И наконец остались позади каменистые горные тропы. Ковры трав стелились под ноги верблюдам, цветы словно приветствовали уставших путников нежным ароматом.

– Через день пути мы выйдем к владениям магараджи Райпура, – заговорил старшина каравана. – Я знаю, что вы ищете великого прорицателя, что живет у подножия странной горы. Но туда не сможет пройти весь караван.

– В таком случае, – сказал Ризван, – к подножью странной горы мы отправимся вдвоем с принцем. Вы же расположитесь лагерем и дождитесь нас. Далеко ли до жилья этого уважаемого человека?

– Если вы отправитесь туда завтра на рассвете, то к закату увидите перед собой гору, будто сложенную из расплавленного металла. Не заметить ее невозможно – верхушка ее словно срезана мечом. Но позволю спросить великого визиря, не согласится ли он взять с собой проводника?

– Полагаю, уважаемый сарватаха [11] , что нам без проводника будет трудно найти обиталище предсказателя…

(Визирь не раз слышал, что именно так караванщики называли своего старшину.)

– Тогда, о визирь, я позволю себе сказать, что я сам не раз сопровождал жаждущих знания к порогу предсказателя. Надеюсь, что лучше вашего скромного слуги никто не укажет вам путь.

– Да будет так, уважаемый. Завтра на рассвете мы втроем отправимся к подножию странной горы. И да поможет нам в наших поисках Аллах всемилостивейший.

Предводитель каравана поклонился. Визирь успел заметить искорку смеха, что промелькнула в черных глазах этого сурового человека, когда он услышал слово из древнего языка. Да, на этом языке говорили еще тогда, когда ни прекрасной страны Ай-Гайюра, ни владений Райпура не было на лике Земли. По древности с этим языком могла посоперничать, быть может, лишь Черная земля – Кемет.

Суровый и немногословный визирь благодарил Аллаха за то, что царь Шахраман сделал его спутником принца в далеком странствии, целью которого были поиски неведомой девушки. Сколько бы мудрых книг ни было дано прочесть человеку, но странствие всегда научит большему. Временами в путешествии узнаешь то, о чем почему-то не пишут авторы этих книг… Быть может, они сами никогда не странствовали, а быть может, считали, что это всем известные истины. Но как бы то ни было, благородный Ризван благословлял каждый день, который он проводил в пути.

Наступил рассвет. Немногословный Омар (так звали старшину караванщиков) был готов отправиться в путь. Он пошел вперед, а визирь и Кемаль последовали за ним. Позади стихали звуки просыпающегося лагеря. Впереди змеилась каменистая тропа, ведущая к неизвестности предсказания.

Макама тринадцатая

Дни следовали один за другим. С нетерпением ждала Будур вестника. Она надеялась, что ее возлюбленный будет найден очень быстро. Ведь нефритовое кольцо, да еще и принадлежащее императорскому роду, большая редкость! Неужели так трудно отыскать в провинциях человека, им владеющего?!

Но гонцы привозили самые разные вести, кроме той, о которой мечтала принцесса.

Весна вступила в свои права. Отцвели сакуры, а вслед за ними почти все деревья дворцового сада покрылись разноцветным цветочным туманом. Облетели лепестки цветов, им на смену распустились сначала робкие, а потом все более крупные листья. Вот уже и тень деревьев сада стала отдохновением от духоты парадных покоев дворца. Близилось лето. Но принц, похитивший сердце наследницы рода Фудзивара, все еще не был найден.

Нетерпение Будур сменилось ожиданием, ожидание – печалью. «Неужели это все мне просто приснилось? Неужели нет на свете этого великолепного, красивого и нежного мужчины?»

С сочувствием смотрела императрица на страдающую дочь. Конечно, Комати была довольна тем, что неизвестный, оскорбивший покой императорской опочивальни, все еще не найден. Значит, это был просто сон… Яркий сон, такой, каким он бывает лишь у юных и чистых сердцем. Но императрице было жаль, что девушка день ото дня становится все печальнее, что Совершенная Красота, которую так любила Комати, превращается в холодную Ледяную Принцессу. Комати знала, что разочарование свойственно любому человеку. Даже если это дочь всесильного императора…

Наступило жаркое лето. Теперь Ситт Будур проводила много времени в саду. Ее подругой стала придворная поэтесса Мурасаки Сикибу. И чем пышнее становилось лето, тем более печальные строки танка выводила рука принцессы. Когда же наступил день летнего солнцестояния, написала Будур такие стихи:

Ничтожная жизнь!

Сердцу моему наперекор

сложилась судьба.

Но пред судьбою смиренно

склонилось сердце мое. [12]

Сердце императрицы разрывалось от боли – ее дочь таяла на глазах. Все печальнее становились темные глаза, все тише голос. И наконец в погожий день в середине лета девушка сказала матери:

– Наверное, нет на свете этого человека. Быть может, он еще не родился. Или умер много лет назад. И лишь его ками пришел в мой сон. Что ж, да будет так. Значит, мне предназначено судьбой ждать того мужчину, кто найдет ответ на мои загадки…

– А если не найдется и такой человек?

– Значит, матушка, я стану поэтессой и отдам душу поэзии, раз уж никому из живущих она не нужна.

– Но разве это достойный выбор для наследницы великого рода Фудзивара?

– Возможно, и недостойный. Но я хочу быть счастлива, мама. Я хочу, чтобы рядом со мной появился такой же любящий, мудрый и щедрый мужчина, как мой отец, великий император. Я хочу, чтобы моя судьба была похожа на твою. А становиться чьей-то женой только потому, что так велит долг, я не буду. Без великой любви нет для меня и жизни.

Императрица с нежностью погладила плечо девушки. Бедная малышка, она не знала, сколько бед пришлось пережить самой Комати до того момента, как стала она императрицей и любимой женой Такэтори. И никогда не узнает. Пусть спутниками Будур будут сказки только о счастливом обретении любви!

И Комати поспешила задать вопрос:

– Ты уже сочинила новые загадки, девочка?

– Зачем?

– Но представь себе, что найдется предприимчивый юноша, который отыщет того, кто был на празднике, запомнил все загадки и ответы на них…

– Знаешь, мама, я не думаю, что такой человек найдется. Никто из принцев, наследников знатных вельмож или властителей не захочет ведь признать свое поражение, верно? А потому никто не вспомнит моих загадок… А если и вспомнит, то никому не расскажет. А если и найдется подобный хитрец и пройдоха, то я его смогу разоблачить…

– Как?

– Очень просто. – Холодная улыбка тронула губы Будур. – Я изменю ответ. Ну, слегка, совсем чуть-чуть…

– Но подобный обман недостоин дочери властелина!