– Я подумаю над твоим предложением, – ответила она.
– Я понимаю, что такого специалиста не наймешь, просто выйдя на улицу, и что это может занять какое-то время, тем более что бизнес у тебя не очень большой. Может, тебе нанять временного сотрудника?
– Я все выясню в понедельник.
– Я могу сделать это за тебя.
– Я же сказала, что сделаю все сама.
Это ее бизнес, и она сама найдет помощника, а не Дилан. К тому же разве у него не полно своих забот?
Дженна спустила ноги на пол и начала подниматься с дивана со словами:
– Ну, раз мы все выяснили, не мог бы ты отвезти меня обратно на работу?
Дилан, словно живая преграда, стоял перед ней, скрестив на груди руки.
– Дилан, пожалуйста! Ты ведь уже накормил меня, я отдохнула, а теперь мне пора вернуться в салон.
– Нам нужно поговорить.
– Мы уже поговорили. И я согласилась, что мне нужен дополнительный помощник. Думаю, тебе больше нет смысла волноваться за меня.
– По этому поводу – да. Но мы в прошлые выходные не успели обсудить очень многое, что нужно прояснить.
Так речь опять о ее отце! Неужели она всегда будет в ответе за его прошлые преступления?
Дилан взял ее руки в свои.
– Я ужасно повел себя в прошлую субботу. Когда я узнал, что ты что-то скрыла от меня, это ранило меня так сильно, что я ранил тебя в ответ. Прости. Но мне нужно знать все. Если ты будешь честна со мной, я верю, мы все преодолеем. Не хочешь хотя бы попытаться?
Дженна смотрела на его красивое лицо, на котором у глаз и между бровями залегли морщинки, и думала, можно ли довериться Дилану, поделиться с ним своим постыдным прошлым и не навредить своей откровенностью. Есть лишь один способ это выяснить.
– Ладно, – сказала она и опустила голову, но Дилан, взяв Дженну за подбородок, снова поднял ее лицо.
– Не прячься от меня. Никогда.
Его подбадривающий голос придал сил. Она сморгнула слезы и начала рассказ:
– Сперва, когда мы с папой переехали в Штаты, все было хорошо. Мы поселились в Остине, в штате Техас, откуда папа был родом. Он встретил одну женщину, влюбился в нее, но когда их роман подошел к концу, папа просто собрал вещи, и мы отправились в другое место.
– Должно быть, тебе нелегко было постоянно переезжать, – посочувствовал Дилан.
– Да. Едва я привыкала к новой обстановке, как мы снова отправлялись в путь, – вздохнула Дженна. – Я все больше замыкалась в себе, все реже и реже заводила друзей. А подружки отца раз от раза становились все старше и все богаче. Он начал получать от них дорогие подарки. И я тоже, потому что он всегда представлял меня своим женщинам. Наверное, чтобы придать себе больше респектабельности. Обычно они были милы со мной – кто больше, кто меньше. Особенно хорошо ко мне относилась Лиза Филдман, и она дольше всех пробыла подружкой отца. Я даже начала надеяться, что они поженятся и у меня снова появится мама. Лиза говорила, что всегда хотела дочку и нам будет очень хорошо вместе. Она всегда находила для меня время и интересовалась моей жизнью и даже однажды уговорила отца прийти на школьный концерт, в котором я принимала участие. На мой тринадцатый день рождения она подарила мне акции и сказала, что они пригодятся мне на черный день. Я тогда еще понятия не имела, что это такое, и скоро забыла о подарке. Смутно помню, как отец пытался уговорить передать управление акциями ему, но Лиза была непреклонна: управление этими ценными бумагами останется в руках ее финансовых консультантов. Тогда-то отец, должно быть, и понял, что она видит его насквозь. Я уверена, что Лиза любила его со всеми его недостатками. Но, разумеется, когда до отца дошло, что он больше ничего не сможет получить от Лизы, мы опять переехали. Это было для меня большим ударом и, наверное, разбило ее сердце.
Дженна замолчала и вытерла слезы.
– Ну и тип был твой отец!
Она криво улыбнулась:
– Это точно. В общем, про те акции я не вспоминала до восемнадцати лет, когда меня разыскал адвокат и сообщил, что теперь я могу ими распоряжаться. Я не могла поверить: внезапно у меня появились средства достаточные, чтобы встать на ноги в жизни. Часть акций я продала, чтобы оплатить свое обучение, а остальные пошли пару лет назад на покупку этого дома. – Она внимательно взглянула на Дилана. – А ты полагал, что я купила его на деньги, которые выручил мошенничеством отец?
Он выглядел пристыженным.
– Ну, сперва мне так показалось. Расчеты не сходились.
– Я могу тебя понять. Как бы то ни было, я смогла использовать купленный дом в качестве залога и взяла заем на покупку бизнеса Маргарет, когда та собралась отойти от дел. Конечно, трудно выплачивать ежемесячно проценты, но если я удержусь на плаву, то смогу в конец концов погасить кредит, и бизнес окончательно станет моим.
– Такая стабильность важна для тебя, – заметил Дилан. – Иметь свой дом, свое дело, самой за все отвечать.
Дженна кивнула:
– Да. Это полная противоположность тому, на что была похожа моя жизнь, пока отца не посадили, а меня не отправили в Шайенн.
– Вы с ним были в Ларами, когда его наконец выследила полиция. Чем все закончилось?
– Сюжет про арест отца прошел по всем телеканалам, и Лиза его посмотрела. Несмотря на то что отец ее когда-то бросил, она все еще любила меня. Оказалось, у нее есть недавно овдовевшая подруга, живущая в Шайенне. Это была Маргарет. Лиза попросила ее взять меня на работу в салон, хотя бы до тех пор, пока мне не исполнится восемнадцать. Но мы с Маргарет хорошо поладили: я трудилась не покладая рук, и она была мне за это признательна. И еще мне очень нравилось работать с ней и с цветами. Я за многое благодарна Лизе. Но больше всего за то, что она уговорила власти передать меня под опеку Маргарет.
Пребывание здесь дало мне шанс начать все с нуля в городе, где люди меня не знали. Как я ненавидела шумиху, поднявшуюся после ареста отца! Пресса утверждала, что я участвовала в его делишках. Но если я и была в чем-то виновата, то лишь невольно. Может, годам к пятнадцати я и начала бы задавать вопросы о том, откуда у отца столько денег, хотя он не работает, но тогда моя голова была забита учебой и всякой детской чепухой. Одна из моих учительниц заболела раком, и студенческий совет школы предложил всем желающим обрить головы, чтобы привлечь внимание к этому случаю и собрать деньги на лечение. Когда отец увидел меня без волос, он сначала ужаснулся, а потом сделал несколько фотографий меня в больнице, когда я навещала учительницу. Без моего ведома он использовал эти снимки, чтобы создать мошенническую страничку в Интернете. Полиция довольно быстро выяснила, что я не участвовала в этой афере, но грязное обвинение уже прочно ко мне приклеилось.
Дженне вспомнилось то время, когда она боялась выходить из дому, чтобы не столкнуться с репортерами, караулившими возле дверей. Отец, на тот момент отпущенный под залог и дожидавшийся суда, относился ко всему спокойно и даже шутил с журналистами. Но для Дженны каждый день в школе, где ее травили сверстники, был тяжелым испытанием.