Поправляя холеной ладонью с наманикюренными пальцами свой белый кашемировый свитер, Вероника, поджав напомаженные ярко-красные губки, смотрела на пончики и круассаны так, словно их начинка была из тараканов.
— Мы так рады тому, что ты в порядке, Сэмми. Мы буквально все переволновались.
Я стряхнула с ладоней крошки.
— Спасибо вам.
Вероника быстро оглянулась на мою маму, а потом, склонившись ко мне и подавшись немного вперед, едва слышно сказала:
— И мы очень надеемся, что и Касси тоже отыщется.
Озадаченная тем, что она сообщила мне это шепотом, я посмотрела на других девушек. Они все кивали головами, как хорошо дрессированные маленькие собачки.
— Я тоже, — кивнула я, взяв круассан.
Вероника нахмурилась.
— Но… твоя мама говорит, что ты ее не помнишь.
— И нас тоже, — вступила в разговор Кэнди Олдерман. Она так же, как и я, смотрела на коробку с конфетами. — Радостно видеть, что аппетит у тебя прежний.
Моя рука с круассаном застыла на полпути ко рту.
— Неужели правда?
Кэнди кивнула.
— Ты всегда ела, как парень.
— Да, это точно, — пробормотала мама, чуть касаясь губами бокала с вином и закатив глаза.
Опустив круассан, я терялась в догадках, хорошо или плохо то, что я сохранила свой прежний аппетит. Я обвела глазами комнату — но все мои мысли занимала та самая девушка, натуральная блондинка, выглядевшая настолько счастливой и настолько естественной. Я хотела узнать, кто она.
— Итак, — начала Кэнди и после короткой паузы добавила: — Ты ничего не помнишь?
И вдруг ни с того ни с сего мой аппетит пропал. Я бросила круассан обратно в коробку и посмотрела на маму. Теперь ее взгляд обратился к нам.
— Нет, не помню, но доктор полагает, что память скоро восстановится.
Мой ответ принес девушкам облегчение, и они сразу заговорили о школе, о приближающемся старте бейсбольного сезона, что было большим событием там, куда они собирались идти сегодня вечером. Они пригласили и меня, но мама в доброжелательном тоне объяснила им, что я еще не скоро смогу выйти за порог этого дома. Это уже нечто запредельное. Разговор перешел на бойфренда, которого я не помнила.
— Он такой горячий, — простонала Кэнди. — И такой… просто совершенство.
— Во всем, — Вероника согласно кивнула, скрестив на груди руки. — У вас такие совершенные отношения.
А я смотрела на спокойную девушку с каштановыми волосами. Она все время стояла молча, теребя в руках маленькую бумажную салфетку.
— Он так переживал из-за тебя, — Кэнди, расплывшись в улыбке, склонила голову набок. — Тебе везет куда больше, чем ты думаешь.
Повезло остаться в живых или повезло отхватить такого бойфренда?
Как ни странно, но, кроме того, что сказала Вероника о Касси, никто больше о ней не говорил. Я была убеждена, что они специально не касаются этой темы, чтобы не нервировать меня. Я оценила это в особенности потому, что большую часть прошлой ночи провела, перебирая в голове все страшные вещи, которые могли произойти с нами. Однако сейчас мне хотелось узнать о блондинке больше.
Дождавшись, когда в разговоре наступила небольшая пауза, я кашлянула, привлекая к себе внимание.
— А Касси говорила что-нибудь до того, как мы… мы пропади? Она рассказывала о каких-нибудь наших планах?
Вероника, опустив голову, закусила губу.
— Она практически не…
— Девочки, я думаю, что на сегодня хватит. — За спиной Вероники возникла моя мама, которая хотя и улыбалась, но губы ее были напряженно сжаты. — Саманте нужно отдыхать.
— Ну, мама! — выпалила я, смущаясь, что со мной обходились как с ребенком. Я соскочила с барного табурета. Колени мои дрожали, говорить я могла только шепотом. — Мама…
Она бросила взгляд на девочек, сбившихся в углу с побледневшими под слоем пудры лицами, а затем схватила меня за руки, широко раскрыв глаза.
— Что с тобой?
Мое сердце вырывалось из груди. Ну как я могла объяснить ей это? Я помнила, что уже кричала на маму и раньше. Я и прежде чувствовала подобное — разочарование, раздражение и злобу по отношению к ней. Нахлынувшая волна знакомых ощущений, хотя на самом деле ничего не происходило, вызывала лишь головокружение. Другим эта вспышка могла бы показаться ничего не значащей, а вот для моего опустошенного мозга это было очень важным.
— Саманта?
Все пристально посмотрели на меня. Это были лица незнакомцев. Ни о каких воспоминаниях или хотя бы об искре узнавания, которую чувствуешь, заглядывая в «Гугл» или на WebMD, [8] не могло быть и речи. Я обшарила прошлой ночью весь интернет в поисках информации о диссоциативной амнезии, и помимо того факта, что она может быть следствием перенесенной травмы или психического заболевания — приятнейшее известие, — смогла наскрести какие-то жалкие сведения о том, как мне восстановить память.
Меня начало трясти. Я высвободила свои руки из маминых и приложила ладони к пылающим щекам.
— Все в порядке. Я просто устала.
Мое неофициальное «давайте снова встретимся, как раньше» подходило к концу. Девочки поспешно обняли меня, чмокнули в щеки, а потом выпорхнули во двор к своим «БМВ». «Интересно, а какая машина у меня?» — задумалась я.
— А что вообще произошло? — спрашивала мама, идя за мной через множество комнат к самой маленькой, расположенной на первом этаже, — к общей гостиной. — Саманта, ответь же мне.
Я села на мягкий диванчик.
— Да, в общем, ничего особенного. Я только что вспомнила, как раньше… налетала на тебя, как бешеная, кричала на тебя. И это воспоминание пришло мне в голову совершенно неожиданно, оно буквально застало меня врасплох.
Мама впилась в меня пристальным взглядом и почти сразу опустилась передо мной на колени. Это меня удивило — ведь она могла помять свои льняные брюки, — но мама взяла в ладони мое лицо. Руки ее дрожали, в глазах стояли слезы.
— Я никогда не думала, что для меня будет счастьем услышать твои воспоминания о том, как ты меня огорчала, однако именно так все сейчас и получилось.
В ответ я улыбнулась, но моя улыбка вышла слабой и печальной.
— Подтверждение моей дебильности, верно?
— Ну что ты, радость моя, какая же это дебильность? Это прогресс. — Мама встала, поправляя одежду. — Но я думаю, что этот уик-энд тебе надо провести в спокойной обстановке.
Я удивленно подняла брови.