Француз старательно выговаривал английские слова, и от этого акцент его еще усиливался.
– Есть такая организация, – согласился Уинстон.
– А как сделать так, чтобы эта организация признала независимость королевства Хатуту? И чтобы эту независимость признало французское правительство и все другие страны?
– Мсье Дожер, Организация Объединенных Наций имеет свои представительства во многих странах, в том числе и Франции. Кроме того в Париже имеется так называемое заморское министерство, где вы можете найти консультантов самого различного политического толка. И еще существуют юристы по международному праву. Почему с этим вопросом вы обращаетесь именно ко мне?
– Потому что вы умный.
Ответ молодого француза несколько ошарашил Уинстона.
– Благодарю за приятную новость, – пробормотал он. – Однако, как я понимаю, вам нужен не ум, а содействие в этом важном для вас деле. К сожалению, у меня теперь нет для этого времени.
– Вы можете мне посоветовать, куда мне обратиться, и как обратиться.
Этот ненужный Уинстону Черчиллю разговор с туповатым юношей начал раздражать политика, и он сказал:
– Я сомневаюсь, что независимость принесет королевству какие-либо выгоды. Кстати, какова численность населения королевства?
– Человек двести, а может, и больше.
Черчилль продолжал:
– Маркизские острова – французский протекторат, и Франция в состоянии обеспечить безопасность вашему королевству более, нежели сами жители королевства.
Француз некоторое время смотрел на Черчилля ничего не выражающим взглядом светлых глаз. Такой взгляд должен завораживающе действовать на женщин, чем этот юноша, вероятно, хорошо умел пользоваться. Лягушатники.
– Мистер Черчилль, вы читали, что я был в России?
– Вот как? – искренне удивился Уинстон.
И Дожер с тем же ничего не выражающим взглядом сообщил:
– Я был в России с французской коммунистической делегацией.
– Вы коммунист?
– Нет. Морис Торез сделал меня кандидатом в партию, чтобы делегацию быстрей пустили в Россию. За железный занавес.
О железном занавесе француз, вероятно, упомянул, чтобы польстить самолюбию Черчилля, изобретателю термина. Примитивная французская психология.
– Чем же вы способствовали ускорению процесса оформления виз?
– Меня хотел увидеть Сталин. Он меня увидел. В Москве. И он говорил со мной тэт-а-тэт.
Уинстон тотчас заинтересовался:
– И о чем он с вами говорил?
– Он хочет послать врачей на Хатуту, как безвозмездную помощь. И чтобы я на языке Хатуту помог их контакту.
Уинстону стало ясно: за врачами последует русский консул и другие чиновники, а за ними русское военное подразделение для охраны. Маркизы – прекрасное место для военной базы в Океании. Неподалеку Новая Зеландия, на которую уже давно проникли прокоммунистические идеи. Дожер с тем же, ничего не выражающим взглядом продолжал:
– А врачам понадобится связь с Россией. Это значит – радио. И понадобится русский консул на Маркизах. А во Французском правительстве много коммунистов. И они это разрешат. И еще французы, которые строят отели, хотят построить на Маркизах отели для туристов, чтобы туристы ездили на Хатуту. И Австрия тоже что-то хочет строить на Маркизах. Когда я стал заменитый, остров Хатуту тоже стал знименитый, и теперь все его хотят.
Оказывается, этот француз был не так и глуп, как это могло показаться с первого взгляда. И уже вполне серьезным тоном Черчилль сказал:
– Для заявления на независимость королевства в ООН следует направить официальных представителей этого королевства.
– Я есть таковой представитель, – быстро ответил француз.
– Какие вы можете предъявить на это полномочия?
– Это бумаги? – удивился француз. – Жители Хатуту не знают, что такое бумага, и не знают, как это – писать и читать.
– В таком случае, они не знают, что такое независимость. Вы французский подданый. У вас нет юридического права требовать независимости королевства без согласия короля.
Теперь они оба серьезно смотрели друг на друга. Если советский министр иностранных дел Молотов обратится во французское министерство за разрешением послать на Маркизы врачей, и Франция на это согласится, это будет дополнительным примером советской экспансии, который войдет в будущую речь Черчилля на ассамблее Совета Безопасности, планируемой в Страсбурге.
– У меня есть юридическое право, – сказал, наконец, Дожер. – Мой сын – будущий король Хатуту. По их закону, если у короля нет сыновей, после его смерти королем становится его внук. У короля нет сыновей. Моя жена – дочь короля, и наш сын – будущий король.
– Кто может подтвердить ваше родство с королевской семьей? – спросил Уинстон.
– Четыре человека, которые забрали меня с острова. – И Дожер вынул из кармана вчетверо сложенный лист, развернул его, положил перед Уинстоном, пояснил: – Вот их имена, адреса и телефоны.
Уинстон достал сигару, пододвинул Дожеру сигарную коробку.
– Курите?
Молодой француз взял из коробки кубинскую сигару, развернул обертку, понюхал, достал из серебрянной подставки спички, долго раскуривал. Сделав затяжку, он пробормотал по-французски:
– Тоже говно, – и стал тушить сигару, тыкая ее концом о дно мраморной пепельницы.
Однако, этот француз уже не раздражал Уинстона. Затянувшись благородным сигарным дымом, он спросил:
– Газеты писали о вашем родстве с королем?
– Нет. Об этом родстве знают только эти четыре человека и еще капитан корабля Этьен Жирадо, и еще одна женщина, коммунистка. Это шесть человек. И еще это знают моя мать и сестра. Всего восемь человек. Вы девятый.
– Благодарю за доверие, – пробормотал Уинстон и спросил: – Этьен Жирадо был вашим капитаном?
– Да. Это он принял меня на корабль. Он был хорошим ко мне.
– Во время войны он командовал крейсером?
– Кажется, да.
Уинстон Черчилль помнил этого сурового французского капитана. Английские десантники переплывали Ламанш под прикрытием огня его крейсера. После войны Этьен Жирадо был награжден английским орденом.
– Мсье Дожер, если вы серьезно хотите довести ваше дело до конца, вам потребуется поверенный, имеющий большую практику в юриспруденции и хорошо знающий международное право. Вы это понимаете?
– Понимаю. Я найму такого адвоката.
– Простите за нескромный вопрос: какими средствами вы располагаете?
– На моем банковском счету пятьдесят тысяч франков. Если не хватит, попрошу у матери.
– Для дела по международному вопросу это, конечно, немного, но учитывая сенсационность задуманного вами дела, любой, даже престижный адвокат согласится и на меньшую сумму. – И, усмехнувшись, добавил: – Или вообще бесплатно. Вы специально приехали в Лондон, чтобы взять у меня консультацию?