Во дворе Дина достала из багажника шланг и, ворча и отплевываясь, слила из отцовского бака добрую половину. По дороге туда точно не заметит, будет занят мечтами о рыбалке. А обратно… Да пусть они только выберутся обратно, Дина с радостью примет любой втык за слитый бензин. Бутылки она швырнула в багажник к остальным вещам, лишь бы никто не принял их за питьевую воду. Дина едва успела закрыть крышку бака, как зазвонил телефон. Дашка!
– Дина, прости. – Голос охрипший. – Я, кажется, заболела. Я бы поехала, но меня уже не отпустят с температурой. Зато я узнала… – Дальше Дина не слышит: в разговор вклинивается второй звонок, на этот раз – Пушистик:
– Дина, на Еленпетровну напали! Она в больнице, где Лысый. Мы с бабкой сейчас поедем к ним, без меня справитесь? – Он еще что-то говорит, а Дина садится на землю и убирает в карман бормочущий телефон. Значит, сегодня ей воевать одной? Против того, кто уже убил кучу народу и даже не вспомнит, двадцатая она у него или тридцать вторая.
Над ухом кашлянули: отец.
– Все сложила?
– Пап, не поедем, а? Пожалуйста! Нельзя ехать, он нас убьет! Идем, я покажу тебе в Интернете! – Дина вскочила и потянула отца к дому, но тот стоял как каменный.
– Что за глупости? Друзья ехать отказались, и тебе неохота? Марш в машину!
– Нельзя ехать!
– Марш! – Он посмотрел так, что Дина поджала хвост и нырнула на заднее сиденье.
Ехали долго. Машина медленно шла по просеке, колыхаясь на ухабах. В багажнике тревожно булькал бензин в бутылках.
– Ты что, газировки на всю школу набрала? – хрюкнул отец. Он был в прекрасном настроении. – Охота тебе зубы портить! На природе – крепкий чай в железной кружке, уха! Ела когда-нибудь уху с костра?
Дина покачала головой.
– Я научу тебя, как варить настоящую уху. На газовой плите такую не сваришь – запах будет не тот, даже вкус…
– Па-ап? – Вот уж чего Дине слушать не хотелось, так это кулинарную радиопередачу, да еще в исполнении отца. – Пап, а если, например, хороший знакомый вдруг окажется не тем, за кого себя выдает. Совсем другим, злым…
– Покажешь мне этого знакомого, я ему нос разобью!
– Ты не понял…
– Да все я понял! Это моя обязанность тебя защищать. Думаешь, я не вижу, что ты выросла?
Ватник встречал их у оврага. Отец запарковался прямо там и выскочил навстречу:
– Санек!
Они поздоровались и пошли к низкой избушке, заваленной лапником, по дороге что-то обсуждая. Отец только махнул Дине рукой, типа «не отставай». Ох, как ей хотелось отстать! Запереться в машине и сидеть до утра. Дина зажмурилась, быстро вышла, захлопнула за собой дверь. Громко, чтобы по ушам долбануло, а отец обернулся рявкнуть: «Тренируйся на холодильнике!» Стало спокойнее. Она бегом обогнала отца с Ватником и первая нырнула в дом.
Темно. Здоровенное окно в полкомнаты на три четверти ушло под землю. Полоски света хватило на беленую печку, накрытый стол и здоровенный деревянный сундук под самым окном. Остальная комната утонула в темноте. Стоя у двери, Дина не видела даже своих пальцев. Из этой темноты играла визгливая музыка, что-то классическое со скрипками.
Дверь ударила по спине, Дина шагнула и запнулась о валенки у входа.
– Не споткнись, – заботливо пробубнил Ватник. – У меня электричества-то нет. Сейчас керосинку запалим… Видела когда-нибудь?
– Она-то? – Вошел отец. – Да я сам ее не видел! Бабка рано померла, отец дом продал, ничего не осталось. – Он зажег фонарик и, шаря лучом, прошел за Ватником в комнату.
Маньяк засуетился у печки. Загромыхал чем-то, забулькал. Запахло керосином, и Дина увидела эту лампу, тусклую, странной формы, как в кино про войну. И светлее от нее не стало, разве что совсем чуть-чуть.
– Садитесь. – Ватник достал из печи сковородку. – Сейчас перекусим да поедем. Я лодку починил… – Он раскладывал по тарелкам картошку с каким-то мясом. Запах керосина перебивал все. Да не очень-то Дине хотелось есть здесь.
Зато отец радостно налегал на еду. У его прибора стояла рюмка, и это Дине совсем не понравилось.
– Что за лодка?
– Резиновая. Осенью меня на ней подстрелили, вспомнить смешно…
Ватник с отцом болтали, Дина для виду ковырялась в тарелке и думала, как быть дальше. Музыка давила на уши. Скрипки истерично визжали, а этим двоим хоть бы что, болтают себе…
По полу зацокали когти. У этого еще и собака есть? Не свезло животному… Дина зашарила взглядом по комнате. Убогая керосинка только освещала стол кое-как и воняла. Дина еле могла разглядеть собственные кеды да пару желтоватых блестящих глаз… Ланка!
Дина чуть не вскрикнула. В колени ей тут же уперлись черные лапы, а по лицу загулял язык… Ланка! Ланка? Странные ощущения. То есть никаких. Дина видела собаку. Дина ощущала на лице теплое дыхание и запах мокрой шерсти, который ни один собачник ни с чем не спутает. Но она не чувствовала ни языка на лице, ни лап на коленях. Протянула руку погладить – пустота. И ошейник на Ланке все тот же, хотя Дина убрала его в ящик стола со своими детскими рисунками…
Ланка гавкнула, и у Дины предательски защипало в глазах. А эти за столом будто ничего не видели!
– У тебя фундамента совсем нет? Сколько ж лет дому-то?
– Немного… Фундамента, правда, нет. Тут холодильник был раньше, вот и сполз дом. Все не соберусь поднять.
– Да новый ставить надо! Нижние бревна небось прогнили давно!
Ланка плясала у ног и лаяла. Дина сморгнула слезинку и по-школьному подняла руку:
– Можно выйти?
Отец кивнул, Ватник выдал фонарь:
– Вернешься к входной двери, а оттуда – налево будет маленький коридорчик… – Дина торопливо сцапала фонарь, встала… Ланка будто этого и ждала: тявкнула еще раз и побежала в темноту, оглядываясь на Дину.
Дом казался огромным. От входной двери тянулся еще один коридор с множеством поворотов и закрытых дверей. Ланка скакала впереди, то и дело оглядываясь и виляя всем корпусом, как всегда, когда ей что-то надо. Дина подергала все двери по дороге – заперто. На гвоздике прямо в коридоре висел кассетный магнитофон, Дина такое чудо только на картинках видела. Магнитофон визжал классической музыкой прямо в ухо. Дина ткнула в клавишу наугад и попала.
Тишина. Было слышно, как в другом конце дома отец с Ватником звенят посудой. Ланка взвизгнула и села, бешено виляя хвостом. А совсем рядом, прямо под ногами кто-то тихонько всхлипывал.
Дина направила луч под ноги. Коридор был устлан ковровой дорожкой самого потрепанного вида. Звук доносился оттуда. Ланка бешено заскребла ковер передними лапами, будто роет нору. Что там? Точнее, кто… Дина подковырнула ковер и наткнулась на крышку подпола. Звук стих. Зато в комнате шумно отодвинулся стул и Ватник пробормотал: