– Да, – прошептал Уиллер.
Он стоял неподвижно, и теплый восторг переполнял его. Сейчас, в реальной жизни, его чувства были гораздо сильнее, чем в прошлом в видениях, – теперь они более непосредственные; физическое ощущение необычной благости распространилось по его телу, наполнило его голову, сердце, пальцы и ступни. Это чувство было не похоже ни на что другое, и он знал без всяких сомнений, что это было нечто, не сравнимое с удовольствием от наркотиков или секса или с любым другим состоянием эйфории, которое может вызвать у себя сам человек. Такое могло происходить только в присутствии Господа.
– Ты внял моим словам, – сказал Иисус, – но еще многое предстоит сделать.
Было что-то одновременно величественное и грозное в облике Христа, когда Он говорил – хотя все это и воплощалось слабыми средствами человеческой речи для того, чтобы Уиллер смог это понять, – и пастор чувствовал приводящую в трепет мощь Господа, отражавшуюся в его уже знакомых чертах. Как и раньше, у Уиллера были вопросы, которые ему хотелось задать, и тайны, которые он хотел узнать, но, как и раньше, он не решился говорить и молчал в присутствии Спасителя.
Иисус кивнул, показав, что все понимает.
– На все твои вопросы будут даны ответы, – сказал Он.
Слезы благодарности наполнили глаза пастора.
– Благодарю тебя, Господи.
Иисус снова улыбнулся, и Его улыбка озарила сумрачную церковь светом благодати. Он показал своей прекрасной рукой на мир за оконными витражами.
– Этот город – дом греха. Он заполнен нечестивцами и должен быть очищен, прежде чем сможет стать домом Господа. Он должен быть очищен кровью виновных.
Информация потоком хлынула в разум Уиллера; он достиг полного понимания тех идей, на которые Иисус лишь намекнул в своих словах. Все необходимые действия теперь были ясны и понятны. Уиллер видел лица, искаженные муками, они были рассечены, и по ним текла кровь; чистая и изысканная красота смерти этих людей была их вкладом в возвеличивание вящей славы Господа. Он видел головы и руки, изящно отделенные от тел, искусно рассеченные и выпотрошенные торсы, ручьи испорченной крови, бегущие в реку прощения, которая текла прямо к Иисусу Христу. Он видел убитых грешников, жертвоприношения, обезглавливания и распятия. Он видел праведников, радовавшихся смерти нечестивых, добродетельных, потрясавших оружием очищающей боли в войне добродетельных и чистых против грешников, видел целомудренных и чистых, радостно приветствовавших освобождение измученных душ грешников, дарованное им Господом Всемогущим.
Все эти образы помогли Уиллеру, неожиданно придали ему сил, и все же ему потребовалась вся его смелость, чтобы поднять голову и прямо обратиться к Иисусу.
– Я купил некоторые вещи для церкви.
Пастор произнес эти слова хриплым шепотом, потом повернулся и наощупь открыл дверь в кладовку, находившуюся позади него, чтобы показать, что он купил в Финиксе.
Кандалы. Веревка. Медвежий капкан. Ножи. Иисус улыбнулся, и лучистое сияние, всегда окружавшее Его, стало еще ярче.
Уиллер почувствовал у Спасителя голод, страстное, почти физически ощутимое желание. Взгляд Христа скользнул по разложенным инструментам для пыток; Он одобрительно посмотрел на Уиллера, Его глаза сверкали.
– Ты все хорошо сделал, сын мой.
И снова священника переполнило почти невыносимое чувство гордости. Господь доволен его поступками!
– У тебя сорок дней, – сказал Иисус. – Сорок дней для завершения твоей задачи.
Уиллер молча кивнул. Сорок было любимым числом Господа. Когда он первый раз уничтожил Землю, потопом смыв порочность и беззаконие, дождь шел сорок дней и сорок ночей. Когда Христос уединился в пустыне, он провел там сорок дней и сорок ночей.
Теперь Иисус давал ему сорок дней и сорок ночей, чтобы завершить создание Его церкви.
Горе ему, если он потерпит неудачу.
Иисус отвернулся, и на мгновение Уиллер подумал, что Спаситель похож на его отца. Он увидел знакомую тяжелую челюсть и тонкий нос. Волна холода накрыла его, и она задрожал, потрясенный этим сходством. Потом внимание пастора отвлекла черная тень, которая закрыла на время цветную радугу, двигаясь мимо оконных витражей.
Когда он снова опустил глаза, Иисус уже исчез – только мягкое свечение слегка колебалось в воздухе на том месте, где Он только что был.
Глаза Уиллера наполнились слезами, а его сердце радостно забилось; он опустился на колени и поцеловал то место на полу, где стоял Иисус. Затем запер дверь кладовой и закрыл в ней благословенные инструменты, с помощью которых воля Господа будет выполнена.
Каркас баптистской церкви привезли в пятницу утром на двух больших автомобильных платформах, а третий автомобиль – автокран – привез остальные элементы конструкции и декора в своем грузовом отделении. Кроме водителей приехали также волонтеры из Американского совета христианских церквей. Еще Уиллер нанял на день двух квалифицированных работников из строительной фирмы. И потом, четверо мужчин-прихожан добровольно вызвались помочь собирать церковь.
Пастор стоял рядом с оператором крана, плотным, дочерна загоревшим мужчиной в строительной каске, пока грузовые платформы маневрировали, чтобы занять нужную позицию у пустого участка, прилегавшего к уже существующей церкви. Крановщик, хмуро наблюдавший за этим, повернулся к пастору.
– Где мы поставим эту структуру?
Уиллер указал на пустующий участок с северной стороны церкви. Десять прихожан почти неделю убирали мусор и выравнивали этот участок.
– Прямо здесь.
– У вас нет фундамента. У вас не подведены коммуникации.
– Мы поставим ее прямо здесь.
Оператор крана огляделся, затем подозрительно посмотрел на Уиллера и спросил его:
– У вас есть хоть какие-то разрешения? На строительство? На подключение канализации? На подключение электричества?
– Мы собираемся поставить ее здесь. – Уиллер спокойно улыбался.
– Вы не можете этого сделать. Нам нужно все согласовать и выполнить необходимые процедуры. Я собираюсь поговорить с Дейвисом. Совет не может ставить церковь в каком-либо месте, не получив разрешений.
– Поговорите с Дейвисом, – сказал Уиллер.
С разрешениями все было в порядке – он получил их от властей округа несколько дней тому назад и уже показал их координатору, но не собирался лично объяснять что-либо этому назойливому и невежественному ничтожеству. Пастор понаблюдал, как крановщик шел через пустырь к грузовикам, а потом удовлетворенно огляделся вокруг. Он увидел городок таким, каким тот явился ему в видении: жесткая пустынная почва, покрытая мягкой травой и прекрасными цветами. Пыльные и обветшалые здания выглядели лучше, чем новые, сверкая свежей краской и чисто вымытыми окнами. В центре этого обновленного городка, в центре нового мира, он видел Церковь живого Христа, великолепный монумент величия Господа.