Из «красного» угла к Артему вдруг вышел худой, с впалой грудью Чирик:

– Ну, вот и встретились!

Артем умел владеть собой, поэтому скрыл нахлынувшее смущение. Он много знал про эту зону, но Чирика точно не ожидал здесь увидеть.

Постарел он, подурнел, зубы совсем гнилые. На правой шеке кривой шрам, возможно, след от полета, в который отправил его Артем в поезде.

Он-то думал, что Чирик убился, вылетев из вагона, но нет, жив отморозок.

– Я знал, что ты летать умеешь, – усмехнулся Артем. – Ты же «баклан»!

– Кто «баклан»? – вскинулся Чирик.

– Мелкая дичь, – презрительно усмехнулся Артем.

Будь Чирик более-менее значимой фигурой, он бы знал про него. Но воровская молва обходила его стороной. Возможно, даже Чермыш не сказал ему про воровской прогон, где четко указывалось, кто такой Есаул и зачем он прибыл в зону.

Артем продолжил путь. Чирик уловил его движение, но в сторону не сдвинулся. И поплатился за это. Артем с силой толкнул его плечом, и тот отлетел в проход между шконками. Чего можно ждать от Чирика, Артем хорошо знал и не ошибся. Отморозок, поднявшись, кинулся на него с ножом. Он метил в спину, но попал в ловушку. Артем перехватил руку, выбил заточку и локтем рубанул в челюсть. Чирик без чувств рухнул на пол, а Артем, отфутболив упавшую заточку, повернулся к «смотрящему» и сказал:

– Я – Есаул.

Чермыш кивнул. Да, он знал про него, но говорить с ним желания не было. И сам Артем это понял, и усатый парень с кучерявым чубчиком отзвонил эту мысль на гитаре.

Артем осуждающе покачал головой. И «смотрящий» в этой зоне никакой, и порядка у него нет. Только в беспредельной хате один арестант может броситься на другого с ножом по своей воле. В нормальной камере все должно происходить с позволения «смотрящего»… И в хате бардак, и по всей зоне.

– Ты меня слышишь? – спросил Артем.

Чермыш снова кивнул, но и в этот раз промолчал. А местный «лабух» опять забренчал на струнах, насмешливо глянув на новичка. Гитарист-затейник знал, кто такой Есаул, но раз Чермыш его не принимает, то и ему не с руки с ним знаться. И расписные на Артема никак не реагировали. У них игра, которую замыслил Чермыш. Игра на понижение… Артем должен был понять, что здесь он никто и звать его никак.

Но игра эта опасная, можно даже сказать, кровавая. Если бы Артем не просчитал Чирика, лежать бы ему сейчас на полу с остекленевшими глазами, и никто бы ничего Чермышу не предъявил. Ну, не сдержался отморозок, которого Артем когда-то сбросил с поезда. Но ведь ясно же, что Чирик действовал по наущению. Чермыш сказал, кто к ним едет, Чирик вспомнил Есаула, поделился своей обидой, и его зарядили как одноразовую торпеду. Только вот атака не удалась.

Артем не в законе, но у него были все основания предъявить Чермышу. И сила у него есть – и в голове, и в руках. Он мог бы спросить со «смотрящего» прямо здесь. Чирик еще только в себя приходит, с двумя расписными можно разделаться в несколько ударов, «лабух», скорее всего, свалит в сторону, а если нет, и ему достанется… Артем верил в свои физические возможности, но, увы, не мог пустить в ход кулаки. Сила у него была, а со свидетелями полный швах. Как объяснить потом, что с Чермыша он спрашивал по понятиям?..

Да и надо ли устраивать свару? Чем все это закончится? Фишка по-разному могла лечь…

Артем решил отступить. Не хочет Чермыш говорить с ним, и не надо. Он без него разместится на постой, переждет ночь, внимательно наблюдая за обстановкой, а завтра вместе со всеми выйдет на работу. В «промке» он постарается встретиться с бандитским «смотрящим». Возможно, разговор с ним станет для него роковым, но жребий давно брошен, и он уже по самые уши в смертельной опасности…

Глава 17

И снова спина вдруг на мгновение онемела от холода. Снова чутье подало знак.

Артем уже и в промзону прошел, и в цех попал, «бугор» его там принял, что-то втолковывать стал. Пока он шел в строю, ожидал удара в спину, а здесь расслабился. И, как оказалось, зря. Непонятно, как Чирик оказался за штабелями бревен, как подкрался к нему со спины.

Разворачиваясь, Артем толкнул бригадира. Мужик не понял его маневр, автоматически толкнул в ответ. Артем не удержался на ногах, подался в сторону, и это сыграло злую шутку с «бугром» – заточка тут же воткнулась ему в живот.

Восстанавливая равновесие, Артем, насколько это был возможно, оглянулся по сторонам – вдруг Чирик всего лишь первая ласточка. Но «баклан» пытался торпедировать его в гордом одиночестве, и ничто не помешало Артему снести ему челюсть. Чирик упал, но подняться Артем ему не позволил. Он бил его, пока тот не затих.

Вокруг уже собралась толпа. Кто-то из мужиков снимал с себя майку, чтобы приложить ее к ране бригадира. Вскоре появились менты, Артема они не тронули, а Чирика куда-то увели. Раненого «бугра» утащили в лазарет. Суета улеглась, зэки рассосались по своим рабочим местам.

Артем недолго оставался в одиночестве. К нему подошел какой-то мужик с морщинистым, испитым лицом. Он небрежно махнул рукой, пытаясь увлечь его за собой, но Артем даже не шелохнулся.

– Эй, я не понял!

Артем ничего не сказал. Вор он, и ему не положено работать, но говорить об этом в его положении просто смешно. Если он в цеху, значит, должен работать, и не важно, какая у него масть. Раз пришел сюда, значит, уже в деле. Он просто посмотрел на мужика – спокойно, тяжело, внушительно.

– Ты что, не понимаешь?

Артем продолжал молча смотреть на мужика.

– Да ну тебя! – махнул рукой мужик, сплюнул на пол и отошел.

А минут через пять к Артему подошли еще двое. Один молодой, другой в годах. И тот плотного сложения, и другой.

– Ты чего стоишь здесь, как хрен с бугра? – спросил мужик в возрасте.

Широкий лоб, крепкий нос, тяжелая челюсть, грубые черты лица. Взгляд спокойный, выдержанный, но в нем угадывалось недовольство, не нравилось ему, что Артем отлынивает от работы. Хотя и наезжать он вроде как не собирался. Раз уж «бугра» нет, а начальник цеха где-то пропадает, он готов был ввести новичка в курс дела.

– Я не хрен, я вор, – не сразу ответил Артем. – Таких воров знаешь, сколько…

– Я все видел, – вмешался молодой. – Чирик тебя подрезать хотел. А Чирик – человек Чермыша…

– Я про Чермыша ничего не скажу. Будет суд, он скажет.

– Суд?

– Воровское толковище… И вы, мужики, должны будете предъявить. И спросить. С какой помойки вас здесь кормят, спросить.

– С помойки… – кивнул молодой.

– Тебе какое до этого дело? – спросил мужик в годах.

Артем скупо кивнул, но ничего не сказал. Есть у него дело, но не говорить же об этом с первым встречным и поперечным.

Но если первый встречный сам проявит интерес, можно и поговорить.