Мальчик приготовился скакать по ступенькам, но у самой лестницы притормозил. Как оказалось, очень вовремя: снизу подкрадывались сразу шестеро. Увидев Егора, они заулюлюкали, как настоящие индейцы, и кинулись наверх через две ступеньки.

Путь был отрезан.

Егор рванул обратно. Мимо лифта, фотокамер, резиновых сапог и музыкальных инструментов. Преследователи бежали по соседнему ряду, расшвыривая электрогитары и усилители. Что-то с грохотом падало, звенели разбитые витрины. Молотков налегал на педали – все быстрее и быстрее по свободному проходу. Серые ватники были повсюду, ломились с двух сторон, зажимая щуплого велосипедиста в клещи.

Егор опять выехал к эскалаторам. Но здесь его поджидали трое или четверо. Хуже всего, что эти были вооружены – впервые в руках улучшенных людей появились ножи. Длинные столовые ножи, часть импортного набора, они доставали из картонной коробки и передавали друг другу.

Молотков с перепугу нажал не на тот тормоз и чуть не вылетел из седла. Заднее колесо велосипеда оторвалось от земли. Пару секунд мальчик балансировал, наклонившись вперед, затем сумел вернуть равновесие.

– Иди-ка сюда, я тебе покажу, как убегать! – Старикан в шляпе шел прямо на Егора, размахивая самым большим зазубренным ножом.

Егор свернул ко второму эскалатору, бегущему вверх. Но там уже обосновались девицы из горного колледжа. Позади с треском рухнул стенд с электрическими пианино. Трое в ватниках упали, запутавшись в проводах, но другие кинулись в обход.

Оставалось, наверное, полсекунды на принятие решения. Егор покрепче схватился за руль и направил велик между эскалаторами, на пологий гладкий спуск. Сам он такое видел лишь в кино, когда сыщик гнался за шпионом в подземке. Герои бежали и катились кувырком прямо по пластиковой поверхности, на которой натянута резиновая лента, а внутри вращались шестерни.

Егор разогнался изо всех сил.

Чтобы вскочить наверх вместе с велосипедом, он затормозил вплотную к пластмассовому корпусу эскалатора и дернул на себя руль. Чудесная машина послушно встала на дыбы, как настоящий боевой конь.

«Тр-рах!» – возле переднего колеса в пластик вонзился топорик для рубки мяса.

– Держи его, уйдет! – кажется, закричал Молотков-старший. Совсем близко, справа, Егор разглядел перекошенное злобой лицо отца. Он был не слишком похож на себя, зато теперь сильно смахивал на орангутанга из десятого класса. В его серых глазах светилась такая же радость от предстоящей расправы.

Егор встал в седле, крутанул педали и… поехал вниз, ускоряясь, по гладкому крутому склону. Прямо между двумя эскалаторами.

Сбоку к нему тянули руки, пытались ухватить за колеса, кто-то норовил сунуть туда палку, но велик пронесся как молния. Внизу Молоткова ждало самое страшное. Чтобы не врезаться с лету физиономией в огромное зеркало, он нажал оба тормоза. Колеса повело – скорость была слишком большой – и велик вырвался как пушечный снаряд. В последний момент Егор догадался привстать в седле, но руки не отпустил.

Он пролетел шесть – восемь метров и пробил зеркало насквозь, но, к счастью, оно не висело, прибитое к стене. Это вообще оказалось не зеркало, а большой рекламный стенд. Стойки сломались и погнулись, стенд упал, погасив скорость падения. Егор с радостным ужасом обнаружил себя в груде сырых овощей. Понял, что цел и все еще держится за руль своего нового прекрасного друга.

Не дожидаясь, когда погоня возобновится, он снова вскочил в седло. Егор видел открытые двери, но там его ждали парни с одинаковыми угрюмыми лицами. Молотков развернулся и погнал между холодильниками с пиццей и рыбой, в самый конец, где не было ничего, кроме стекла.

Огромное окно, от пола до потолка, за которым хлюпала весенняя улица.

– Перекрыть выходы! – зарычал в динамиках голос очередного Нестора Альбертовича. – Задержать его любой ценой!

Егор сбросил скорость и обернулся. В этот момент он понял, что значит выражение «волосы встали дыбом». На поваленном стенде, расставив ноги, стоял охотник и указывал на беглеца пальцем.

Люди бежали за одиноким велосипедистом: мужчины и женщины, школьники и пенсионеры. Впереди всех, размахивая включенной электрической косой, топал огромный пузатый мужик в белом халате.

Молотков заозирался. Схватил с прилавка бутылку шампанского и с размаху швырнул в окно. Бутылка разбилась, но огромное окно всего лишь треснуло. Егор схватил вторую бутылку и отправил ее туда же, через секунду с радостью услышал, как стекло затрещало. На прилавке, среди шоколадных зайцев, стояли еще бутылки, но их пробивной силы явно не хватало. И вдруг…

Кто-то ударил в стекло снаружи. Окно буквально взорвалось миллионом мелких осколков. Егор инстинктивно зажмурился и прикрыл лицо руками. Стеклянные капли ударили в него океанской волной. Они запутались в волосах, набились в карманы, насыпались за шиворот.

– Давай круши, ломай! – донеслось с улицы.

Мальчик открыл глаза и не поверил своему счастью. Прямо в окно с тротуара въехала «скорая помощь». То есть заехать в магазин она не смогла, но высоким бампером напрочь разнесла окно. Где-то запиликала сирена, за ней – другая. Из «скорой» вывалились пьяные водитель и бородач в халате, возможно доктор. Оба, не обращая внимания на Егора, полезли через разбитое окно в магазин и принялись набивать карманы едой.

– Вот он, во-от! – заверещал позади Егора тонким голосом пузатый мужик с косой.

Егор успел выпрыгнуть на улицу за мгновение до того, как электрическая коса врезалась в оконную раму. В следующий миг озверевшая человеческая масса выкатилась следом за мальчиком через разбитое окно прямо на мокрый тротуар.

Молотков уже был далеко.

Он запрыгнул в седло и помчался прямо посередине проспекта. Кажется, ему сигналили машины, в спину кричали прохожие. Егор все крутил педали и никак не мог остановиться. Несколько раз резко свернул, опасаясь погони. Толстые ребристые шины прекрасно показали себя на лужах и льду. Никто за Егором давно не гнался, но прохожие показывали пальцем. Услышав далекую сирену, мальчик свернул под арку. Поднимая фонтаны грязи, проскочил один проходной двор, другой… В третьем дворе Егор налетел на открытый люк и свалился на бок.

И, наконец, по-настоящему заплакал.

Глава двадцать первая,
в которой Максим Гайкин угощает Егора гамбургером, появляется директор песочной фабрики, а Молотков впервые надевает парашют

Егор не знал, сколько времени он просидел в этом дворе у помойки. В себя его привел телефонный звонок. Оказалось, на телефоне моргают уже семь непринятых вызовов. Шесть от мамы и один… от дедушки Гайкина.

Он долго не мог попасть пальцами по кнопкам. Но, в любом случае, надо было звонить Гайкину-старшему – номер его квартиры Егор не запомнил. Мальчик тыкал в телефон, а сам постоянно отвлекался, от всех шарахался и на всех оглядывался. Через двор брели самые обыкновенные жильцы. На площадке возились карапузы. Дворник соскребал с крылечек последнюю снежную жижу. Старушки привычно возмущались на лавочке. Но Молоткову каждый двуногий казался посланцем Нестора Альбертовича.