— Тысяч пятьсот где-то.
Они остановились возле ближайшего отеля с загадочным названием «Chandybil».
Они расплатились с водителем и вошли в сравнительно небольшой вестибюль. Рядом со стойкой reception красовался бронзовый бюст президента.
Робкой наружности девушка-туркменка сдала им двухместный номер на третьем этаже всего за сорок пять долларов, причем взяла с них сразу долларами. Учитывая неразбериху с курсами валют, это было понятно.
Номер был обставлен немного блекло, но со вкусом. Главным его преимуществом (или недостатком) было расположение окон.
— Горы, — посмотрел в окно Шурик. — Во-обще-то симпатичные.
— Зато южная сторона, — сказал Сергей и повалился на кровать навзничь. — Зажаримся на фиг.
— Да вроде кондиционер гудит, — прислу-шалея Шурик. — Завтра все равно съедем на квартиру.
Шурик плюхнулся на свою кровать и добавил, с хрустом потягиваясь:
— Знаешь, а тут ничего.
— Угу. Если деньги есть, — сказал Сергей. — Давай лучше вот что решим…
Солнце палило нещадно даже сквозь серовато-стальную хмарь. Справа по ходу езды виднелось побережье Каспийского моря. На горизонте проступал залив Кара-Бугаз.
— Почему небо как серое все равно, а? — спросил Виталия Тофик, который вел машину.
— Соль висит в небе, — сказал Виталий.
Земля на всем обозримом пространстве была похожа на чешую сушеной, твердой, как дерево, воблы и вся искрилась кристалликами.
— Только шайтан тут станет жить, — сказал Аскер.
Виталий высунул голову в окно и сплюнул солоноватую слюну. Ехать в закупоренной кабине не позволял мертвящий зной, а в открытое окно врывался насыщенный частицами природной серы и соли воздух.
— Рамазан, а как ты договорился в Бекда-ше? — спросил Тофик.
— Чтобы нас быстро пропустили? — уточнил вопрос Виталий. — Там просто знакомый парень работал. Я с его братишкой в одном классе учился.
На самом деле Виталию пришлось отстегнуть пятьдесят долларов.
— А то какие-то бумаги хотят! — стал возмущаться задним числом Аскер. — Какие бумаги?! Не видишь — фрукты пропадают!
— Одни убытки, — сказал Тофик. — Рамазан, почему у вас как будто ловят кого-то на границе?
— Это все из-за журналистов, — поделился Виталий газетными знаниями.
— А? — не понял Тофик.
— В газетах русские все время писали про жизнь в Туркменистане, — стал выдавать политинформацию Виталий. — Ну, писали про всякие права человека и все такое.
— Права человека! — зло сплюнул Тофик. — А сами на рынках наших пацанов гоняют! Все время гоняли нас в России менты!
— Ну и что? Журналисты, ну и что? — спросил Аскер.
Виталий никак не мог решить: толстый брат Тофика плохо понимает по-русски или просто туго соображает. Скорее всего и то и другое.
— Наш президент Ниязов не хочет проблемы никакие. — Для наилучшего взаимопонимания Виталий коверкал понемногу русский язык. — Журналисты пишут в России про смертную казнь, про свободу слова.
— Хотят, чтобы у вас, как у русских, был бардак, — сказал Тофик.
— Наверно, — сказал с двусмысленной усмешкой Виталий. — Несколько случаев было. Которые журналисты плохо про нашу страну писали — их больше в Туркменистан не пускали. Возьмут, задержат в Ашхабаде в аэропорту и выкинут первым самолетом.
— Ай, молодец! — со смехом поддержал такие меры Аскер.
— Потом журналисты хотели через Бекдаш проскочить, — продолжал Виталий. — Их тогда задержали на десять часов. Потом назад в Россию выкинули.
— Вай, молодец! — хохотал Аскер.
— Скоро из-за этого визы будут в Туркменистане, — рассказывал Виталий. — Через месяц примерно обещали. Если журналиста просто выкинуть, он потом на весь мир вонять начинает. А теперь будет просто. Например, попросит журналист визу, чтобы приехать и обгадить политику президента. Его посмотрят фамилию — и сразу не дадут.
— Так и надо, шакалам, — поддержал Тофик. — Ты понял про визы, Аскер?
— Не! — нахмурился его брат.
И тут Тофик стал объяснять что-то Аскеру по-азербайджански, вставляя в речь русские слова. Чаще других звучало слово «виза».
Шурик плескался в ванной, а Сергей изучал «Телефонный справочник города Ашгабата», который он выпросил у портье гостиницы.
— Есть что-нибудь? — Шурик вернулся из ванны, обмотанный полотенцем.
— До хрена и больше, — сказал Сергей. — Но чтобы инициалы были «Р. И». — всего двое.
— На инициалы не смотри, — сказал Шурик, одеваясь. — Он же молодой. Номер телефона вообще может быть на его отца или бабушку.
— Вот и я об этом думаю. Тем более что справочнику уже несколько лет. За это время он мог и адрес поменять, и номер телефона… Я стану звонить и просто спрашивать Рому, — решил Сергей. — Объяснять ничего не буду, просто спрошу.
— Надо осторожней, — согласился Шурик. — Они могут быть заодно.
— Ты вообще веришь, что кидала здесь? — спросил Сергей — По-моему, он просто паспорт у этого Рамазана купил. Может, он вообще паспорт нашел и переклеил фотку.
— Ты сам его паспорт смотрел? — спросил Шурик.
— Не очень внимательно, — сказал Сергей. — Но все-таки опыт блокпоста у меня есть. Я не заметил переклеивания фотографии.
— Может, не стоит нам его вообще искать? — предложил Шурик. — Нам главное — бабок срубить.
— Да, — согласился Сергей. — Я, когда просил телефонный справочник, разговорился с этой девчонкой внизу.
— И что?
— Два момента узнал. Первый: у них тут повально прослушиваются телефоны.
— Зачем? — спросил Шурик.
— Давно при Советах жил? Не знаешь зачем? — иронично сказал Сергей.
— Ну-ну, и второй момент.
— Второй момент: у них действительно навалом иностранцев. Аргентинцы, турки, итальянцы, ливанцы, американцы, иранцы — кто хочешь. Оно и понятно: это же столица государства. Кроме того, их Ниязов объявил тут нейтралитет, как в Швейцарии. Он с Россией не ругается, он вообще ни с кем не ругается, но старается с Россией вообще не дружить. За это его западники готовы расцеловать. За это кучи инвестиций. Тут ведь газ, нефть, хлопок и чего еще только нет. Теперь фильтруй.
— Фильтрую. — Шурик приставил оба указательных пальца себе ко лбу. — У них тут бабки хорошие крутятся.
— Вот и я так подумал, — сказал Сергей. — Только Рому мы все равно должны найти.
— Давай попробуем, — вздохнул Шурик.