— Было бы еще неплохо Черную Даму встретить, — ехидно заметил Григорий.
— Дурак ты, — обиделся Виктор, — и шутки у тебя дурацкие.
В это время за воротами остановилась машина следователя.
— А вот и наш камушек, — пробормотал Гриша, указывая взглядом за окно.
В руках у Островского был небольшой сверток.
— Здорово, заговорщики, — приветствовал он родственников. — Вижу по рожам, что жизнь удалась.
— Это точно, — поддакнул Виктор.
Григорий откашлялся в кулак. Он боялся, что Вадим вдруг скажет, что передумал или начальство не разрешило отдавать вещдоки неизвестно зачем.
Но, похоже, Островский вовсе не собирался отказываться от своего обещания.
— Держи, Шлиман, — сказал он, протягивая сверток Григорию.
Тот осторожно взял перевязанный бечевкой пакет и взвесил его на руке.
— Пиши расписку.
— Какую расписку?
— В том, что получил от меня то-то и то-то в таком-то количестве в присутствии вон его, — пояснил Вадим, кивнув в сторону Виктора. — Должен же я хоть как-то зафиксировать факт передачи тебе вещественных доказательств.
Григорий заколебался.
— А что потом будет с этой распиской? — спросил он, глядя вопросительно на Виктора.
— Что будет, что будет… Ничего не будет, — ответил следователь. — Когда вернешь, я ее сразу же уничтожу. Что с ней еще делать?
Григорий присел к столу и стал писать. Виктор стоял у него за спиной. В наступившей тишине было слышно, как шуршит перо по бумаге.
— Я так понимаю, мы на пороге больших географических открытий? — продолжая улыбаться, спросил Островский. — Теперь вековая тайна будет раскрыта и мир узнает имена героев?
— Все шутишь, — не оборачиваясь, буркнул Григорий.
— А что мне еще остается, если вы меня в долю не берете.
Григорий закончил писать и протянул расписку следователю.
— Так пойдет? — спросил он, пододвигая сверток к себе.
Островский пробежал написанное взглядом и поднял глаза на присутствующих.
— Пойдет, только пусть свидетель поставит свою подпись рядом.
Виктор вздрогнул.
— Это обязательно? — спросил он, доставая из внутреннего кармана пиджака ручку.
— Мы же договорились.
Когда с формальностями было покончено, Островский встал и, посмотрев на часы, двинулся к выходу.
— Смотрите там осторожно, — крикнул он с порога, — а то ведь не ровен час снова присыплет, не докричитесь. И, если вдруг надо будет помочь поднести золотишко, звоните. Я всегда рад помочь хорошим людям, особенно когда просят.
В машине его ждала Алька, с которой они собирались сначала поужинать в ратуше, а потом прокатиться за город, где у Вадима был небольшой бревенчатый домик, доставшийся в наследство от бездетной тетки.
* * *
— Что он там болтал по поводу золотишка? — спросил Григорий, когда УАЗик Виктора, миновав мост, въехал во двор замка.
— Не обращай внимания. Это он так шутит, а может поляк твой наплел ему небылиц.
Они вышли из машины и направились в левое крыло, где уже было сложено все необходимое: фонари, ведра для грунта, веревка, пара совковых лопат, заступ и строительные каски с логотипом 105-го строительного управления.
— Здравия желаю, начальник, — приветствовал их сторож. — Какие будут текущие распоряжения?
Виктор на ходу сунул ему в руку бутылку плодово-ягодного вина и сказал, чтобы он отправлялся к себе в сторожку и не высовывал нос до темноты.
— Есть, — отрапортовал тот и исчез.
— А остальные где? — спросил Григорий, оглядываясь по сторонам.
— Отпустил всех. До семи утра никого не будет. Только мы с тобой, этот пьянчуга и двенадцать Апостолов.
Переодевшись и собрав приготовленный инструмент, они спустились в подвал. Перед ними в темноту уходил сводчатый коридор, пахло сыростью.
— Дорогу-то не забыл? — спросил Виктор, оглядываясь на Григория.
— Я ее с закрытыми глазами найду, — ответил Гриша. — Мне несколько лет чуть не каждую ночь этот проклятый тоннель снился. Если бы не тот амулет, сверкнувший в свете фонаря, то кто знает, чем бы все закончилось. Потянулся я тогда за ним и не обратил внимания, что подпорка трещит. А когда повернулся, было уже поздно.
Виктор достал связку старых ключей и отпер дверь, за которой когда-то был склад бочек. Теперь помещение пустовало. В углу были сложены полусгнившие доски и куски насквозь проржавевшего кровельного железа.
— Здесь, кажется, — сказал он, останавливаясь перед одной из стен и указывая куда-то себе под ноги.
— Точно, здесь, — подтвердил Григорий, опускаясь на колени и пристально осматривая кладку. — Если память мне не изменяет, то за этой стеной должен быть ход, который вел в ратушу. Но это направо, а налево через коридор будет бывшая скарбница и в северной стене ее — вход в тоннель, ведущий к браме.
— Что ж, давай приступать. Время идет. Надо постараться успеть до темноты.
Виктор вставил лом в щель между кирпичами и налег на него всем телом. Кладка поддалась, посыпались куски раствора. Через десять минут перед ними зиял пролом, в который уже можно было протиснуться одному.
— Давай я, — предложил Григорий, освещая пространство по ту сторону стены.
Они проникли в тоннель и двинулись направо, осторожно ступая по усыпанному кирпичным щебнем полу. Их шаги гулко отдавались позади.
— Может, пора уже воспользоваться твоим чудо-камнем? — прошептал Виктор, когда они достигли помещения, где по преданию когда-то была скарбница Радзивиллов, опустошенная Чичаговым и Тучковым в 1812 году.
— Рано еще. Нам теперь надо попасть в тоннель, который ведет к браме, вернее в то, что от него осталось.
— Это там тебя привалило? — спросил Виктор, простукивая ближайшую к нему стену.
— Там, — откликнулся Григорий из темноты. — Жаль, ладанку мы не взяли. С ее помощью можно было точно определить направление.
— А откуда ты это знаешь?
— Было дело… Когда бабка Стефания помирала, она в бреду много чего говорила. В том числе и про ладанку. Ты тогда в институте уже учился, а я Серафиме помогал за старушкой ухаживать. Там, если помнишь, звездочки есть на ней. Так вот, в них все дело. Серебряные и золотые звезды на левом поле соответствуют буквам на правой стороне. Надо только понять, в какой последовательности их расставлять. Если расставить правильно, то должен получиться текст, который укажет, где именно находится главная скарбница, которую не нашли мародеры Чичагов и Тучков.
— Так что же ты, Гриша, мне раньше об этом не сказал? — обиделся Виктор. — Мы бы с тобой и без камня обошлись. Какой же ты, честное слово…