— Вы, кто будете, чертенята? — вылезая из стога, спросила Стефания. Девушка привела себя в порядок, не оставив в своем облике и следа порока. — Оденься, Адамушка, а то простудишься, — она положила на плечо возлюбленному рубашку и свитер.
— Это твоя жена, дядька Адам? — поинтересовался Алесь.
— Не угадал, брат, это моя мама, — с серьезным видом ответил партизан. — Так, собирайте свои манатки и вперед шагом марш. Накормим вас, а потом подумаем, что с вами делать.
— Зачем ты с ними так шутишь, — тихонько толкнув любимого в бок, произнесла Стефания. — Видишь, ребята с голодухи и так плохо соображают. Помог бы им, что ли, пулемет донести, а то чуть ноги переставляют.
— Ничего, сами донесут, — усмехнулся Адам, подслушав диалог идущих впереди мальчишек. Они так и не пришли к общему мнению, кем же все-таки приходится дядьке Адаму вылезшая из стога тетка.
* * *
— Думаю я вот, Адам. Кем же тебе Стефания приходится? Вроде, как и невеста, а вроде, как и жена. Вам бы отношения зарегистрировать надо, но я ума не приложу как. Нужно будет центр запросить, что делать в таких случаях. Если я представитель власти, то думаю, что имею полномочия вас расписать. Вот, правда, печати у нас нет, да и куда вам ее ставить… В общем, не знаю… Сам-то, что скажешь?
— Скажу, что ты мои мысли читаешь, — ответил Адам. — Ладно, со Стефанией что-нибудь образуется. Сами разберемся. Давай лучше о текущих делах поговорим.
— Давай поговорим, — ответил Шмель и похлопал себя по карманам. — Спички кончились, — констатировал командир, — дай-ка огоньку.
— Держи, — протянул Адам коробок.
— Удивляюсь я твоим чудесам, Адам, — произнес Шмель, немного повозившись с коробком, сломав несколько спичек, но в итоге прикурив свою цигарку, — ну как это можно спичку вдоль на две части разделить?
— Это еще не чудеса, — объяснил Адам, — если постараться, то можно и на четыре, но это уже высший пилотаж. Я считаю, что на две достаточно. Да и бойцы мои уже этому обучены. Дело нехитрое, но в науке выживания вещь необходимая. Ничего страшного, что горит в два раза быстрей, зато и спичек в два раза больше.
— В общем, правильно, — согласился командир. — Что-то не клюет сегодня.
— Ага, не хочет. Тебе что важнее, рыба как таковая или отдых? Если рыба — то давай гранату кину. У меня с собой есть. Что-нибудь да всплывет, — предложил Адам, — только предупреждаю сразу, что собирать сам в воду полезешь. Я — пас. Холодно.
— Да ну его нахрен. Я тоже в воду не полезу, отдых важнее, — поежился Шмель. — Итак, Адам, похоже, скоро начнутся настоящие дела. 31 мая сформирован Центральный партизанский штаб под начальством Пантелеймона Пономаренко. Сиротами не останемся. Считай, что руководство у нас уже есть. Остальное приложится. На сегодня у нас по плану что? Мост? У тебя все готово?
— Готово, — ответил Адам, — к вечеру взорвем. Мне бы еще пару человек с собой взять, внимание охраны отвлечь.
— Так этих орлов, что ты вчера привел и возьми, — предложил командир, — больше некого. И не смотри, что они пацаны еще. Ребята толковые, комиссар даже за них поручился, они его дальними родственниками оказались. С малых лет их знает. Оружие им в руки не давать. Пусть возьмут «топтуху» и порыбачат там под мостом на речке. Гвалту побольше поднимут. В общем, разберетесь по месту.
— Ладно, разберемся, — согласился Адам, — что у нас дальше по плану?
Справа послышался какой-то шум. Адам привстал и осмотрелся. Быть может, это плюхнулась крупная рыба, а может, вспорхнула из плавней водоплавающая дичь — из-за усилившегося ветра было не разобрать.
— По плану, говоришь, — призадумался Шмель, — на днях будем деревню Литвины штурмовать. Сам знаешь, там немцы склад с продовольствием сформировали. Того и гляди, скоро все погрузят на машины, вывезут в Германию или еще черти куда. Цели у нас две: вывезти и припрятать к зиме максимум продовольствия, ну и заодно кончить всех охраняющих склад полицаев. Их там немного. Человек пятнадцать. За гетто нужно поквитаться. Вон сколько уже времени прошло, а мы еле чешемся. Я думаю, малыми силами справимся. Тут главное — внезапность. Кого думаешь поставить руководить операцией? Может этого погранца, Тычко?
— Не советую. Я бы ему и коров пасти не доверил, — ответил Адам, — лучше я кого-нибудь из своих диверсантов поставлю.
— Ладно, делай, как знаешь. Я в ваши дела не лезу, — отмахнулся командир, — в конце концов, ты отвечаешь за организацию и проведение операции. Слушай, давай сматывать удочки. Нефартовый сегодня день. Ветер поднялся, облаков нагнало херову тучу, похоже, что гроза собирается.
В подтверждение командирских мыслей, по небу руной «Зиг» прошлись две жирные молнии, громыхнул гром, и тяжелые капли дождя рухнули на головы неудавшихся рыбаков.
— Побежали, Адам, — приказал командир, — да брось ты к чертовой матери эти удочки. Кому они нужны. Об остальном дома договорим.
Пробегая то место, откуда послышался подозрительный шум, Адам на секунду остановился, чтобы осмотреться и исключить возможные подозрения, однако усилившийся дождь и приказ командира не отставать заставили его махнуть рукой на эту меру предосторожности.
Сидевший в зарослях камыша Антон Тычко стал свидетелем разговора командира с Адамом. Он пришел на озеро с той же целью, что и его командиры — порыбачить. Ветер дул в его сторону, донося разговор и маскируя звуки чавкающих по торфяному берегу сапог старшины. Подойдя на максимально близкое расстояние, Антон затаился. Уносить ноги от грозы означало выдать себя. Не оставалось ничего другого, как надежней спрятаться в заросли камыша, сквозь которые и пронаблюдать пробежавшего мимо командира и на миг приостановившегося Адама. «Только посмей подойти, — скрежеща зубами и впиваясь ногтями в ладони, думал Тычко, — убью суку. Коров бы он мне пасти не доверил. Еще посмотрим, кто кого…»
1 июля, наши дни. Несвиж
У дверей исполкома в это утро Алька оказалась едва ли не первой.
— Что так рано? — удивленно спросил заспанный дежурный, выдавая ей ключ от кабинета.
— Работать хочу, — бросила она, уже взлетая по лестнице. Внутри у нее все пело и трепетало как после сдачи тяжелого экзамена. В сущности, так оно и было.
Полив цветы — одна из непосредственных обязанностей стажера — Алька достала из сумочки банку йогурта и, бесцеремонно закинув ноги в новых, купленных специально для практики туфлях, на стол, вытянулась в кресле. Подол платья скользнул вниз, явив на свет несколько небольших овальных синяков, раскинувшихся веером на середине бедра. Алька бросила на синяки задумчивый взгляд и вдруг улыбнулась. До начала рабочего дня оставалось не менее получаса. «Как раз позавтракать успею», — подумала она, с явным удовольствием подставляя лицо под струю прохладного воздуха, идущего от вентилятора. Покончив с йогуртом, Алька коротким точным броском послала пустую пластиковую банку в стоявшую в углу корзину для мусора и потянулась до хруста в суставах.