Дети, родившиеся от темнокожих отцов, были, по существу, объявлены вне закона. После прихода нацистов к власти ими занялось гестапо. Государственная тайная полиция искала таких детей по всей стране. «Гибридов» доставляли на заседание комиссии, в которую вошли сливки германского научного мира – крупнейшие специалисты в области наследственности. Детей, у которых обнаружили «примесь негроидной расы», стерилизовали. Отчет о каждой операции направлялся на Принц-Альбрехт-штрассе, в центральный аппарат гестапо.
Почему охотились на детей?
XX век вошел в историю как время, когда общество пыталось воспитать или создать нового человека. Одни возлагали надежды на идеологию, способную преобразить человеческую личность. Другие взяли на вооружение более надежный метод – биологию.
Европейские биологи пришли к выводу, что судьба человека полностью определяется его биологией. Зачем возиться с уже испорченным человеческим материалом, когда можно вывести нового человека из пробирки?
С раздражением заговорили: сколько вокруг инвалидов, людей, страдающих наследственными заболеваниями, с очевидными психическими отклонениями. Они и потомство дадут такое же! А через несколько поколений уже все общество будет состоять из больных и неполноценных людей.
Вот и решили отделить людей, представляющих ценность, от людей, не представляющих ценности. Опирались эти биологи на идеи всем нам известного Чарльза Дарвина относительно естественного отбора; они произвели огромное впечатление на биологов XX века.
Если во всей природе выживает сильнейший, тот, кто лучше других приспособился к условиям жизни, то отчего же человечество нарушает этот железный закон? Почему общество так заботится о слабых, больных и заведомо непригодных к жизни вместо того, чтобы способствовать улучшению человеческого рода? Право иметь потомство должны получать только абсолютно здоровые люди, тогда от поколения к поколению человечество будет становиться все прекраснее.
Главным пропагандистом этих идей был кузен Дарвина британский антрополог Фрэнсис Гальтон, который считал, что человечество нужно выращивать, отбраковывая негодный генетический материал и распространяя полноценный генофонд. Эти идеи легли в основу евгеники, науки о наследственном здоровье человека и путях его улучшения.
Евгеника стала популярной в Англии после Англо-бурской войны начала века. Великая держава никак не могла одержать победу над мятежными южноафриканскими бурами. Военную слабость Англии приписали упадку британской расы. В целях ее улучшения стали избавляться от дурного человеческого материала. Детей-сирот из Англии отправляли в Австралию, страну каторжников. Таково было отношение к австралийцам.
Во Вторую мировую премьер-министр Уинстон Черчилль отправил австралийские войска в обреченный Сингапур, чтобы они сменили там британские войска, которые он хотел спасти. В своем кругу Черчилль говорил, что австралийцев можно принести в жертву, потому что у них плохая кровь.
Программы улучшения человеческой породы казались такими соблазнительными, что получили распространение во многих странах – от Швеции до Советской России, от Японии до Соединенных Штатов.
Первый институт расовой биологии появился в Швеции в 1922 году. Главная идея – лишить неполноценных людей возможности иметь детей. Шведы и приняли закон о стерилизации умственно отсталых и психически больных людей. Разрешалось стерилизовать и тех, кто ведет антисоциальный образ жизни. Один из документов тех лет гласил: «Показанием к стерилизации являются цыганские черты и склонность к бродяжничеству».
Политики считали, что такая программа выгодна еще и с финансовой точки зрения. Зачем плодить детей, которых придется кормить из государственного бюджета?
Нечто подобное происходило и в других Скандинавских странах – Дании и Норвегии. В Швейцарии, Бельгии, Австрии, Японии, Соединенных Штатах стерилизовали умственно отсталых женщин и неполноценных детей. Но в тех странах программы стерилизации носили ограниченный характер. Настоящие поклонники этой идеи нашлись в нацистской Германии.
Заместитель Гитлера по партии Рудольф Гесс сказал, что национальный социализм – это «не что иное, как прикладная биология». Гитлер писал еще в 1924 году: «Бедным и слабым нет места. Повелевает сильнейший. Лишь рожденный слабым воспринимает это как жестокость. В борьбе за хлеб насущный слабые и больные, нерешительные остаются побежденными. Борьба за самку оставляет право на размножение за самыми здоровыми. Кто не обладает физическим и духовным здоровьем, тот не смеет увековечивать свой недуг в плоти своего ребенка».
Эти идеи жили в нем до самой смерти. В марте 1945 года, когда советские войска уже приближались к Берлину, он вдруг решил, что после окончательной победы Германии проведет всеобщее рентгеновское обследование немецкого народа. С какой целью? Все больные, страдающие заболеваниями легких и сердца, будут отсортированы и стерилизованы, а их семьи отделены от общества…
Нацистские ученые считали, что «в наших руках возможность оказать влияние на биологическую судьбу наших детей. Оздоровить народный организм можно, позаботившись о том, чтобы рождалось больше здоровых и меньше больных детей».
Гитлер предложил людям программу, которую они поддержали. А многие – уже в других странах – поддерживают и сейчас. Людей делят на полезных и бесполезных, на тех, кто имеет право жить, и на тех, кто этого не достоин. Идея очищения общества от ненужных людей не исчезает. Не оставляет надежда улучшить свою жизнь, убивая и унижая других людей.
Первая половина XX века – в определенном смысле история попыток вывести идеального человека с помощью биологии. Иначе говоря, сделать все человечество совершенно одинаковым. К счастью, эти попытки провалились.
Человечество добивается чего-то именно потому, что все люди разные. Если бы мы были одинаковыми, ничего бы не получилось, мы бы еще и с деревьев не слезли. Не бывает бесполезных, неполноценных и ненужных жизней. Многообразие совершенно необходимо и человечеству, и окружающему нас миру.
Но это станет очевидным позже. И не всем. А в Первую мировую в умы людей впрыснули немало яда. Ценность человеческой жизни упала.
Вчерашние крестьяне, перебравшиеся в город, не оценили преимуществ городской жизни. Не могли к ней приспособиться. Блага цивилизации им нравились. Но они все получили готовеньким. Им не хотелось принимать на себя обязательства, ощущать свою ответственность. Либеральную демократию они презирали. Одно – гарантии прав и свобод человека – казалось ненужным, другое – частная собственность, конкурентная экономика – просто вызывало ненависть.
Первая мировая расшатала основы государственного устройства. И недовольство масс, которые не могли адаптироваться к стремительному развитию мира, выплеснулось наружу. Не Первая мировая война породила революцию. Но она невероятно усилила чувства и настроения, которые давно ощущались. Это интересный пример того, что иногда развитие культуры предшествует изменениям в политике.
Бунтовали почти повсюду. В России и в Италии, а затем в Германии бунт против современной жизни удался. Самое ужасное порождение Первой мировой – фашизм. Это была реакция против современности, бунт всего архаичного против модернизации мира, которая воспринималась как декадентство, упадочничество, бездуховность, материализм. Демократия, конституция, либерализм, права и свободы – все это казалось чужим и чуждым, привезенным из-за границы, навязанным народу.