— Ничего, — отозвался Конрон. — Но все же я не понимаю смысла этого нашего стояния тут.
— Смысл есть, и очень большой. Враг, если есть желание, пусть попробует атаковать нас сквозь все эти «ежи», ловушки и колья, а мы просто подождем. Надеюсь, им понравится штурмовать форт на виду стоящей в полной готовности армии.
— Все равно это как-то неправильно, — вздохнул Конрон, покосившись на хмурое окружение.
— Правильно все, что ведет к победе, остальное ерунда. Конечно, есть некоторые вещи, которые нельзя делать даже ради победы, но стояние армии на месте в их число не входит. А вообще, Конрон, в истории моей страны как раз был такой вот случай, который вошел во все военные учебники как стратегия непрямых действий. Там тоже две армии напротив друг друга стояли. Короче, нам тут победа любой ценой не нужна, а для родезцев это единственный шанс чего-то добиться — вот пусть они и думают.
Володя обернулся, пытаясь рассмотреть, где встала конница. Ага, отлично, как раз на фланге у Лигура. Если родезцы все же каким-то чудом прорвутся тут, то угодят под фланговый удар тяжелой кавалерии. Или же, в случае необходимости, они смогут атаковать по дороге — разобрать завалы из «ежей» недолго, если этому никто не мешает. А вон и Дорейн, он теперь возглавил всю кавалерию локхерцев. На самом деле не очень хорошо, слишком уж горяч. И о чем Конрон думал, когда поручил это ему? Но теперь поздно что-либо менять, главное, не спускать с Дорейна глаз, чтобы не бросился совершать подвиги.
Армия Родезии тем временем вышла из-за холма и теперь строилась для битвы метрах в шестистах от локхерцев. Володя вскинул бинокль, пытаясь на глаз оценить численность и сообразить, вся ли тут армия или только ее часть для отвлечения внимания. Кавалерия вся тут… человек триста или чуть больше. М-да. Тут у Локхера почти пятикратное преимущество, а вот пехота… Вопреки распространенному мнению, спешенный рыцарь вовсе не был легкодоступной мишенью. Рыцари умели и обучались сражаться пешими. Те же английские рыцари в битве при Кресси встречали атаку французской конницы именно в пешем порядке, прикрывая своих лучников. Потому-то Володя ничуть не заблуждался относительно боевых возможностей вражеских латников, вынужденных теперь сражаться пешими из-за отсутствия коней.
Численность Володя прикинул, но это ничего не давало. Здесь могли быть как солдаты, так и обычные рабочие, одетые в доспехи для создания массовости.
Конрон сообразил о тревогах Володи и склонился к нему с седла:
— Я еще разведчиков разослал по окрестностям, так что незаметно к городу не подойдут ни с какой стороны. Да и командирам ополчения очень хорошо все объяснил — они-то не из ополчения, а профессионалы, понимают, что к чему.
Володя кивнул. Хорошо, когда спина прикрыта.
В отличие от родезцев, армия Локхера хоть и была вроде как на боевых позициях, но солдаты спокойно продолжали сидеть на своих местах, отдыхая и поглядывая на противников. Те, закончив строиться, теперь стояли, не в силах сообразить, что делать дальше. Несколько вражеских кавалеристов стали носиться вдоль вбитых кольев, стараясь лучше рассмотреть расположение локхерцев. Но тут поднялись лучники, и двое смельчаков покатились с коней. Остальные поспешно отступили.
— Все же надеюсь, что сражаться сегодня не придется. Насчет еды распорядились?
— Да. Ближе к полудню будут разносить.
— Тогда и мы отдохнем, Конрон.
Володя соскочил с коня. Расстелил на земле нарисованную вчера схему расположения отрядов и стал сверяться с ней.
— Не нервы, а канаты, — услышал мальчик бурчание Конрона. — Ну чего ты изучаешь?
— Пути отхода. Это все знают?
Конрон мученически возвел глаза к небу.
— Беру свои слова назад. И какая пчела тебя укусила? Вольдемар, утихомирься, мы все вчера со всеми подробно обсудили сразу после совещания. Каждый командир прекрасно знает, что делать и когда.
Володя кивнул и снова углубился в изучение схемы. Вот он свернул лист и вскочил в седло, огляделся.
— Очень хорошо, что мы ввели знамена отрядов, — пробормотал он, крутя головой. — Сразу видно, кто где стоит. И сразу видно, что ополчение опять лезет вперед! Конрон, ты глянь, что делают! Не дай бог, что случится, и кавалерии сквозь них придется в атаку идти!
Конрон привстал на стременах, оглядел поле и что-то сказал одному из вестовых. Тот немедленно сорвался с места и умчался к ополченцам. Что-то эмоционально объяснил командиру, и отряд начал отступать в тыл.
— Все-таки надо было их всех в городе оставить, — пробурчал Конрон. — Но этот чертов магистрат настоял, чтобы хотя бы один отряд ополчения вышел из города. Им, видите ли, надо показать, что тоже участвуют в обороне. Чего им в голову стукнуло?
— Выборы, — пожал плечами Володя. — Демократия, етить ее… прошу прощения.
— Что-что?
— Ничего. Не люблю, когда вмешивают внутреннюю политику в области, которые этих политиков не касаются. Да ладно, не заморачивайся, просто наслушался разных историй на Базе… ну, в школе, от командиров. Блин, ну почему тут нет хотя бы самого завалящего холмика, откуда удобнее было бы наблюдать за врагом? Я, даже если на седло ногами встану, все равно увижу только затылки наших лучников.
— Мне отец всегда говорил, что надо кушать мяса больше, чтобы вырасти. Ты, наверное, его мало в детстве кушал.
Володя зло глянул на него:
— В моем детстве, видишь ли, кушать приходилось не то, что нужно, а то, что добудешь. На качество уже не смотришь.
— Прости, — искренне сказал Конрон. — Не подумал…
Мальчик тоже смутился:
— Это ты прости, я не хотел так резко… нервничаю просто. Что там родезцы?
— Стоят. Полагаю, терпения у них хватит до полудня. Мы-то хорошо устроились и подготовились, даже защиту от солнца соорудили, а им на самом солнцепеке торчать.
Конрон оказался прав. Часов в одиннадцать вражеский командир сообразил, что их никто атаковать не собирается и что просто стоять в боевой готовности — только бесполезно изматывать войска. Армия стала осторожно приближаться к укреплениям…
Володя встал на седло ногами и, держась одной рукой за плечо охранника, второй поднял бинокль, разглядывая приближающийся строй. Конрон привстал в стременах и тоже наблюдал, остальные офицеры последовали его примеру. Вот противник приблизился на дальность выстрела, и лучники вскинули луки — стрелы устремились в небо, а потом ливнем рухнули на наступающие войска. Те вскинули щиты, закрываясь от них, и бросились в атаку, стараясь как можно скорее преодолеть полосу обстрела. Солдаты, стойко выдержав обстрел, мощными топорами быстро разобрали первую полосу «ежей», потеряв какое-то количество людей. При этом действовали они очень слаженно, прикрывая товарищей щитами, очевидно, приготовленными для штурма форта. Вот они оттащили последние «ежи» и устремились вперед… И тут же стали проваливаться в ловушки. Строй заколебался, возникла заминка, и в него ударил новый залп, потом еще. Строй родезцев развалился, кто- то продолжал по инерции бежать вперед, кто-то пятился. Там, где оказались ямы-ловушки, возникли заторы, при этом задние ряды, не видя, что происходит впереди, продолжали напирать. Сверху сыпались стрелы, собирая кровавый урожай.