Лентул вдруг резко изменил тактику и нанес колющий удар в грудь сопернику. Ромул едва успел парировать атаку. А многоопытный гот тут же повторил удар. Ромул во второй раз оказался на земле. Лентул, стремившийся как можно скорее закончить бой, широко размахнулся мечом.
Ромул сделал то единственное, что ему оставалось. Он изловчился и ударил гота кулаком по раненой ноге. Удар получился несильным, но и этого хватило. Лентул заорал от боли и опустил руку — смертельного удара не получилось. Ромул откатился в сторону и, тяжело дыша, поднялся на ноги.
Лентул, шатаясь, стоял перед Ромулом, из глаз у него катились слезы. Нельзя было упустить такой выигрышный момент. И Ромул бросился на гота, держа щит на уровне плеча, словно намеревался таранить противника.
Лентул напрягся.
Но в последний миг Ромул со всего разгону обрушил острый край щита на правую ногу Лентула. И напрочь отхватил все пять пальцев.
Гот снова заорал от нестерпимой боли. Кровь хлынула на песок.
Ромул метнулся в сторону и подобрал свой гладиус. Лентул же пал на колено, скрючился и вцепился обеими руками в ногу, тщетно пытаясь остановить кровь. Он был ошарашен и не мог отвести глаз от валявшихся перед ним ровно отрезанных пальцев. Зрители, до тех пор хранившие молчание, принялись скандировать: «Ро-мул! Ро-мул!»
Он прикоснулся острием меча к подбородку Лентула:
— Зачем ты связался с этими мирмиллонами?
Хотя Ромул не испытывал к готу ни малейшей симпатии, ему претила мысль, что ссора может закончиться таким образом. Но Мемор постановил, что один из врагов должен умереть, и уже стало ясно, что это будет не он.
Лентул выпустил ногу. Кровь с новой силой хлынула из разверстой раны. Готу требовалась срочная помощь лекаря, иначе неизбежная потеря сознания от шока.
— Я не могу стоять, — произнес он искаженным от боли голосом. — И никогда больше не смогу драться.
— Прикончи его! — услышал Ромул оглушительный выкрик Секста. Тут же подхваченный всеми остальными.
Кроме Бренна, стоявшего с гордым, но и печальным лицом.
«Как же Ромул похож на Брака, — думал он. — Как родные. Ромул не хочет убивать безоружного. И Брак тоже не захотел бы».
Галл закрыл глаза.
Ланиста допустит только один исход.
Толпа в закрытом со всех сторон дворе зашумела, отчего давящая атмосфера арены сделалась еще тяжелее.
Ромул заметил, как Мемор кивнул.
Пора.
Чувствуя, как его сотрясает от каждого удара сердца, как бурлит в венах разогретая от возбуждения кровь, юноша подошел ближе. Вопреки всему он выиграл гладиаторский поединок. Ромул не желал казнить Лентула, но слова Бренна эхом прозвучали в его ушах: «Убей или умри».
Так он стоял, собираясь с духом, прислушиваясь к крикам зрителей.
И, словно во сне, увидел, как противник неуверенным движением потянулся к нему с коротким ножом, который достал из-за кожаной наручи. Ромул стоял слишком близко и не мог уклониться от удара. Ему удалось лишь оттолкнуть руку Лентула щитом, который дал ему Бренн, и лезвие не попало в бедренную артерию.
Это движение спасло ему жизнь.
Ромул попятился, у него начал туманиться взгляд; глубоко всаженный кинжал торчал в правом бедре. Секутор, злобно осклабившись, пытался дотянуться до рукояти и дернуть за нее — одно движение отделяло его от победы.
Еще немного, и Ромул сам лишится сознания от шока. Резко взмахнув щитом, он рубанул Лентула острым краем по запястью. Брызнула кровь. Гот опять выругался и отшатнулся.
Ромул больше не выжидал. Наклонившись, он нанес Лентулу удар острием клинка по горлу, перерезав главные сосуды. Ярко-алая кровь теплым дождем хлынула ему на руки.
Лентул гортанно захрипел, а потом его глотка заполнилась кровью, и он больше не издал ни звука. Лишь вцепился тщетным усилием в опущенный клинок и уставился Ромулу в глаза. Казалось, что он безмерно удивлен. Он еще раз попытался что-то сказать, но не смог.
А юношу охватили тоска и отвращение.
— Ро-мул! Ро-мул! — Ему показалось, что крики стали громче.
«Убей или умри», — мрачно подумал он, рывком высвобождая гладиус из бессильного захвата.
Лентул с каким-то чмокающим звуком упал ничком на песок и больше не шевелился.
Боль внезапно стала невыносимой. Ромул покачнулся и уставился на рукоять ножа, торчавшего у него из бедра. Бросил наземь меч и щит, потянулся…
— Не смей! — рявкнул Бренн, внезапно оказавшийся рядом с ним.
Ромул начал падать, но его поддержала могучая рука галла. Великан гладиатор осторожно положил его на песок.
— Я отвлекся… — пробормотал Ромул. Голос его прозвучал совсем слабо, сознание ускользало.
— Лекаря сюда!
Слова доносились до него, как из тумана. Голова кружилась. Ромул больше не мог ни о чем думать. Боль подымалась от пораненного бедра, накатывая жгучими волнами. Сверхчеловеческими усилиями он удерживался, чтобы не закричать.
— Я умру?
— Все будет хорошо. — Он почувствовал ладонью железное пожатие Бренна. — Ты молодец, паренек.
Последнее, что запомнил Ромул, был звук голоса его друга, который снова требовал позвать грека-лекаря.
* * *
Открыв глаза, Ромул прежде всего увидел соблазнительные формы Астории, склонившейся над жаровней. Он ощутил густой незнакомый, не слишком приятный запах и заворочался под одеялом.
— Есть хочу. — Он с усилием приподнялся на локте. — Времени сколько?
— Полдень миновал… следующего дня. Ты проспал почти полтора суток, — отозвалась Астория. — Чувствуешь-то как себя?
— Живой… — Ромул опустил руку и нащупал на правом бедре тугую повязку. — Нога болит, — добавил он, поморщившись.
— Рана глубокая. Грек напоил тебя отваром мандрагоры, чтобы унять боль. — Астория взяла чашу и шагнула к импровизированному ложу. — Пора выпить еще.
Юноша сделал маленький глоток и непроизвольно сморщился.
— Какая гадость!
— Зато потом будет меньше болеть. Пей.
Ромул послушно выпил горький настой до дна. Только на это у него и хватило сил.
— А теперь лежи спокойно и отдыхай.
— Рана серьезная?
— Лентул ударил на волосок от артерии. Боги сжалились над тобой. — Она улыбнулась. — Дионисий остановил кровотечение и сшил мускулы.
— Когда я смогу вновь упражняться?
Астория закатила глаза.
Ромул попытался сказать что-то еще, но язык вдруг сделался ужасно толстым и непослушным. Начала действовать мандрагора.
— Дней через десять. — Бренн тяжело переступил порог, его голый торс лоснился от пота. — Но только самые легкие упражнения!