А к предупреждению моему, похоже, не прислушались! Зря вы так, Семен Семенович. Но время у вас еще есть — ночь подумайте, а утром заявленьице на стол об уходе. Да вы что-то и не отвечаете мне? Значит, внимательно слушаете. Так это правильно!
— Оставьте меня в покое! — спокойно, но твердо ответил Грач и повесил трубку.
Поблагодарив продавщицу, он вылетел на улицу, напрочь забыв, зачем заходил в булочную. По дороге к дому он спокойно попытался проанализировать ситуацию. «В булочной я простоял долго и недалеко от окна, разговаривая с Иннокентием, — рассуждал сам с собой Грач. — Звонивший, скорее всего, меня видел через окно и, быстро узнав в справочной телефон этой булочной, позвонил. Но откуда он мог знать, что я ездил отдыхать? Может быть, он следит за мной постоянно? Видимо, так оно и есть. А потом запугивает. Может, он сам метит на мой пост? А откуда он узнал об оползнях на берегу? Скорее всего, он тоже был в поездке. Но со мной ничего не произошло! Значит, он только запугивает. Возможно, так же было и с Власом. Только тот не выдержал, вот сердце и сдало. Все сходится, главное — не поддаваться на эти безумные провокации».
Подходя к подъезду, Грач был уже абсолютно спокоен: он раскрыл замысел безумца, как ему казалось. У себя в квартире Семен Семенович больше об этом звонке и не вспомнил, ему хотелось думать о Нелли, Ричарде, прекрасно проведенных выходных. Спать он улегся пораньше, чтобы чувствовать себя в первый рабочий день недели бодрым и в добром расположении духа. Ведь завтра он уже — в новой должности!
На славу отоспавшись, Семен Семенович бодро выпрыгнул из своей постели, проделал утреннюю зарядку, принял освежающий холодный душ. После чего он заскочил на кухню, на ходу выпил чашку кофе с оставшимся с пятницы печеньем и уже через сорок минут в превосходном настроении вошел, скорее даже впорхнул, в двери своей конторы.
— Привет, Нелечка, — бросил он на ходу, заглядывая в приемную директора. — А загар тебе очень к лицу.
— Издеваешься? Какой загар, я обгорела вся! Ночь не спала — все тело болело! — вместо приветствия пожаловалась она.
— В следующий раз меньше времени проводи валяясь в шезлонге, а то обуглишься! — посоветовал он и скрылся в коридоре.
— Семен Семенович, приветствую, — произнес идущий в свой кабинет директор. — Вижу — настроение после выходных прекрасное. Значит, и работа должна быть ударной!
— Не сомневайтесь, Полиевкт Петрович, не подведу! — весело отрапортовал Грач.
Причина его отличного настроения с самого утра скрывалась в том, что сегодня во сне ему пригрезилось нечто удивительное. Снилось ему, будто он, инженер Грач, соорудил неслыханный до этого каскад фонтанов. И самым главным, замыкающим, — был огромный фонтан с множеством арок, всевозможных ступеней, золотых рыбок и русалок, спускающихся по воде. Располагался фонтан в парке культуры и отдыха, среди живописных аллеек из кустов дикого шиповника.
Этот уникальный проект вертелся сейчас в голове Грача. Ему хотелось в точности воплотить все виденное сперва на бумаге, а потом в жизни, не забыв ни мельчайшей детали.
— Это станет моим величайшим творением, — вслух восторженно произнес он. — Обо мне будут писать газеты, а на фонтан приедут посмотреть заграничные вельможи.
Семен Семенович достал со стеллажа рулон с голубыми ватманами, закрепил один из них на кульмане и начал молниеносно рисовать схемы, отдельные элементы будущего фонтана, делая необходимые пометки сбоку на листе. Когда уже многое было сделано, раздался стук в дверь и на пороге появилась Нелли.
— Извините, Семен Семенович, — расплываясь в улыбке, начала она, — что отрываю вас от работы. Но мне жизненно необходимо, во-первых, запечатлеть свое появление страстным поцелуем…
— Ты с ума сошла, Нелечка, ну не здесь же! А если шеф войдет?
— Не войдет, он срочно отъехал на какое-то совещание, — успокоила Нелли и, приблизившись, чмокнула Грача в щеку. — Во-вторых, я пришла спросить: не сделать ли нашему уважаемому и обожаемому инженеру чая?
— Не откажусь! А в-третьих будет? — опустившись в мягкое кресло, поинтересовался Грач.
— А в-третьих, дорогой Семен, тебе только что звонили на мой телефон и просили передать: мол, за вашей работой следят; а еще сказали, чтобы ты не забывал о каком-то уговоре. Я спросила: от кого передать? А меня заверили, что вы, мол, знаете, и повесили трубку.
Грач с мечтательной улыбкой на устах развернулся в кресле. Казалось, он и не слушает слов секретарши, все еще витая в грезах сна. Но после небольшой паузы он все же произнес:
— Да бог с ним, Нелечка, иди, посмотри, что я собираюсь создать! — он развернул перед ней один из расчерченных ватманов с нанесенными эскизами фонтанов, при этом добавив: — Я назову главный фонтан в центре моего будущего каскада твоим именем — «Нелли».
— Это будет великолепно! — глядя на чертеж;, всплеснула руками Нелли. — Я обожаю тебя и удаляюсь за обещанным чаем.
Проговорив это, она скрылась за дверью, а через десять минут вернулась, держа в руках стакан с горячим чаем.
— Чай готов! Я оставляю его и удаляюсь.
Не успел Семен Семенович взять стакан с чаем в руку, как на столе его задребезжал телефон.
— Инженер Грач, слушаю вас, — подняв трубку, произнес он.
На что услышал следующее:
— Вам все в точности передала ваша секретарь?
— Прошу прощения, — сдержанно начал отвечать Грач, не дав незнакомцу закончить, — но я не имею ни малейшего желания выслушивать вас.
Сказав это, он самодовольно положил трубку на рычаг. Через пару минут в его окно, находившееся на втором этаже, кто-то кинул камушек.
— Это еще что за детские игры! — бросил Грач и, встав со стула, направился к окну.
Раскрыв рамы, он выглянул на улицу, но увидел там лишь спешащих прохожих, мчащиеся по дороге машины, и никого, кто бы мог швырнуть камень в окно. Пожав плечами, Грач вернулся к столу и тут заметил, что дверь в его кабинет распахнута.
— Странно, — удивился он. — Сквозняком, что ли?
Закрыв дверь и вернувшись в свое кресло к ожидающему его горячему чаю, к своему удивлению, он обнаружил рядом со стаканом странный оборванный клочок бумаги, которого раньше явно здесь не было. Посередине этого клочка крупными печатными буквами было начертано следующее: «Ты еще и упрямец, любезный Грач!»
Инженера передернуло, а по спине пробежали мурашки — ему ясно вспомнились все последние звонки, странное предупреждение по телевизору. Несколько минут он разглядывал лежащий перед ним клочок бумаги, но потом, залпом выпив свой чай, сделал из записки самолетик и запустил его в открытую форточку, препроводив словами:
— А пошел бы ты к дьяволу!
Такая дерзость понравилась ему самому, отчего он лихо развернулся в кресле, взглянув мимоходом в небольшое зеркало на противоположной стене, и, подмигнув себе, громко произнес: