– Да дичего-о! – расцвела беззубой улыбкой вурдалачка. – Дичего-о… Дыб даба, не дюбит од сбежие. Сдавид од их в бусодный бак да дедедю…
– Дедедю… неделю? – Влада рассеянно всматривалась в конец Сретенки, боясь увидеть там то, что может причинить ей новую, страшную боль. И подвернулась же так некстати эта вурдалачка, хоть бы она шла в другую сторону…
– Да-да, дедедю! – подхватила Марина. – Дальде я саба дойду! Сбасибо дебе огробное!!! За отношение к нам, за добдоту… Вод!
Влада остановилась, с облегчением протягивая оба пакета Марине. Та взяла их, и вдруг ее лицо вытянулось от изумленной радости.
– Вдадочка! – завопила вурдалачка, распахива пакет с фруктами. – Збасибо! Ды убида фдукды, дедедю де дадо ждать!!! Пдавильдо сгазада двоя маба…
Влада точно помнила, что в пакете, который она несла, фрукты были свежие. Теперь же яблоки и апельсины почернели, став пугающе, чудовищно испорченными…
– То есть как – я убила фрукты? – Влада подняла глаза на Марину. – Ничего не понимаю! Они были свежие только что. И при чем тут моя мама?
– А-а… – Мать Феди махнула рукой. – Давдо эдо быдо. Когда бы дюди с Федей быди! Дюди… – Вурдалачка запуталась мыслями в далеком прошлом, доставая из пакета черное яблоко и впиваясь в небо остатками зубов. – Вдадочка, ды всегда божешь подедиться со бдой пдобдемами! У дебя есдь пдобдемы, я бижу!
Марина, не выдержав аппетитного вида почерневших яблок, полезла рукой в пакет и принялась, чавкая, поедать лакомство, выжидающе поглядывая на Владу.
Вурдалаки все-таки народец неожиданный. Нет, ничего внятного от них добиться невозможно в принципе. Излагать собственные мысли они не умеют, как и объяснить свои поступки. Но сейчас и так было понятно – Марина действительно хотела помочь. Как умела, конечно…
Влада представила, как она делится с вурдалачкой своими проблемами, а та, сцепив испачканные во всякой мерзости руки, кивает круглой башкой с видом психоаналитика. Зрелище было совершенно невыносимым.
– Ода сгазада: Вдада бугаед бедя… Бы подедяди сондышко… Вдада не дашда солдышко? – неожиданно вспомнила Марина Горяева, доев яблоко и облизывая пальцы.
– Солнышко, – вдруг вспомнив, прошептала Влада.
Была погремушка, солнышко. В том видении, что у нее было, ее мама вспоминала про эту погремушку. Смешная рожица на желтой пластмассовой кругляшке. Мама тогда сказала, что глаза у солнышка были радостные, а стали испуганные после того, как Влада с ним поиграла…
– А еще дода сказада… Я взбобдида!!! – обрадовалась Марина Горяева. – Вдада хуже вамбира! Вод! Да… точдо!
– Хуже вампира…
Влада отступила назад, уже не слушая бормотание вурдалачки. Та, ковыляя, удалялась, но сказанное ею показалось чем-то важным, будто мама сейчас сама погнала Марину к Сухаревской и заставила встретиться с Владой, чтобы передать ей свои слова. Хуже вампира, как же это?
Все пятнадцать лет жизни, из которых семь она провела в обычной школе среди людей, Влада считала себя слабее любой девчонки из класса. Врачи кривились при виде ее, называя хилой и постоянно прописывая шиповник и какие-то витамины, которые никогда не помогали. Да, потом ей пришлось узнать, что она полукровка вампира и мага, но это не дало никаких сверхспособностей! Когда Царева-старшая нанесла по ней удар светлой магией, Влада отразила его, и Царева погибла. Потом был еще один случай, когда Владе пришлось прогнать мага-стажера, но при чем тут «хуже вампира»?!
Ведь вампиры сильные, ловкие, уверенные в себе, и им непонятны ее метания и страхи! Ведь Гильс, смеясь, может разрушить всю ее жизнь, растерзать все мечты, забыть, бросить! Он вампир, настоящий, но если Влада хуже вампира, то что это значит?
Влада вдруг рассмеялась и остановилась, ощутив, что не может идти дальше от тянущего, разрывающего на части голода. Хуже вампира – это когда цветы в твоих руках вянут, едва ты прикоснешься к ним. Это когда яблоки, стоит тебе посмотреть на них, превращаются в любимое лакомство вурдалаков. И что-то еще, еще…
Нервный смех перестал сотрясать ее тело. Владу толкали прохожие, она мешала им, но продолжала стоять на месте.
– Эй, тебе плохо? – вдруг окликнул ее какой-то паренек, совсем мальчишка, останавливаясь.
– Не знаю… нет.
– Может, тебя проводить? Поздно уже. У тебя волосы такие красивые.
Влада рассматривала паренька, что рвался ее провожать и явно желал познакомиться. Наверное, уже студент, а не школьник. Чуть полноват и явно не занимается спортом, судя по покатым опущенным плечам. Смотреть в его глаза почему-то было сейчас необходимо, этот взгляд будто был той последней соломинкой, за которую Влада судорожно цеплялась, теряя силы от голода. А вот взгляд мальчишки стал каким-то затравленным и испуганным, лицо напряглось, и пухлые щеки заходили волнами.
– Отойди, – вдруг с несвойственной ей грубостью резко выкрикнула Влада. – Отойди от меня, быстро!
Но мальчишка продолжал стоять, как-то растерянно и глуповато улыбаясь.
– Н-не м-могу, – запинаясь промямлил он. – Ты красивая… волосы…
Влада вдруг увидела, как его лицо под ее взглядом начало бледнеть. Полноватый паренек таял на глазах. За какую-то минуту он изменился так, будто пролежал в больнице несколько месяцев: щеки вваливались, из глаз утекала жизнь. Так же четко и ясно Влада вдруг увидела, что на Ленинском проспекте, в большой квартире его ждет мама, беспокоится, готовит ужин для своего Славика, который пошел в институт на второй курс, недавно отболел гриппом, слаб здоровьем и которому вечно не везет с девушками…
– Да уберите же его от меня скорее! – закричала Влада, прижимая руки к вискам. – Люди, маги, остановите меня, черт бы вас побрал! Я же убиваю его!
Остановиться не удавалось – ей было не оторвать взгляд от бледнеющего с каждой секундой лица. Владе удалось лишь отступить на шаг назад. Всего лишь шаг, но он оказался неожиданным для кто-то из бегущих мимо людей. Ее толкнули, она пошатнулась, ощущая, как взгляд, будто вонзенные зубы, с сожалением и яростью отрывается от жертвы. Потеряв равновесие, Влада со всего размаха, взмахнув руками, шлепнулась в огромную лужу.
Это было очень вовремя – упасть в ледяную воду, к тому же грязную. Колени сразу намокли, рукава тоже, но главным было не смотреть на людей.
Паренек поскуливал где-то поблизости, но лучше бы молчал – голод требовал, приказывал добить его, забрать последние силы, здоровье, саму жизнь…
– Девочка упала, помогите ей! – раздался чейто голос, и Влада физически ощутила приближение новой жертвы.
– Пошли во-он!
Крик был настолько страшный, что кинувшиеся было к ней несколько прохожих остановились, и Влада, поднявшись, бросилась бежать прямо по дороге, слыша яростные гудки проносящихся мимо машин.
– Чокнулась, дура ненормальная? – крикнул ей кто-то из окошка машины. – Жить надоело?