Семейство, издали наблюдавшее гибель своего предводителя, развернулось и с хрюканьем чесануло в обратном направлении. Иннокентий спрыгнул на землю, обнюхал кабанью тушу и вопросительно уставился на меня.
— Ты все понял абсолютно правильно. Это ужин. Но столько нам не упереть. И тебе придется назад возвращаться пешком. Я мясо понесу.
— Мужики, — обратился я к Радживу и Гансу, — о чем задумались? Вырезайте каждый по окороку, на плечо и возвращаемся. А я шею прихвачу. Экскурсия закончена.
Я дорубил кабанью голову, подождал, пока стечет кровь, и занялся отделением мяса на шее и спине. Складывал все в пластиковые пакеты, а их, в свою очередь, уложил в мягкий вещмешок, очень напоминающий тот, что в данный момент находился за спиной Раджива, но более вместительный. Поставил рюкзак на землю и, усевшись на корточки, просунул руки в лямки. Наклонившись вперед, оторвал его от земли и встал, придерживаясь руками за ствол дерева. По ощущениям — килограммов семьдесят. Ничего, дотяну, мы не так уж и далеко успели забраться.
Обратно мы шли минут сорок. Труднее всего было подниматься на плато. Но справились. Обед к нашему приходу уже был готов. Я попросил Дианту полить мне на руки из фляги и, смыв кровь, подсел к импровизированному столу. Аппетит мы успели нагулять зверский, поэтому сразу набросились на еду. Вкратце рассказали о том, с чем успели столкнуться. Выдали Дианте макаку для микробиологических исследований и, оставив ей Иннокентия в качестве охраны, пошли за дровами для костра. Впятером. Ночевать решили на плоскогорье. Там любую опасность издалека видно.
Углубляться в лес на этот раз мы не стали, собрав валежник на опушке. Отнесли к нашему становищу. Потом сделали еще одну ходку. Когда вернулись, я посетовал, что хотел шашлычок на ужин приготовить, да не получится: мяса полно и лука мы в лесу набрали достаточно, а ни вина, ни уксуса нет. Вильям ухмыльнулся и вытащил из рюкзака двухлитровую баклажку вина.
Достав из рюкзака пластиковое ведро, я, реквизировав у Вильяма соль и перец, приступил к священнодействию. Посолил дно ведра. Нарезал мясо с шеи крупными кусками и начал укладывать в ведро послойно, тщательно перча и густо просаливая каждый слой. Между слоями укладывал нарезанный кружочками репчатый лук. И так до самого верха. Потом залил все это вином, положил сверху дубовый кругляш и придавил его большим камнем, играющим роль гнета. Пусть маринуется. Теперь бы еще тень найти. Организовал тень с помощью двух контейнеров, поставленных один на другой.
Пообщался с Кэштом. Макаку они проверили. Как и следовало ожидать, никаких признаков ни телепатических, ни гипнотических способностей. Обычная макака. Уже отпустили. А вот кабаном Кэшт заинтересовался. Попросил представить его себе поотчетливее. Я представил. Потом свиней с поросятами. Кэшт посмотрел и очень удивился. Ничего подобного у них не водилось. Два кабаньих окорока и большую часть вырезки мы им с Сэфшэ презентовали. Все равно столько мяса нам не осилить. Договорились, что прилетят они за нами ровно через неделю. Если нас вдруг не окажется на месте, пусть прилетают еще раз через двое суток. В случае если и в этот раз нас не окажется на плоскогорье, возвращаться назад и извещать о нашей пропаже Землю.
Переговорил с By и Диантой. У них тоже новых данных не появилось. Ни один из физических законов изменений не претерпел, каких-либо новых излучений не выявлено, болезнетворных вирусов и бактерий не обнаружено. Сыпятся версии.
А день все тянулся и тянулся. Двадцативосьмичасовые сутки это все же многовато. Наконец, когда начало смеркаться, ветер изменился и подул с берега. Наступило время прощания. Оно не затянулось. Телепатам не требуется много времени, для того чтобы объяснить, что именно они думают. Драконов в этот раз бобами не кормили. Отвесный береговой утес позволял стартовать в обычном, предусмотренном эволюцией режиме, без какого бы то ни было ускорителя. Завтра этим способом воспользуемся и мы. Драконы подошли к краю обрывающейся в океан пропасти, и на секунду задержавшись на самой кромке обрыва, по очереди прыгнули вниз. Набрав скорость, они развернули на всю ширину свои огромные крылья, плавно осуществляя переход от пикирования, к парению. Потом в несколько мощных взмахов набрали высоту и уже через пару минут, превратившись в маленькие черточки, растаяли в закате. Мы остались одни.
Иннокентий
А мне этот континент нравится. Не особенно удивлюсь, если тут и кошки имеются. Не то что там, где мы были. Запахов всевозможных обилие, дикое буйство природы. А какая охота! Знатного сегодня зверюгу Сергей завалил. Только вот мясо жесткое. Я попробовал свежатинки и, честно говоря, не в восторге. Посмотрим, что Сергей ночью приготовит. Он сейчас костром занимается. Точнее двумя. Один большой. Положил одно бревно на другое, а между ними третье подсунул. Утверждает, что гореть всю ночь будет. А в сторонке три стенки из камней выложил и внутри костер из небольших палок распалил. Это у него мангал будет. Ругается, что березы тут не растут, угли, мол, не те будут.
Я костры не люблю. Они имеют обыкновение иногда в стороны пыхать, а мне усы и брови оберегать надо. Это ведь не украшение, а антенны.
Стемнело. Но не сильно. Две луны — это вам не одна.
Дрова в мангале у Сергея уже догорели. Остались только красные, чуть слышно потрескивающие угли. Он разровнял их и сверху поставил мясо, надетое вперемешку с кружочками лука на плоские деревянные палочки. Сразу зашипело. Гм, а пахнет приятно. Минут через пять у мангала собрались все.
— Сергей, вы вообще понимаете, что делаете? — подал голос By. — Тут ведь сейчас на запахи все население континента соберется!
— Это вряд ли, — отмахнулся Сергей, — ветер с берега дует. Все запахи в море уносит.
— Да когда оно, наконец, готово будет? — не выдержала Дианта. — Нельзя так над людьми издеваться, слюнки же текут!
— Потерпите немного, — отшучивался Сергей, — еще какие-то несчастные двадцать минут до готовности осталось.
И он ведь, действительно, продержал их целых двадцать минут. И только потом, когда озверевшие от дразнящего запаха ученые уже готовы были съесть его самого живьем и с потрохами, каждому было вручено по полуметровой палочке с шкворчащими кусочками дивно пахнущего мяса. Потом дошла очередь и до меня. Напарник снял один из кусков со своей палочки, срезал с него верхний просоленный и проперченный слой, а оставшееся разрезал на несколько маленьких кусочков и положил на камень возле меня.
— Сразу не ешь, — говорит, — пусть остынет.
Ну, это он, положим, зря. Я же не собака, горячее хватать не буду. Но терпеть тяжело. А если его перевернуть, может быстрее остынет?
Несколько минут стояла тишина, изредка прерываемая легкими постанываниями и урчаниями — народ поглощал мясо. Потом заговорили — выражали свое восхищение кулинарными способностями моего напарника. Утверждали, что в жизни не ели ничего подобного.
Я тоже попробовал. А знаете, очень даже неплохо. Мясо получилось очень сочным, буквально тающим во рту. И как-то совсем незаметно кончилось. Я потрогал лапой Сергея: