— Почти как знаменитое «Ласточкино гнездо», — глядя вверх, подметил Семен Семенович.
— Только это больше похоже на вороний хвост или на язык змеи…
От такого далеко не лирического сравнения Грач слегка поежился.
— Я не такой романтик, чтобы ночью лазить по горам, да еще на такую высоту, — покачав головой, ответил он.
— Чего ты боишься? Ведь рядом буду я!
Последние слова новой знакомой показались Семену Семеновичу довольно вызывающими, бросающими тень на его мужскую гордость и смелость, а тон, которым они были произнесены, — самоуверенным. Невольно эти слова заставили его вздрогнуть, а в голове пронеслась мысль: «А может, этого я и боюсь?»
— Никуда я не пойду, — вслух произнес Грач, — хочу у себя в номере посмотреть телевизор.
Повернувшись, он пошел к себе в номер. При этом чувство вины тяготило его. Зря он так поступил с Кадой, надо было остаться и предложить ей альтернативный вариант. Последние события перед отъездом вселили в его душу тревогу и страх. Теперь ему везде мерещился подвох, даже в словах Кады он улавливал угрозу. А ведь она так хочет сблизиться с ним… И все же что-то в ней не нравилось Грачу, что-то отпугивало и вместе с тем тянуло к ней. Словно зарождалось какое-то новое необъяснимое чувство. С одной стороны, оно несло тревогу, что-то недоброе витало в воздухе, с другой же стороны — притягивало его к Каде. Устав от своих размышлений, он потушил свет в своей комнате, но еще долго не мог заснуть.
Время перевалило за полночь. Внезапно Грач расслышал, как где-то поблизости открывается замок в двери, затем негромко скрипнула дверь и послышались осторожные шаги. Шум этот доносился из соседнего номера Кады. Тем временем выходивший опускался по лестнице, ведущей вниз на улицу. Вскоре хлопнула входная дверь.
Не в силах более лежать в кровати, он подошел к окну. По дорожке, ведущей за территорию базы, быстро шла Када. Пока уличные фонари освещали ее силуэт, Семен Семенович, притаившись у окна, наблюдал за ней. Но как только та вышла за пределы ворот, облик ее растворился во тьме. «Неужели это я виноват и бедной девушке стало так грустно и обидно, что она решилась одна выйти ночью? — с горечью подумал Грач. — Жаль ее, но все же она странная. Да и походкой пошла быстрой, решительной, словно куда торопилась — может, я тут совсем и ни при чем?»
Какое-то время Грач еще простоял у окна, но на улице было темно и тихо, Када не появлялась. Поколебавшись в сомнениях, пойти за ней следом или нет, он все же решил остаться в номере и вскоре лег в постель и задремал.
Утром Семен Семенович решил первым делом заглянуть к соседке.
— Када, ты не спишь? — постучав в дверь, спросил он. — На завтрак пора собираться!
— Это ты, Сема? — послышался из-за двери голос. — Иди один, мне есть не хочется, да и утром я подольше поспать люблю.
Некоторое время спустя Када сама зашла в номер Грача.
— Очень хорошо, что ты здесь. Знаешь, Семен, я вчера много думала после того, как мы расстались, почти всю ночь проворочалась, — соврала Када. — И решила, что я глупо поступила, предложив тебе прогулку ночью.
— Но ведь ты же любишь гулять по ночам…
— Да нет, что ты, это я так сказала. Я бы не решилась пойти куда-то ночью даже с тобой — я жуткая трусиха.
— А мне кажется, ты вчера… — пытаясь уличить во лжи Каду, начал говорить Грач.
— Забудем про вчера, — перебила она его. — Сегодня я пришла за тобой, и мы пойдем сейчас днем гулять в горы.
— А может, лучше на пляж;? Мне что-то не очень хочется в горы… — попытался отказаться Семен Семенович.
— Сейчас не вечер, на улице светло и никаких отказов я не приму! — настойчиво произнесла Када.
Грачу ничего не оставалось, как согласиться. Када вела горными тропками к тому месту, о котором говорила накануне вечером. Она шла целеустремленно, не останавливаясь и не разговаривая.
— Зачем мы идем на этот выступ? — не выдержав, спросил Грач.
— Не разговаривай, береги силы, — кратко ответила она.
Добравшись до выступа, Када остановилась.
— Вот мы и на месте, — произнесла она.
— Почему мы шли так быстро, разве у нас не прогулка?
— Мы не гуляли, а шли к цели, и вот мы здесь!
Када подошла к самому краю выступа и хладнокровно взглянула вниз.
— Иди сюда, — позвала она Грача, — взгляни на эту красоту! Под нами море и пустота.
— Я уж лучше здесь, подальше от края, — ответил Семен Семенович, с волнением глядя в глаза Кады, в которых горели ненормальным блеском зеленоватые огоньки.
— Иди же сюда, — протянула руки Грачу Када. — Я хочу, чтобы ты обнял меня на самой вершине! Хочу, чтобы сердце у нас замерло от высоты и страсти, давай соединим страх и любовь!
— Какая любовь, о чем ты говоришь?… — невнятно забормотал Семен Семенович. — Мы едва знакомы…
На эти слова Када разразилась каким-то диким хохотом и произнесла:
— Твоя любовь спит, но я разбужу ее! Ты только доверься мне и иди сюда, ко мне, на край пропасти и блаженства…
Глаза Кады сверкали, но в них была не любовь. Дьявольское возбуждение охватило ее тело и сейчас читалось в глазах. Глядя на нее и на край пропасти, который был в нескольких шагах, Грач почувствовал, как внутри у него что-то сжалось, сердце учащенно забилось.
— Я боюсь высоты, у меня кружится голова, — соврал он и начал спускаться.
— Стой! — внезапно завопила вслед Када. — Ты не можешь уйти! Только я одна знаю, где тебе будет хорошо!
Но Семен Семенович, ничего не отвечая и не оглядываясь, спускался. Вскоре Када его догнала. Она шла молча, лицо ее было сосредоточенно. Недавний огонек в глазах потух.
«Господи, что я делаю? Своей грубостью мне опять удалось испортить настроение этой милой девушке, — размышлял Грач. — Я ведь приехал сюда отдыхать, а не искать новых проблем себе и окружающим. Одному быть на отдыхе скучно, Нелли далеко, да и к тому же она стала не такой, как прежде, а вот новая знакомая — рядом. Нужно что-то сделать: извиниться, предложить сходить в бар, в общем, разрешить сложившуюся ситуацию».
— Када, может, поговорим?
— Не сейчас, — сухо ответила она.
— Я только хотел… — попытался извиниться Грач.
— Я же сказала — не сейчас! — резко оборвала Када и быстро пошла вперед.
Когда она скрылась из виду, Грач решил все-таки догнать ее и поговорить. Добежав до поворота, за которым скрылась Када, он остановился. Впереди была ровная дорога, ведущая к базе отдыха, но Кады на ней уже не было.
«Как быстро она ушла, — посетовал Семен Семенович, — а мне так хотелось поговорить. Жаль, что разговор придется отложить, хотя, если она уже в своем номере — попробую постучаться».