— Молчаливый протест против несправедливости законов об ограничении курения, — сказал я, проходя мимо.
Кул выставил кулак, и я стукнул по нему своим.
— Молчаливый, блин. Я уже два года по этому поводу ругаюсь. Но какая разница, если никто не слушает.
— Наше истинное положение в этом мире незаметно.
— Что за хрень? — спросил он, уставившись на меня.
— Сам знаешь. Все мы работаем на незримые силы, следуем правилам, которых не понимаем, а когда жалуемся, то ничего не происходит.
— Не знаю, парень, что происходит, когда ты жалуешься, — ответил он, выкидывая сигарету в лужу, — но знаю, что когда жалуюсь я, то получаю пинков от Мула.
Кул мне нравился. Он был хорошим парнем, прямодушным — моим идеалом ангела.
— Ты не думаешь, что все это вообще чушью может оказаться? — спросил я.
— Ага. Так и есть, — ответил он, снова поглядев на меня. — Погоди-ка, как там ты тогда говорил?
— Наверное, что… те, на кого мы работаем, не настолько совершенны, как кажутся. Что, возможно, некоторые из них испорчены. Что некоторые вещи, которые мы делаем, нужны вовсе не для того, чтобы помочь людям и прославить Всевышнего.
Кул рассмеялся.
— Черт, парень, что на тебя нашло? Наши боссы несовершенны? Что-то из того, что мы делаем — полная чушь, а остальное — сомнительно?
Он прикурил сигарету.
— Что еще новенького, вот и все, что я могу спросить в ответ на это.
Он выпустил клуб дыма.
— Но это оплачивается, — с улыбкой сказал он. — Типа, в метафизическом смысле слова.
Я оставил его там, ссутулившегося у двери, пытающегося не замочить под дождем чудесную одежду. Штука в том, что Кул, наверное, прав. Наверное, все мои товарищи по работе, все ангелы, во всех городах, уже давно это поняли. Может, один я не желал мириться с положением дел. Каз несколько раз называла меня романтиком, и это не выглядело комплиментом.
В «Циркуле» все было так, как можно было и ожидать днем в среду — несколько обычных посетителей, пара заезжих, зашедших случайно. Практически все ангелы в окрестностях Залива знали, где есть хорошие бары, безопасные, где можно ненадолго снять нимб и, так сказать, распустить волосы. Я увидел Джимми Стола и еще несколько знакомых за одним столом, за другим сидели Моника и Тедди Небраска. Моника помахала рукой. Последнее время у меня не было возможности поговорить с ней, но Моника Нэбер была еще одной из попадающих в категорию «хороших людей», даже несмотря на то, что, как и большинство моих друзей, она не была человеком.
Я позволил Молодому Элвису на минуту отвести меня в угол и рассказать мне, что он успел за последнее время сделать со своим «Камаро» 72-го года выпуска — кучу усовершенствований, на мой взгляд, дорогих, бессмысленных и крикливых, в его обычном стиле, но, только что выставив на панель моего любимого АМС «Матадор», я был не в настроении о таком разговаривать. И ушел, взмолившись, что мне срочно надо пива, что, по счастливой случайности, было правдой. Дошел до бара. За стойкой стояла Кейси, подменный бармен, Чико же занимался учетом товара. И после того, как Кейси дала мне пиво, я пошел на склад.
Помещение за баром, вероятно, раньше было частью Масонского Зала, по крайней мере, судя по обоям с цветочным орнаментом начала 20-го века, которые полосами проглядывали там, где были видны стены. Теперь большая часть стен была закрыта полками до потолка. Хотя одну стену занимали холодильники с едой, остальные были уставлены всевозможными бутылками. Зрелище потрясающее, все эти бутылки с выпивкой, разных форм и оттенков стекла, объединяемые лишь тем, что содержимое каждой из них позволяло тебе напиться вдребезги. В прежние дни я с радостью бы выбрал из них пару самых особенных, чтобы опробовать на себе, но я пришел сюда по работе. Моей собственной работе, но, тем не менее, работе.
Я не увидел Чико сразу и окликнул его по имени. Он встал, одетый в передник с кучей карманов, будто милая Домохозяйка Сьюзи из тюрьмы сверхстрогого режима.
Поглядел на меня гневно, так, будто не рад был меня видеть. Иногда я раздумывал, не заключили ли Чико и Элис тайный брак, или, по крайней мере, не были ли они братом и сестрой, разлученными в детстве.
— Ну, Доллар. Чего надо?
— Пару минут твоего драгоценного внимания, которое наполнит меня отвагой, чтобы прожить этот унылый день.
— Эй, знаешь что, пошел на хрен.
Я обожал Чико. Он чудеснейший ангел из всех, кого я знал, которому никто и ничто не нравилось. Кроме клиентов, разумеется, и то, поскольку они деньги приносят. В остальном он реально их ненавидел. А, поскольку он был способен согнуть железную трубу голыми руками и отлично стрелял, я постоянно раздумывал над тем, из какой такой особенной части Небес происходит наш бармен. Может, в этом и дело. Может, и он, и Элис служили в одной части в «ООУ».
— И тебе тем же концом, чувак. На самом деле, хотел попросить об одолжении.
— Попросить — не значит получить.
— Что у тебя была за такая соль серебряная, в твоем ружье?
Он поглядел на меня так, будто я разом встал ему на обе ноги, не заметив этого.
— Чо?
— Откуда ты ее берешь?
Он пожал плечами и снова повернулся к полкам.
— Через друзей. Сам понимаешь.
— Как считаешь, твой друг не мог бы мне достать ее, некоторое количество?
— Это просто нитрат серебра, в порошке. Можешь сам такую хрень купить, через Интернет. Сколько тебе надо?
— Не знаю. Двадцать пять кило, полсотни.
Чико резко рассмеялся.
— Блин, чувак, это тебе обойдется тысяч в двадцать баксов где-то — это же серебро, чтоб его! Хочешь поохотиться на крупную дичь в Аду?
Было бы даже смешно, если бы не прошла всего пара недель, как я оттуда вернулся.
— Нет, парень. Но у меня есть идея, и я хочу попробовать.
— Ладно, только не рассказывай. Хватит того, что ты приволок сюда этого громадного демонического ушлепка, который разнес мой бар. Я не хочу потерять лицензию только потому, что ты еще какую-нибудь безумную хрень сотворишь.
По крайней мере, я знал, с чего начать. Возможно, Орбан сможет мне достать некоторое количество Оружия Массового Поражения со скидкой.
— Круто. Не напрягайся. Меня здесь не было, если что. Спасибо за совет.
— Эй, погоди-ка, — сказал он, когда я уже дошел до двери. Поставил пару бутылок на полку и снова выпрямился. — Чуть не забыл — у меня кое-что есть для тебя.
— Прямо для меня? Еще рановато для Дня Святого Валентина, Чико, даже для Рождества, но я тронут.
— Знаешь, Доллар, за что я тебя люблю? — начал он, ведя меня через склад к небольшой комнате с низким потолком, в которой он держал документы «Циркуля».