Он позвонит Роберту, когда доберется домой. Рич посмотрел на часы на приборной доске, когда поворачивал ключ зажигания; его пикап ожил и мотор зарычал. Шесть сорок. Урок начинаеся в семь. У него только двадцать минут, чтобы на бегу что-то пожевать и найти в пачке бумаг на пассажирском сиденье план урока, который он набросал в прошлые выходные.
Закусочная быстрого обслуживания «Бургеры Бьюфорда» была по пути, там можно сделать заказ и, сидя в пикапе, просмотреть бумаги, пока заказ будут готовить.
Рич включил задний ход, выехал с парковки, потом переключил передачу и поехал вперед к центру, лишь на секунду притормозив на углу, а потом поспешил по 370-му шоссе к Бьюфорду.
Он миновал небольшое кирпичное здание штаб-квартиры Американского легиона [4] ; на флагштоках развевались американский флаг и флаг Аризоны, цвета которых в лучах заходящего солнца выглядели необычно.
Некролог, который Рич сегодня днем написал для Мануэля Торреса, был посредственным. Он поговорил с Троем и другими коллегами Мануэля в гараже, но те не смогли подобрать слова, чтобы внятно выразить свое горе. Вдова Мануэля вообще не захотела говорить с ним; Роберт отнесся к ней с уважением и оставил ее в покое. В сложившихся обстоятельствах он сделал все возможное; он сам почти не знал усопшего, и это, а также странные обстоятельства смерти привносили почти таблоидные нотки дешевой сенсации в то, что он старался написать.
Может быть, он еще поработает над некрологом завтра и сделает еще одну попытку довести его до ума.
Рич поймал себя на том, что думает об отчете о результатах вскрытия и о том, что сказал ему Роберт. Это не было каким-то шоком. Но письменное подтверждение – отпечатанное, с датой и подписью, в трех экземплярах на официальных бланках округа – придавало происшествию оттенок подлинности и превращало то, что раньше было просто подозрением, в пугающий факт. Он был прав, сказав своему брату, что это похоже на фильм ужасов.
Коронер, как ему было известно, убеждал миссис Торрес кремировать тело покойного мужа, и хотя она была ревностной католичкой и хотела достойного погребения для своего мужа, женщина неохотно согласилась на кремацию, решив захоронить урну с прахом усопшего в обычной могиле на кладбище, а не помещать ее в колумбарий. Эта капитуляция веры беспокоила Рича, потому что он знал, что послужило для нее толчком. Весь день он слышал шепот и прозрачные намеки. Он знал, о каком слове теперь думал каждый.
Вампир.
Именно вера жителей городка в то, что подобное создание может существовать, побудило Вудса предложить кремацию, а миссис Торрес – согласиться на эту в любом другом случае не приемлемую для нее альтернативу нормальным похоронам.
Кремация служила гарантией того, что Мануэль Торрес не восстанет снова из мертвых.
Рич хотел было разозлиться на такой возврат к суевериям вполне разумных, на первый взгляд, людей, но он сам видел труп, видел нимб из мертвых животных, поэтому подлинной злости не испытывал. Ссохшаяся и пустая оболочка того, что еще недавно было живым телом старика, пугала его гораздо больше, чем вчера.
В не меньшей степени Рича пугала перспектива массовой истерии и параноидальной паники.
В глубине души он не верил в вампиров. С Мануэлем Торресом произошло нечто странное, но у Рича не было сомнений, что, как только убийцу найдут, появится рациональное объяснение этой смерти.
Он въехал на грунтовую парковку перед заведением Бьюфорда и припарковался рядом с пыльным джипом, на ржавом бампере которого красовалась круглая наклейка с эмблемой Национальной стрелковой ассоциации [5] . Читая освещенное меню, Рич понял, что проголодался больше, чем обычно. Сегодня он не удовлетворится, как обычно, гамбургером и средним стаканчиком кока-колы.
Стресс всегда вызывал у него голод.
В этом была и вина Кори. Она могла бы подождать, пока все немного успокоится, а не вешать эти проблемы на него. Рич убеждал себя, что не должен быть с ней таким суровым и черствым – он ее муж, а не только главный редактор; ему следовало понять ее точку зрения. Но, как не уставала повторять его жена, в этом была его постоянная проблема. Он слишком эгоистичный и безразличный, поэтому и не умел ей сочувствовать.
Но, черт возьми, ей следовало предупредить его.
Она уже нашла работу. Это удивило Рича. Ей повезло оказаться в нужное время в нужном месте, и теперь она была секретарем церкви Святой Троицы. Это приемлемо, как он полагал, но тот факт, что она будет работать на пастора Уиллера, немного беспокоил Рича. Он не был лично знаком с пастором и практически не общался с ним, за исключением коротких телефонных разговоров о событиях для колонки «Церковные новости» в его газете, но у него сразу сложилось впечатление о Уиллере как о скользком типе и шарлатане, человеке, который стремился стать телепроповедником, и явно подходил на эту роль. Ему не нравился Уиллер и не нравилось, что его жена будет работать на Уиллера, но Рич решил, что в данный момент, вероятно, будет разумнее промолчать. Хотя он не был уверен в том, что сможет поддержать жену в этом ее решении.
Сам Бьюфорд, светловолосый, коротко стриженный бывший морской пехотинец, лишь чуть-чуть утративший военную выправку, подошел к окошку.
– Что вы хотели бы сегодня?
– Я возьму двойной чизбургер, большой пакет картошки фри и большой двойной шоколадный коктейль.
Бьюфорд усмехнулся.
– Плохой день, а?
– И он еще продолжается.
– С вас четыре доллара и сорок пять центов.
Рич открыл бумажник и протянул пятидолларовую купюру. Бьюфорд дал ему сдачу: два четвертака и одну десятицентовую монету.
– Итак, вы действительно думаете, что это вампир?
– Что? – Рич уставился на Бьюфорда.
Тот пожал плечами.
– Слухи.
– Никаких вампиров не существует.
– Ну, даже если они и существуют, у меня здесь достаточно чеснока, чтобы продержаться до утра, – рассмеялся Бьюфорд.
Рич натянуто улыбнулся.
– Послушайте, у меня есть еще несколько дел, так что, когда моя еда будет готова, посигнальте мне. Я буду сидеть в пикапе.
– Я так и сделаю.
Рич медленно пошел к пикапу. Даже Бьюфорд заговорил о вампирах.
Сегодня вечером, после возвращения домой, надо позвонить брату. Им много чего нужно обсудить.