Старик-ковбой доковылял до тротуара, и Кори, надавив на педаль газа, поехала дальше. На следующем перекрестке она повернула налево на Центральную улицу, притормозила у детского сада и поставила машину на парковку у офиса газеты.
Она знала еще об одном моменте, вызывавшем у нее смутную неудовлетворенность и разочарование. Это было неясное интуитивное предчувствие, что приближается беда. Молодая женщина старалась не думать об этом и прогнать его. Это было какое-то странное и чуждое темное чувство, не имевшее отношения ни к Ричу, ни к ней самой, ни к их взаимоотношениям. Нечто масштабное, как землетрясение или война. И хотя Кори боялась задумываться об источнике этих сильных, но непонятных опасений, она подсознательно догадывалась, что эта угроза была как-то связана с ее личной неудовлетворенностью.
Женщина выключила зажигание, взяла свою сумочку с соседнего сиденья, вышла из машины, заперла ее и обошла здание, подойдя к его центральному входу. Войдя в здание, кивнула администратору.
– Как вы себя сегодня чувствуете, Кэрол?
Пожилая женщина улыбнулась.
– Пока еще слишком рано, чтобы я могла ответить. Спросите меня после обеда.
– А один из этих дней…
Кори улыбнулась собеседнице и обошла офисную перегородку, отделявшую ее стол от отдела новостей. Рич, как всегда, говорил по телефону и что-то яростно строчил в блокноте, который каким-то образом сумел обнаружить в кипе бумаг, высившейся на его столе. Он махнул ей, пожелав доброго утра, пока она ставила сумочку на свой рабочий стол, стоявший у противоположной стены. Обычно Кори садилась и сортировала свою почту, чтобы выяснить, нет ли каких-то интересных местных новостей для одной из колонок, которые редактировала; но сегодня она просто сидела и ждала, пока Рич закончит говорить по телефону.
Разглядывая отдел новостей – столы для фотомонтажа в его дальнем конце, принтер, установку для нанесения воска и сушильный аппарат, – Кори поняла, что ей смертельно надоело это место. На стенах висели одна цветная гравюра мексиканского художника Амадо Пеньи, аэрофотоснимок городка, два номера газеты в рамках и под стеклом, получившие дипломы ежегодного газетного конкурса Ассоциации новостей штата Аризона. Кори задумалась о том, почему она никогда не пыталась оставить свой след в этой комнате – хотя бы декорировать самой тот уголок, в котором стоял ее стол.
Возможно, потому, что она никогда не считала газету своей.
Защелкал и зашипел сканер полицейских радиочастот, стоявший на полке над столом Рича, который протянул руку и не глядя прибавил громкости, продолжая говорить по телефону. Полицейский диспетчер прочитал список каких-то непонятных чисел и замолчал. Рич убавил громкость.
Через пару секунд он повесил трубку, и Кори подошла к его столу.
– Нам нужно поговорить, – сказала она, усаживаясь в кресло напротив мужа.
Он нахмурился.
– Что случилось?
Кори посмотрела на него, вздохнула и покачала головой.
– Рич, – сказала она, – я хочу найти работу.
– Что ты имеешь в виду? У тебя есть работа.
– Нет, настоящую работу, за которую мне будут платить. Я устала от необходимости экономить на каждой мелочи. Я устала есть только ту еду, которую мы покупаем на двойные купоны.
– Но мне нужен помощник, чтобы верстать и печатать колонки. Если ты найдешь другую работу, мне придется искать кого-то тебе на замену, и это обойдется нам еще дороже.
– Нет. Я буду работать полный рабочий день, а ты наймешь кого-нибудь на полдня. Тебе нужен помощник только на один-два дня в неделю. Кроме того, ты будешь преподавать. Это принесет дополнительный доход.
– А как насчет Анны?
– Она возвращается из садика в полдень. Ты можешь ее забирать, и она будет здесь, в газете, с тобой. Посмотрим. Это будет зависеть от моего расписания.
Рич покачал головой, не соглашаясь.
– Ну и какую работу ты думаешь найти? В Рио-Верди не наблюдается экономического бума. Ты думаешь, в городке есть вакансии для женщины, получившей степень в области гуманитарных наук?
Она выдержала его взгляд.
– Дело не в этом.
– А в чем?
– Я хочу найти другую работу. Не в газете. Не с тобой.
– Почему?
– Потому что если я не сделаю этого, то свихнусь.
Они уставились друг на друга. Рич первым прервал молчание, пожал плечами и взял свою ручку.
– Отлично.
Его тон был спокойным и слегка пренебрежительным, как будто он просто устал спорить с ней. Но по опыту Кори знала, что Рич эмоционально отстранится от своих близких на неделю или чуть дольше, будет говорить с ними, только если его о чем-то спросят, и бо́льшую часть времени станет прятаться в одиночестве в своем газетном логове и дуться на нее.
Именно сейчас это ее вполне устраивало.
Кори встала. С одной стороны, ей хотелось попытаться получше все ему объяснить, помочь ему понять, что она сейчас переживает, несмотря на то, что женщина и сама себя не понимала; но какая-то другая сторона ее личности хотела идти по пути наименьшего сопротивления, и именно она победила.
– Я думаю, что поиски стоит начать прямо сейчас.
– Сообщи мне, если что-то найдешь.
Она кивнула.
– Хорошо. И я заберу Анну из садика.
Кори подошла к своему столу и взяла сумочку. Она хотела просто выйти, сказав «до свидания», но что-то заставило молодую женщину остановиться. Она улыбнулась мужу.
– Мы все обсудим позже, ладно?
Рич уже что-то писал в своем блокноте и даже не поднял головы.
– Отлично. Как хочешь.
Она стояла и ждала чего-то, но было очевидно, что ничего не произойдет, и Кори пошла к двери.
– Удачи! – кивнула ей Кэрол, когда Кори выходила на улицу.
– Подождите секунду. Он только что вошел. – Стив прикрыл рукой трубку, пока Роберт входил в офис. – Шеф, звонит женщина, думающая, что она видела парня, убившего Торреса.
– Кто она?
– Я ее не знаю. Она сказала, что ее зовут Донна Сандоваль.
Роберт в удивлении приподнял брови.
– Я знаю Донну, – сказал он, обошел барьер и взял телефонную трубку у своего заместителя.
Шериф ожидал, что позвонит какая-нибудь напуганная старушка и в панике сообщит, что видела на своей улице какого-то незнакомого мужчину, – одна из тех благонамеренных помешанных пожилых дам, которым кажется, что они знают или видели подозреваемых во всех без исключения преступлениях.
Роберт совсем не ожидал звонка от кого-то вроде Донны Сандоваль, работавшей в банке «Ферст Интерстейт», женщины, как ему было известно, умной, вызывающей доверие, ответственной и полностью лишенной воображения.