1 или 2 марта. Мистер Ливенворт получает письмо, подписанное Генри Клеверингом, в котором тот жалуется на плохое обращение одной из его племянниц. В это же время на семью явно опускается тень.
4 марта. Мистер Клеверинг под чужим именем приходит к дому мистера Ливенворта и спрашивает мисс Элеонору Ливенворт. (Подтверждено Томасом.)
– Четвертое марта? – вмешался мистер Грайс. – Это день убийства.
– Да. Мистер Ле Рой Роббинс, зашедший к ним в тот вечер, был не кем иным, как мистером Клеверингом.
19 марта. Мисс Мэри Ливенворт в разговоре со мной признается, что у семьи есть тайна и уже готова объяснить, когда в дом входит мистер Клеверинг. После того как он ушел, она заявляет, что больше не хочет об этом говорить.
Мистер Грайс медленно взмахнул газетой.
– И на основании этих фактов вы сделали вывод, что Элеонора Ливенворт – жена мистера Клеверинга?
– Да.
– И что, будучи его женой…
– Для нее было бы вполне естественно скрывать все, что может уличить его.
– Если предположить, что Клеверинг совершил что-то противозаконное.
– Конечно.
– Которое из последних предположений вы теперь хотите подтвердить?
– Которое из последних предположений нам осталось подтвердить.
Немного отстраненное лицо мистера Грайса озарилось необычным светом.
– Значит, новых свидетельств против мистера Клеверинга у вас не появилось?
– Мне казалось достаточным только что упомянутого факта, что он состоит в неразглашаемых супружеских отношениях с подозреваемой стороной.
– Я имею в виду прямые доказательства того, что это он убил мистера Ливенворта.
Пришлось признать, что у меня нет ни одного доказательства, которое он мог бы счесть прямым.
– Но я могу показать, что существовал мотив, и еще я могу показать, что он был не только возможным, но и вероятным. Он находился в доме во время убийства.
– Ах, можете!.. – воскликнул мистер Грайс, пробуждаясь от задумчивости.
– Это был обычный мотив – собственный интерес. Мистер Ливенворт мешал Элеоноре признать его мужем, поэтому его нужно было убрать с дороги.
– Слабо!
– Иногда убийства совершаются из-за пустяков.
– Но не в данном случае. Все было слишком хорошо продумано, чтобы руку убийцы могло направить что-либо кроме точнейшего расчета, рожденного сильнейшей необходимостью или алчностью.
– Алчностью?
– Нельзя рассуждать о причинах смерти богатого человека, не принимая во внимание этот самый распространенный среди людского рода порок.
– Но…
– Давайте послушаем, что вы можете сказать о присутствии мистера Клеверинга в доме во время убийства.
Я передал все, что рассказал мне дворецкий Томас о приходе мистера Клеверинга к мисс Ливенворт в тот вечер и о том, что никто не видел, как он выходил из дома.
– Это стоит запомнить, – сказал мистер Грайс. – Прямой уликой этот факт считать нельзя, но как косвенная он может оказаться весьма полезным. – И более серьезным тоном он добавил: – Мистер Рэймонд, вы понимаете, что всем этим не снимаете, а усиливаете подозрения против Элеоноры Ливенворт?
От удивления и смятения я смог лишь вскрикнуть.
– Вы показали ее скрытной, изворотливой и беспринципной особой, способной причинить зло тем, с кем она связана крепче всего: дяде и мужу.
– Вы выражаетесь слишком сильно, – сказал я, видя разительное отличие между этим описанием характера Элеоноры и всем, что я представлял себе на этот счет.
– Ваши выводы из этой истории заставляют меня так выражаться. – И когда я молча опустился на кресло, он промолвил вполголоса, словно обращаясь к самому себе: – Если раньше против нее имелись подозрения, после того как выяснилось, что она тайно вышла замуж за мистера Клеверинга, они удвоились.
– И все же, – возразил я, не в силах без боя отказаться от надежды, – неужели, видя благородный облик мисс Элеоноры, вы можете думать, что это она совершила столь ужасное преступление?
– Нет, – медленно произнес он. – Вы прямо сейчас можете узнать, что я об этом думаю. Элеонору Ливенворт я считаю невиновной.
– Правда? – воскликнул я, колеблясь между радостью, рожденной этим признанием, и сомнением относительно смысла его предыдущего высказывания. – Что же делать?
Мистер Грайс с невозмутимым видом ответил:
– Как что? Доказать, что ваше предположение ошибочно.
Взгляните, вот портрет, и вот другой [24] .
Уильям Шекспир. Гамлет
Я в изумлении воззрился на него.
– Не думаю, что это будет так уж трудно, – сказал он и спросил: – А где этот Кук?
– Внизу с В.
– Мудрое решение. Давайте взглянем на мальчиков. Пригласите их наверх.
Я подошел к двери и позвал их.
– Я ожидал, что вы захотите поговорить с ними, – сказал я, вернувшись.
В следующее мгновение в комнату вошли щеголеватый В и растрепанный Кук.
– А-а, – произнес мистер Грайс, обращаясь к последнему, но, как обычно, глядя в другую сторону, – это тот человек, которого нанимал покойный мистер Стеббинс, не так ли? Вы, похоже, способны говорить правду.
– Я обычно так и поступаю, сэр, хоть бы там что. Лжецом меня никогда не называли, насколько я помню.
– Разумеется, разумеется, – ответил любезный сыщик и безо всякого вступления потребовал: – Назовите имя леди, которая при вас выходила замуж в доме вашего хозяина прошлым летом.
– Провалиться мне, если я знаю. Я его не слышал, сэр.
– Но как она выглядела, вы помните?
– Как свою мать! Не хотел обидеть леди, сэр, если вы с ней знакомы, – поспешно прибавил он, бросив на меня взгляд. – Я хотел сказать, она была такая красивая, что я, хоть сто лет проживу, не забуду ее милого личика.
– Можете ее описать?
– Не знаю, господа. Она была высокая и величественная, глаза очень яркие, и руки очень белые, а улыбалась так, что даже простой человек, как я, пожалеет, что встретился с нею.
– Вы узнали бы ее в толпе?
– Я узнал бы ее где угодно.
– Прекрасно. Теперь расскажите все, что вам известно об этом браке.
– Что сказать, господа? Дело был так. У мистера Стеббинса я к тому времени уже год как служил. Однажды утром, когда я полол огород, гляжу, какой-то джентльмен сворачивает с дороги к нашей калитке и заходит. Я на него внимание обратил, потому что он слишком уж хорошо выглядел, в Ф** так никто не ходит. Я вообще отродясь таких нарядных джентльменов не встречал. Но я бы не сильно о нем задумывался, если бы через пять минут, а то и меньше, не подкатила коляска с двумя леди и тоже не остановилась у калитки. Я увидел, что они хотят выйти, поэтому подошел и придержал лошадь. Они пошли сразу в дом.