– Не говорите глупостей о том, что вас любят, – остановила ее мисс Минчин. – Но вам придется не только заниматься с воспитанницами. Вас будут посылать с разными поручениями и дадут вам работу в кухне. Если я буду недовольна вами, то отпущу вас. Помните это. Можете идти.

Сара с минуту молча смотрела на нее. Странные, тяжелые мысли пробегали у нее в уме. Потом она повернулась и пошла к двери.

– Постойте! – остановила ее мисс Минчин. – Что же вы не поблагодарите меня?

Сара остановилась и обернулась к ней.

– За что? – спросила она.

– За мою доброту, – пояснила мисс Минчин, – за то, что благодаря мне у вас будет дом.

Сара сделала несколько шагов вперед. Она тяжело дышала и заговорила странным, недетским тоном.

– Вы не добры, – сказала она. – Вы не добры, а это не дом.

С этими словами она повернулась и выбежала из комнаты, прежде чем окаменевшая от гнева мисс Минчин успела сказать что-нибудь или остановить ее.

С трудом переводя дыхание, Сара тихо поднялась по лестнице, крепко прижимая к себе Эмили.

«Как было бы хорошо, если бы Эмили могла говорить! – думала она. – Как бы хорошо это было!»

Она хотела пройти к себе в комнату, лечь перед камином на тигровую шкуру, прижаться щекой к голове тигра и думать, думать, думать, глядя на огонь. В ту минуту, как она поднялась на площадку, из ее комнаты вышла мисс Амелия и, притворив за собой дверь, остановилась около нее. Она казалась смущенной и взволнованной. И действительно, она в глубине души стыдилась того, что ей приказали сделать.

– Вам… вам нельзя войти туда, – сказала она.

– Нельзя войти?! – воскликнула Сара, отступив назад.

– Теперь это уже не ваша комната, – прибавила, слегка покраснев, мисс Амелия.

Сара сообразила, в чем дело. Она поняла, что это начало перемены, о которой говорила мисс Минчин.

– Где же моя комната? – спросила она, стараясь, чтобы ее голос не задрожал.

– Вы будете спать на чердаке, рядом с Бекки.

Сара знала, как пройти туда. Бекки рассказывала ей. Она отошла от двери своей прежней комнаты и поднялась по лестнице наверх. Начиная со второго, последнего поворота, лестница стала очень узкой и была покрыта обрывком старого ковра. Саре казалось, что она уходит далеко-далеко, оставляя за собой прежний мир, в котором жила другая, не похожая на нее девочка. Сама она, поднимавшаяся на чердак в коротком узком черном платье, не имела с ней никакого сходства.

Когда Сара отворила дверь чердака, сердце ее сжалось. Она вошла и остановилась, притворив за собою дверь.

Да, это был совсем другой мир. Комната с покатым потолком была выбелена. Известка потемнела и местами обвалилась. По одной стороне стояла старая железная кровать, покрытая полинявшим одеялом, на другой был камин с ржавой решеткой. Кроме того, в комнате стояла еще кое-какая мебель, которую принесли сюда снизу, так как она была слишком стара и плоха, чтобы оставаться там.

Под проделанным в крыше окном, через которое виднелся только небольшой кусочек серого неба, стояла старая табуретка. Сара подошла к ней и села на нее. Она плакала очень редко. Не заплакала она и теперь. Положив Эмили на колени и обняв ее, она прижалась к ней лицом и сидела неподвижно.

Вдруг послышался стук в дверь – такой тихий и робкий, что Сара даже не обратила на него внимания. Потом дверь тихонько приотворилась, и перепачканное в саже, мокрое от слез лицо заглянуло в комнату. Это была Бекки. Она все время плакала и терла глаза своим грязным кухонным фартуком, отчего оно приняло очень странный вид.

– О, мисс! – прошептала она. – Можно мне… позволите вы мне войти?

Сара подняла голову и взглянула на Бекки. Она старалась улыбнуться, но не могла. И в то время, как она смотрела на любящее, мокрое от слез лицо Бекки, ее собственное лицо приняло более детское выражение. Она протянула руку, и рыдание вырвалось у нее из груди.

– Я говорила тебе, Бекки, что между нами нет никакой разницы, – говорила она. – Теперь ты видишь, что это правда.

Я такая же девочка, как и ты. Я уже не принцесса.

Бекки подбежала к ней, прижала ее руку к своей груди и, опустившись на колени, заплакала от горя и сострадания.

– Нет, вы принцесса, мисс! – задыхаясь, воскликнула она. – Что бы ни случилось с вами… чтобы ни случилось… вы все равно останетесь принцессой… всегда, всегда!

Глава восьмая
На чердаке

Никогда не забывала Сара этой первой ночи, которую провела на чердаке. Спать она не могла. Ее мучило тяжелое, недетское горе, и она никогда не говорила никому о том, что ей пришлось вынести в эту ночь.

К счастью, непривычная обстановка время от времени отвлекала ее от одной упорной мысли о смерти отца, и она на минуту забывалась. Без этого поразивший ее удар был бы слишком тяжел для ее детской души и она была бы не в силах перенести его.

– Мой папа умер! – шептала она. – Мой папа умер!

Только впоследствии, уже много времени спустя, припомнилось ей, что ее постель была очень жесткая и потому она постоянно поворачивалась с боку на бок, стараясь улечься поудобнее; что в комнате было необыкновенно темно, а ветер, завывавший между трубами, как будто плакал. Но это еще не все – было и кое-что похуже. За стеной и на полу, около плинтусов, постоянно слышался какой-то шорох, возня и визг. Сара знала, что это такое, Бекки рассказывала ей. Это были мыши и крысы; они дрались или играли между собою. Раза два на полу слышался даже легкий топот. Впоследствии, когда она могла думать об этой ночи, она припоминала, что, услыхав в первый раз, как по полу пробежала крыса, она вскочила на постели и некоторое время сидела, дрожа от страха, а когда снова легла, то закрылась с головой одеялом.

Перемена в ее жизни происходила не постепенно и незаметно; она произошла сразу.

– Сара должна узнать немедленно, что ее ждет, – сказала мисс Минчин своей сестре.

Мариетту отпустили на другой день. Сара, проходя утром мимо отворенной двери своей гостиной, увидала, что в ней переменили всю обстановку. Роскошная мебель и все украшения были вынесены, а у стены стояла кровать. Изящная гостиная превратилась в скромную спальню; ее отдадут какой-нибудь новой воспитаннице.

Сара вошла в столовую. На ее месте, около мисс Минчин, сидела Лавиния.

– Вы с нынешнего же дня приметесь за исполнение своих новых обязанностей, Сара, – сухо сказала мисс Минчин. – Садитесь за другой стол с младшими воспитанницами. Смотрите, чтобы они вели себя как следует и не шалили. Вам нужно приходить раньше. Лотти уже опрокинула свою чашку с чаем.