к крыльцу.
Увидев машину Скотта, я закричала, кинулась к ней и, только добежав, наконец оглянулась.
И никого не увидела.
Я вновь стала внимательно осматриваться. Он мог спрятаться где угодно, дожидаясь момента, чтобы выскочить и сделать… сделать что? Закончить то, что начал? Но зачем? Кто он такой? Я дернула ручку, и дверца открылась. А закрыла ли я машину, когда уходила? Этого я вспомнить не могла.
Оказавшись в салоне, я быстро заблокировала все двери. Я буквально рухнула на сиденье и начала судорожно хватать ртом воздух. Меня тошнило, голова кружилась — адреналин подействовал на меня так, словно я выпила слишком много энергетического напитка.
Я открыла глаза и положила трясущиеся руки на руль; мой взгляд упал на пассажирское сиденье — там лежал листок желтой бумаги, сложенный треугольником. Мое сердце совершило еще один болезненный прыжок.
Раньше этого листка в машине не было.
Трясущимися руками я потянулась к нему и быстро развернула. Тем же самым детским почерком, который стал для меня таким же знакомым и привычным, как мой собственный, на нем было написано всего одно предложение:
Ты знаешь, кто убил Касси.
Я бросила записку в сумку и завела мотор. Съехав с гравийной насыпи, я повела машину по извилистой узкой дороге. Шею ломило.
Стараясь дышать глубоко и ритмично, я вырулила на автомагистраль. Размышлять о случившемся я не стала. Машина моего брата — совсем не подходящее для этого место. Я потянулась к радиоприемнику, надеясь заглушить музыкой свои мысли, и… посмотрела назад.
На заднем сиденье вырисовывался черный силуэт. Мир рухнул!
О, милостивый боже.
Он в моей машине.
Ужас накрыл меня холодной волной, сбив дыхание. Все случилось мгновенно. Что делать? Дать по тормозам и выпрыгнуть из машины? Куда бежать? Я не осознавала, что делала. У меня началась паника. Голова раскалывалась от рева невидимых труб, дышать я не могла.
Он в моей машине.
Помню только, что закричала, потом наступила темнота, а затем этот звук — скрежет металла, тяжелый удар — меня бросило сначала в одну сторону, потом в другую. Боль в голове ослепила и парализовала меня. Стекло разлетелось вдребезги, осколки вонзились мне в кожу.
А потом все исчезло.
Сводящий с ума звук автомобильного клаксона загнал меня в преисподнюю — так жарко и сухо мне стало. И каждая — каждая — клеточка моего тела испытывала невыносимую боль. В общем, так и должно быть от лобового столкновения с грузовиком. Я попыталась открыть глаза, но лампы светили слишком ярко. Застонав, я тут же сомкнула веки. Мне снова хотелось погрузиться во тьму.
— Сэм? — донеслось до меня. — Сэм, ты проснулась?
Звук голоса моего брата вернул меня в реальность и заставил открыть глаза. Нагнувшись, он почти заслонил мне свет. Под его глазами были густые темные тени. Волосы торчали в разные стороны. Скотт слабо улыбнулся.
— Ты меня помнишь?
— Да, — прохрипела я, сморщившись. Я попыталась поднять руку, но что-то удерживало ее, причиняя мне боль. Трубки. Трубки были повсюду, и все они соединялись с этой чертовой пикающей машиной. Я облизала языком пересохшие губы. — А что… что случилось?
— Ты попала в ДТП. — Он провел рукой по волосам. — Папа в коридоре, разговаривает с врачами. Полиция считает, что ты, выезжая на шоссе, не справилась с управлением.
Я попыталась сесть, но сил у меня не было даже на то, чтобы поднять голову.
— А что с другим водителем и пассажирами? Они целы?
— Не пытайся сесть. Я все тебе скажу. — Скотт взял со стула дополнительную подушку и, осторожно просунув пальцы под мою голову, медленно приподнял ее и подложил под нее подушку. — Другой водитель был пристегнут. С ним все в порядке.
Головокружение не проходило.
— А твоя машина… Боже мой, прости меня.
Скотт откинулся назад, закатив глаза, потом поправил тонкое больничное одеяло.
— Да не думай ты об этой дурацкой машине. Ею уже занимаются. Утром я возьму тачку в прокате. — Он поднял глаза, наши взгляды встретились. — Как ты себя чувствуешь?
— Так, как будто побывала в автомобильной аварии, — сообщила ему я, поднимая другую руку — из этой, как выяснилось, трубки не торчали. Я осторожно дотронулась до головы. На лбу была повязка. — Как… Плохо, да?