– О… – протянула, почти простонала она.
Он нагнулся, чтобы снова надеть джинсы, но прежде, чем он успел схватиться за них, она была уже рядом и ее пальцы нежно и осторожно касались длинного шрама на его бедре.
– Тебе больно? – спросила она тихо, не отрывая глаз от шрама.
– Нет, – соврал он. Ему было больно, адски больно, но совсем в другом смысле.
И что было еще хуже, кончики ее пальцев на его искалеченной плоти были самым лучшим, что он чувствовал за долгое, долгое время. Ему было хорошо.
– Поверить не могу, что я заставила тебя нести меня на спине.
Он как будто отшатнулся от ее жалости, натянул джинсы и дрожащими пальцами застегнул молнию.
– Я не имела в виду… – Она замолчала на полуслове, и он увидел отчаяние в ее серых глазах. – Прости. Мне не надо было…
– Нет. Это мне не надо было. – Он провел рукой по волосам.
– Ты же не думаешь, что это делает тебя менее… – Она снова запнулась.
– Менее что? Менее мужественным? Уменьшает мои сексуальные способности?
– А это так?
Хантер не знал, как ответить на этот вопрос. Ранение нисколько не уменьшило его либидо и потенцию. Доказательством этого было хотя бы его нынешнее сильнейшее возбуждение.
Но со дня ранения он не занимался сексом ни разу. Ни разу даже серьезно не думал о нем, до сегодняшнего дня.
И он был полностью уверен, что искалеченная нога фигурировала в этом простейшем уравнении.
– Я знаю, мужчины не так чувствительно воспринимают свою внешность, как женщины, – тихо сказала Сюзанна. Она все еще стояла близко к нему.
– Возможно, и нет, – согласился он. – Я не стыжусь своих шрамов.
Он стыдился того, что к ним привело.
– Ты и не должен.
Ему хотелось поспорить с ней, он ощущал потребность выплеснуть наружу всю эту уродливую историю, такую ядовитую, что она много лет отравляла ему душу. Его нога была плоха. Она недостаточно хорошо слушалась его. Но он сам, когда побывал в центре того пылающего ада, стал сильнее.
Он хотел, чтобы Сюзанна отошла от него, чтобы она убралась подальше со своим мягким теплом, сладким запахом, нежным, обезоруживающим взглядом.
Но Сюзанна подошла еще ближе и прижала ладони к его щекам, поймав его в ловушку.
– Я понятия не имею, что тебе сказать, – прошептала она. – Я не знаю, что тебе нужно.
«Тебя, – подумал он с нарастающим смятением. – Мне просто нужно тебя».
Когда Сюзанна наклонилась, он решил, что она хочет его поцеловать, но ее щека скользнула по его щеке и девушка обняла его так, что он чуть не разлетелся на сотню маленьких кусочков.
Он обхватил руками ее тонкую талию и уткнулся лицом в основание нежной шеи. Он нуждался в ней отчаянно.
Время замедлилось или остановилось совсем, а она не могла от него оторваться.
Постепенно напряжение в его теле ослабло и желание перешло в неторопливое, сладостное тление внизу живота. Ее пальцы гладили его короткие волосы. Он вдруг рассмеялся.
– Дамам нравятся короткие стрижки, – пробормотал он ей в шею.
Она мурлыкнула ему в ухо, и ему стало щекотно всюду, где соприкасались их тела. Он немного отодвинулся от нее, продолжая держать ее за талию.
– На случай, если тебе интересно, с сексуальными способностями у меня все в порядке.
Она ухмыльнулась:
– Да уж. Это я могу сказать наверняка.
Она подошла к столу, подняла свой рюкзак и просунула руки в лямки; потом подтянула их до нужной длины. Когда она снова обернулась к нему, на ее лице уже была маска крутой профессионалки, как будто мягкая, нежная, милая женщина, которая только что обнимала его, куда-то исчезла.
– Я думаю, нам придется рискнуть и оставить рюкзаки где-то за пределами территории отеля, – сказала Сюзанна. – Если мы возьмем их с собой, то сразу обратим на себя внимание. И мне не хочется оставлять их в джипе, на случай если нам не удастся снова попасть в гараж на обратном пути.
– Хорошо мыслишь. – Он послал ей ослепительную улыбку. – Ты уверена, что никогда не служила в армии?
– Уверена. Но я думаю, что моя бабушка какое-то время провела в лагере сержантом-инструктором по строевой подготовке.
Она сказала это с легкой грустью, хотя и старалась сохранять бодрый тон. Хантер вдруг осознал, что эта женщина больше десяти лет провела в изоляции, вдалеке от всего и всех, кого любила.
– Ты когда-нибудь видишься с бабушкой?
Она ответила не сразу.
– Она умерла два года назад. – Ее глаза цвета серого зимнего неба встретились с его зелеными. – Понимаешь, мы с ней договорились, что раз в неделю она будет помещать в интернет-газете Ноксвилла секретное объявление, просто чтобы дать мне знать, что с ней все в порядке. Потом объявлений вдруг не стало. Я проверила некрологи за месяц и нашла. Она мирно скончалась во сне в возрасте восьмидесяти девяти лет.
Несмотря на то что она намеренно отошла от него на некоторое расстояние, он подошел к ней, охватив ее лицо ладонями, нагнулся и поцеловал в лоб.
– Мне очень, очень жаль. Было бы ужасно, если бы я узнал о смерти своей сестры таким образом.
Она нежно отняла его руки от своего лица и сделала шаг назад. Но их пальцы никак не могли расцепиться.
– А твоя сестра знает, чем ты занимаешься? Где ты?
Ее вопрос был словно ведро ледяной воды, выплеснутой в лицо. Дженет знала, что он вступил в БРИ. Но она не знала, что он работает под прикрытием. Куинн убедил его, что ей нельзя говорить правду. Теперь он думал, что лучше бы последовал собственной интуиции. Так и не ответив на ее вопрос, Хантер отпустил ее пальцы и кивнул в сторону задней двери. Путь в гараж, где стояло их средство передвижения, лежал через нее.
– Давай положим все в джип и приготовимся к ночи. А потом, если получится, попробуем немного поспать. У нас будет трудная ночь и нелегкий день.
Не дожидаясь ее, он вышел в заднюю дверь хижины.
Когда они притормозили у автомата, выдающего билетики на парковку в гараже для вышестоящих сотрудников, Сюзанна без запинки отбарабанила код доступа служащего, хотя прошло уже несколько месяцев с тех пор, как она здесь парковалась.
– Служба безопасности отеля сможет идентифицировать тебя по коду? – спросил Хантер, когда железные ворота поднялись, и они въехали внутрь цементного гаража.
– Нет. Это универсальный код. Они меняют его, когда кто-то из сотрудников уходит или его увольняют, но здесь небольшая текучка кадров. Компания обращается с сотрудниками хорошо, а потом трудно найти лучший вид, чем из окон наших офисов.
– Я не заметил камеры, но полагаю, что она должна тут быть?