Матвей вдруг почувствовал, как волосы на голове зашевелились. Символы не пускали его точно так же, как это было и в особняке Сухоруковых.
Дверь приоткрылась, но не полностью. Изнутри ее держала прочная цепочка. В образовавшуюся щель выглянула Феофания. Узнав ребят, она отошла в сторону, сняла цепочку и только тогда открыла дверь.
– Быстро добрались, – сказала она. – За вами никто не следил?
– Нет, – уверенно заявил Матвей. Всю дорогу они с Никитой оглядывались, проверяя, не следят ли за ними шпионы из Клуба Калиостро.
– Хорошо, – кивнула женщина. – У меня дурные предчувствия.
– Почему? – спросил Никита.
– Кажется, меня недавно кто-то преследовал. Они держались на расстоянии, но я все равно что-то почувствовала. Придется менять убежище.
– У меня дурные предчувствия вообще стали постоянными, – заметил Никита, входя в дом.
Матвей не мог последовать за ним. Феофания вопросительно на него взглянула, затем, сообразив, кивнула и вышла на террасу.
– Мои знаки работают, – довольно улыбнулась она. Потом подняла руку и стерла символ над дверью.
Теперь Матвей смог войти, но в самом доме ему было не по себе. Похоже, стены были покрыты защитными символами не только снаружи, но и изнутри. Когда он вошел, гадалка тут же снова нарисовала знак над дверью. Матвей понял, что теперь не сможет выйти, пока она не позволит ему это сделать.
Феофания закрыла за ними дверь, для надежности заперев ее еще и на цепочку.
Матвей и Никита прошли в тесную гостиную.
В доме было всего две комнаты и кухня. В углах под потолком на сквозняке трепыхались клочья паутины, со стен свешивались полосы пожелтевших обоев. В центре комнаты стоял круглый стол, покрытый белой скатертью, и по всей его поверхности были разложены открытые книги в потемневших кожаных переплетах. По-видимому, Феофания изучала их уже несколько дней. Матвей не знал, откуда у нее эти оккультные фолианты, но догадывался, что лучше не спрашивать. Феофания была довольно скрытной и не очень-то любила распространяться о своих делах.
В углу комнаты работал старенький телевизор. На экране красавица-репортерша по имени Лидия Белохвостикова брала интервью у княгини Щергиной! Рядом стоял заплывший жиром граф Орлов и во весь рот довольно улыбался.
«Дворянское собрание всегда готово оказать любую спонсорскую поддержку, – просияла улыбкой на камеру Щергина. – Наш новый благотворительный проект – сбор средств на ремонт и открытие нашего знаменитого луна-парка, который закрыт уже долгие годы! Надеюсь, нам удастся восстановить это место отдыха, любимое не одним поколением жителей Санкт-Эринбурга…»
– А они не только оккультизмом занимаются, – отметил Никита.
– Пускают пыль в глаза, – махнула рукой Феофания. – Они никогда ничего не делают просто так. Если Клуб Калиостро решил прибрать к рукам старый луна-парк, значит, он им для чего-то понадобился. Боюсь даже подумать, для чего именно! – И она выключила телевизор.
– Вам уже удалось что-то найти? – спросил Никита, усаживаясь на скрипучий деревянный стул с высокой спинкой.
– В том-то и дело, что ничего, – вздохнув, призналась Феофания. – Я изучила все летописи странных событий этого города, но не нашла даже упоминаний о черных зеркалах. Эти книги – дневники магов и чернокнижников, живших когда-то в Санкт-Эринбурге. Но ни в одной из них нет того, что нам нужно. У Сухорукова когда-то была целая библиотека оккультных книг, но все они исчезли незадолго до произошедшего с ним несчастного случая. Много бы я дала, чтобы заглянуть в те записи! Князь знал о Трианоне. У него наверняка имелась информация, которая нам сейчас так необходима.
Она небрежно откинула назад свои длинные волосы и стянула их в хвост на затылке. Матвей подошел к столу.
– Ничего не нашли… Зачем же вы пригласили нас? – с недоумением спросил он.
– Читая эти записи, я вдруг вспомнила об одном способе… Есть одна возможность узнать, кто именно скрывает сейчас последнее зеркало, – проговорила Феофания. – Выяснить, кто является его хранителем. На эту мысль меня натолкнула вот эта запись из аудиодневников Сухорукова.
Она вытащила из кармана пиджака небольшой диктофон и включила его. Раздался знакомый ребятам старческий скрипучий голос. Они уже слышали его несколько недель назад, когда старый князь, обернувшийся гигантским пауком, пытался убить их обоих.
«Последнее окно в другую вселенную, – невнятно бормотал Сухоруков на записи. – Портал в ад! Уничтожить его невозможно, значит, следует скрыть навсегда. Я терпеть не могу этого типа, но не могу не признать, что он настоящий мастер своего дела. Связываться с ним лично мне не с руки, но вот Минерву он обязательно послушает… В память о тех счастливых деньках, что они пережили в прошлом. Решено! Прибегну к ее помощи, ведь только она сумеет его уговорить!»
На этом запись оборвалась. Матвей удивленно взглянул на Феофанию.
– Артем что-то упоминал об этом, – вспомнил он. – Он ведь тоже прослушал все записи Сухорукова. Но он тогда ничего не понял.
– Равно как и мы сейчас, – добавил Никита. – Речь идет о Минерве и еще каком-то типе. Кто они такие?!
– О, это очень интересная деталь, – улыбнулась Феофания. – Князь Сухоруков обожал театр, особенно он любил оперу, классические произведения. Насчет «типа» у меня нет даже догадок, но Минервой он называл женщину, в которую был когда-то влюблен. Вам она тоже знакома.
– Неужели? – удивился Матвей.
– Речь идет о Евдокии Державиной.
До Матвея не сразу дошел смысл ее слов. Но когда он понял, о ком именно говорит Феофания, даже рот открыл от изумления.
– Я что-то пропустил? – заинтересовался Никита.
– Старуха Державина?! – Матвей не верил своим ушам. – Бабка Катерины, которая пыталась убить Алекса стеклянным ножом?! Эта старая ведьма?!
– Не забывайте, что на вас напала не сама Евдокия, а доппельгангер, выдававший себя за нее, – поправила его Феофания.
– Но по рассказам Аглаи, сама Евдокия тоже была той еще штучкой! – не унимался Матвей. – Она отравляла жизнь всех, кто был рядом! Строила козни и плела интриги, надеясь разрушить брак Аглаи и отца Катерины. Неудивительно, что ее никто не любил!
– Имей уважение к тем, кого сейчас уже нет рядом с нами, – серьезно произнесла женщина. – Когда-то и они были молоды и беспечны. Они влюблялись, страдали, совершали ошибки… Жили полной жизнью, как и нынешняя молодежь. Но они сделали неправильный выбор, и теперь никого из них нет в живых. Евдокия стала жертвой выходцев из Зерцалии, а князь Сухоруков превратился в ужасное чудовище и был убит зеркальной ведьмой… Всем им можно только посочувствовать.
Матвей притих. В словах Феофании был определенный смысл.
– Евдокия в молодости была очень красивой женщиной, – продолжала Феофания. – Своенравной, необузданной, с тяжелым характером. Но ее всегда окружали толпы поклонников. Сухоруков любил ее, преклонялся перед ней. Немудрено, что он поделился с ней своим секретом и попросил о помощи. Думаю, что теперь только Евдокия сможет раскрыть нам эту тайну.