— Ты ведь еще не сражался всерьез?
— Нет.
— Я видел, как ты занимался у палуса. Неплохо.
Ромул сразу возгордился: оказывается, Бренн и прежде замечал его.
— Но Лентул изрубит тебя на кусочки, если ты не будешь очень осторожен, — строго добавил галл.
— Так что же мне делать? — Ромул весь напрягся, чтобы не пропустить ни слова.
— Я видел, как он дерется. Этот гот очень самонадеян, — сказал Бренн. — Он сразу набросится на тебя. Попытается вложить все силы в смертельный удар. Ты должен держаться от мерзавца на расстоянии и искать возможность ранить его. — Прищурив один глаз, он взглянул вдоль клинка: нет ли на острие заусенцев. — Тогда Лентул ослабит натиск. И у тебя будет время подумать.
Ромул задумчиво жевал говядину и хлеб. Котта был хорошим учителем, но многие в школе поговаривали, что он учит устаревшим приемам боя. Бренн же, хотя основными его достоинствами считались огромный рост и страшная сила, мастерски владел оружием. И от него можно научиться чему-нибудь, что поможет ему завтра сохранить жизнь.
— Эту игрушку держи на поясе. Пригодится, когда дело дойдет до ближнего боя и тебе станет совсем худо. — Бренн изобразил колющее движение. — Сообразил ведь, куда нужно уколоть Флавия.
— Мне Котта показал.
— Хороший человек этот ливиец. Не забывай, чему он тебя учил. Но прежде всего помни основы.
— Какие основы?
— Закрыться. Выпад. Отступить. — Бренн ухмыльнулся. — Я до сих пор вспоминаю эти слова каждый раз, когда дерусь.
— Но я же сам видел, как ты разворачиваешься и рубишь противника.
— Только если знаю, как он движется. И как думает. — Бренн постучал пальцем по голове. — Чтобы научиться понимать противника, нужен опыт. Пока его у тебя маловато, думай, в первую голову, о безопасности.
— Я постараюсь, Бренн.
Долго еще Ромул выслушивал наставления галла по технике боя и заучивал новые для него движения. А то, как Бренн владел мечом, вызывало у юноши благоговейный восторг.
— В бою на арене ты должен соблюдать гладиаторский кодекс. — Галл сверкнул глазами на Ромула. — Этому тебя Котта учит?
Молодой гладиатор кивнул.
— Правильно, если речь идет об обычном состязании. Но когда бьешься насмерть… — Бренн немного помолчал. — Делай все, что можешь.
— Что ты имеешь в виду?
— Сыпани песком ему в глаза. — Галл шаркнул по полу огромной сандалией. — Ударь шлемом в лицо.
У Ромула аж рот раскрылся.
— Если получится, пни ногой по яйцам.
— Это же нечестно.
Бренн испытующе взглянул на Ромула:
— Думаешь, если упадешь, Лентул отступит и даст тебе подняться?
Он покачал головой.
— Когда дерешься на арене, думаешь не о честности или бесчестности, — печально произнес галл. — А только об одном — как бы выжить. Твоя жизнь или его жизнь!
Убей или умри. Выбор весьма небогатый.
— Ромулу надо спать, — вмешалась Астория. — Если он не отдохнет как следует, ему будет еще труднее завтра драться с этим сукиным сыном.
— Всегда слушайся того, что говорит твоя женщина. — Бренн поцеловал Асторию в щеку.
— Когда это ты меня слушался? — отозвалась она, погладив его по руке.
Ромул с огромным удовольствием улегся на кошму и укрылся шерстяным одеялом. Его новые друзья вскоре отправились на свое ложе, и галл сразу захрапел. При других обстоятельствах этот звук полночи не давал бы Ромулу уснуть, но сегодня нервное напряжение вымотало его вконец. Он закрыл глаза и погрузился в глубокий сон без сновидений.
Утром боги решат, кто умрет — он или Лентул.
* * *
Бренн разбудил Ромула задолго до рассвета. За окном было непроглядно темно, однако Астория уже развела огонь в маленькой жаровне.
— Перед боем очень важно размять мышцы. — Бренн заставил юношу повторять за ним различные упражнения, пока не счел, что все сделано надлежащим образом.
Астория наблюдала за их разминкой. Когда же они закончили, указала на миски, в которых дымилась только что сваренная овсяная каша:
— Сядь и поешь.
— Спасибо, я не голоден.
— Ешь. Хотя бы несколько ложек.
— Меня тошнить будет.
— До рассвета больше часа, успеешь проголодаться. — Бренн сел за стол и стал жадно есть из большой миски, которую поставила перед ним Астория. — Негоже драться на пустой желудок.
Сделав над собой усилие, Ромул взялся за еду. К его изумлению, каша оказалась несравнимо лучше той размазни, которую готовили на кухне школы.
— Я добавила туда меду, — пояснила Астория, заметив его удивление.
Заканчивали трапезу в тишине.
Покончив с кашей, галл подошел к стойкам с оружием и выбрал короткий остроконечный меч.
— Попробуй-ка вот этот, — сказал он. — Для меня маловат, а тебе, думаю, окажется в самый раз.
Ромул взял гладиус, отметив про себя и простую ухватистую рукоять, обмотанную проволокой, и смертоносно острый кончик прямого лезвия.
— Кажется, по руке.
— Возьми еще это. — Бренн протянул ему красивый круглый щит, обтянутый темно-красной кожей.
Ромул продел левую руку в петли и принял стойку, склонив голову, глядя поверх железного обода и держа меч наготове.
— Намного лучше того, что давал мне Котта на занятиях.
— Я заплатил за них немалые деньги. Хорошее оружие не подведет.
— Тяжелее, чем я ожидал.
Бренн улыбнулся:
— Посмотри на нижний край.
Ромул поднял щит:
— Острый, как клинок!
— Можно отсечь руку или ногу. Или раскроить надвое шлем. Как я вчера сделал с Нарциссом.
Историю об этом бое весь день пересказывали в лудус, авторитет Бренна после него поднялся еще выше. Теперь многие говорили, что в Италии не найдется гладиатора, который смог бы одолеть Бренна.
— Дурень остался бы жив, если бы не попытался наброситься на меня в последний момент.
— А если бы я не убил Флавия, погибла бы Астория.
— В лудус нет милосердия, — согласился Бренн. — Поэтому всегда держи наготове какой-нибудь сюрприз. И никогда не считай бой законченным, пока не перерезал противнику глотку. Иначе Харон разнесет твою голову вдребезги.
— Я убью Лентула. — Ромул сам удивился твердости, с какой прозвучали эти слова.
Бренн хлопнул его по плечу:
— Как насчет наручей и наголенников? Наверно, лежат в твоей комнате, на своем месте.