Познакомьтесь, пожалуйста, будьте любезны! Волшебник Саша Кукушкин из пятого «А»!
Весь класс бы под парты свалился.
Дома никого не было. Сашка прошёл на кухню. Тронул пальцем окоченевшие макароны на сковородке. Есть совсем не хотелось.
Прямо в ботинках лёг на диван.
Как уговорить папу? Конечно, если на это дело мобилизовать маму… Но всё равно, папа такие слова знает… Лучше ежа проглотить, чем их слушать.
Сашка повернул голову и в тоске укусил подушку.
В папа-маминой комнате зазвонил телефон. Сашка еле сполз с дивана. Он весь разъезжался в разные стороны, как тесто.
– Саша? – спросил знакомый, немного железный голос.
– Я, Анна Семёновна, – убито сказал Сашка. Чего ещё ей надо? Поставила двойку – проходи!..
– Родители дома? – спросила Анна Семёновна.
«Нажаловаться хочет», – ужаснулся Сашка.
Сашка с ненавистью представил себе её бледное полное лицо. А ведь когда он получал пятёрку, лицо Анны Семёновны почему-то казалось ему самым милым, самым удивительным на свете.
– Никого нет, ушли, – сказал Сашка.
– А когда я смогу их застать?
– Не знаю. У папы… неприятности на работе… – соврал Сашка. – У мамы… тоже… Нет, у неё приятности… К ней приезжает… ну это… брат! Она его десять лет не видела. Нет… двадцать. Она, знаете, забегалась… Не знаю, когда придут.
– Жаль, – уронила в трубку Анна Семёновна.
«Жалей себе на здоровье», – со злостью подумал Сашка.
– А я хотела рассказать Виктору Николаевичу о твоих успехах… Последнее время он всё волновался за математику. Ну, хорошо, ты сам расскажешь ему о сегодняшней пятёрке.
– О пятёрке?! – захлебнулся Сашка и сел на пол.
Телефонная трубка рыбкой выскользнула у него из рук и теперь покачивалась, вращалась на перекрученном шнуре перед самым его носом.
– Саша! Саша! – замирала Анна Семёновна в трубке. Потом послышались короткие гудки.
Значит, всё. Значит, так. Значит, если бы не дырка, то там была бы уже не двойка, а пятёрка. Получается, что волшебство всё-таки есть. Существует! Но если так… Тогда…
В дверях завозился ключ. Щёлкнула и скрипнула дверь.
– я просто забегалась… С ног сбилась… – сказала мама в передней. Голос был весёлый.
Мама вошла в комнату. Папа втащил за ней две раздутые сумки.
– Встать с полу! – сказал папа. Любит папка командовать. Никогда не скажет «встань с полу» – всегда «встать».
Сашка встал и тут же, как подкошенный, повалился на диван.
– Сашенька, телеграмму видел? – спросила мама.
Она взяла со стола какую-то бумажку и бросила Саше. Бумажка перепорхнула Сашке прямо в руки. Сашка развернул её и прочёл:
«Приезжаю пятого целую обнимаю Машу Виктора племянника Семён».
– Уж-жасно хочу видеть Семёна… – с наслаждением сказала мама. – Брат всё-таки, не кто-нибудь. Подумать только, десять лет не виделись, какое там, почти двадцать. Бродяга несчастный, по всему свету его носит. Наконец-то и мы дождались… удостоились… Мне, наверно, неделю надо, чтобы с ним наговориться.
Сашка в полном изумлении уставился на маму. Шутит она, что ли? Какой ещё брат? Она же всегда говорила: «Я одна дочка у мамочки».
Не может ведь волшебство на маму действовать, не должно. Это же ерундистика какая-то. Ну, ещё там на Анну Семёновну, на школу, на отметки. Это ещё туда-сюда. Но на маму? В этом было что-то неприятное для Сашки. Может, двоюродный какой?
– Интересно, сколько он здесь пробудет? – сказал папа. – А то мы его в воскресенье с собой утащим, а, Саш?
– Ты лучше за детьми смотри, – сказала мама. – Когда у нас на плотине экскурсия, мы прямо дрожим, чтобы дети куда-нибудь не попадали.
– Уж как-нибудь, – засмеялся папа.
«И пусть попадают», – подумал Сашка.
Сашка вообще-то их очень любил. И папу, и маму. Одинаково, ну, может быть, на одну только капельку маму побольше. Но сейчас они оба были какие-то ненастоящие, полупрозрачные. Как куски воздуха.
– И как нарочно, у меня сегодня выходной, – всё смеялась и радовалась мама. Она вынимала из сумки закорючки бананов, бутылки и консервы. – Виктор, и ты на работу не ходи. Отпросись раз в жизни. А Семён, чудище лесное, не пишет, во сколько приходит поезд.
– Не знаю, – сказал папа странным голосом. Он держал себя пальцами за нос и рассеянно потягивал его то в одну сторону, то в другую. – Как они там без меня справятся, на погрузке?
– А ты что молчишь, Саша? – вдруг спросила мама и посмотрела на Сашку.
Сашка почувствовал, как в него упёрлись два горячих луча. Сашка хотел сказать что-нибудь, хотя бы «да» или «нет», но изо рта только вылетел негромкий сдавленный хрип.
– Саша, что случилось? – слабым голосом сказала мама и села на стул.
Мама никогда не кричала, как папа. С угрожающим видом, тяжело дыша, не расстёгивала ремень. Но она каким-то образом ухитрялась видеть Сашку насквозь, будто Сашка был стеклянным и прозрачным, как стакан.
Она догадывалась обо всём, доводя Сашку до исступления и отчаяния. А потом начиналось! Мама могла огорчиться из-за любой ерунды, на которую всякий нормальный человек попросту бы махнул рукой. Она могла даже назло Сашке взять и заплакать. Настоящими слезами. Достать носовой платок, всхлипывать и вытирать слёзы. Хотя прекрасно видела, что для Сашки это самая лютая пытка.
Сашка был живой человек. А ведь с живым человеком всякое случается. Те же двойки наконец. Ну зачем, зачем вообще о двойках говорить маме? Огорчать только.
Двойка должна быть великой тайной, о которой знают только двое: кто поставил и кто получил. Да мало ли что ещё бывает…
– Мамочка, – покаянно начал Сашка. – Ты только не очень…
– Мороженое! – вдруг вскрикнула мама и, выхватив из сумки белые пачки, побежала на кухню к холодильнику. А мороженое капало на пол крупными пухлыми каплями.
«Пронесло», – с облегчением подумал Сашка.
– Ну, – сурово сказал папа и сложил руки за спиной. – Я жду. Опять что-нибудь в школе?
Ну, с отцом было куда легче.
– Чего это мама… Всегда она… – проворчал Сашка, – у меня пятёрка по математике. Тебе даже Анна Семёновна звонила. Только тебя не было.
– Пятёрка? – расцвёл папа. – Вот это по-нашему. Молодец, парень. Маша! – крикнул папа на кухню. – Слышишь? Александр по математике пятёрку принёс.
– Можно погулять? – крикнул Сашка. На кухню он не пошёл, чтобы не рисковать. От маминых глаз лучше было держаться подальше.