На четвертый день пути, когда уже запасы еды приблизились к катастрофическим размерам, мы, наконец, начали спуск вдоль русла реки Уры. Вот река сбежала с гор и потекла по равнине, но перейти ее в этом месте не было никакой возможности: быстрый поток, крутые, обрывистые берега и никакого строительного материала под боком. К тому же спуститься с гор в этом месте было довольно трудно. Прыгать в водопад мало кто решался. Так что мы вынуждены были продолжать движение по горам. Только на следующее утро мы смогли спуститься почти у самой позиции, занятой неприятелям. Понимая, насколько мы близко к врагу, мы вели себя крайне осторожно, рассыпав во все стороны отряды разведчиков. Вскоре только гора отделяла нас от неприятеля и по-прежнему никаких следов дозоров. Все-таки отсюда нас совсем не ждали.
– Догадываюсь, что ты сам захочешь провести разведку? – поинтересовался Герхардт.
– Точно.
– Но на этот раз я поеду с тобой. И Святополк поедет.
– Разве я спорю? Объявляйте привал. И чтоб тихо было! Никаких костров и никакого шума. Особо следить за лошадьми.
– Да не волнуйся ты. Наши маги глушат все звуки и нас никто не услышит, если, конечно, специально не будут прислушиваться. Но мы ведь не так уж и близко к неприятелю находимся.
Герхардт оказался прав. Нам пришлось взобраться на самую верхушку горы, чтобы разглядеть лагерь имперцев. Я поудобней устроился на скале и достал бинокль. В лагере царила настоящая идиллия. Лениво бродили солдаты, горели костры. Чуть в стороне шли занятия с новобранцами. Была видна насыпь с частоколом, насыпанная вдоль дороги от горы до реки. По ней ходили часовые. С этой же стороны перед насыпью простиралось большое поле. С востока оно ограничивалось, правда, горами, а с запада деревьями, выросшими вдоль обрыва реки. Правда, я заметил, что между ними и рекой еще было расстояние. Эти деревья росли и на южной стороне поля, где переходили в настоящий лес. Жаль, правда, что у реки деревья не очень частые, а то по лесу можно было бы подобраться почти вплотную. Можно было бы, правда, пройти между деревьями и рекой, но там слишком узко. Мы просто такой шум поднимем, несмотря на всю магию, что только глухой не услышит нашего приближения. Стоп! А если чем-нибудь отвлечь врага? Чем-то, таким, что тот просто не услышит шума в лесу? Что может заглушить передвижение войск? Ответ напрашивался довольно парадоксальный: только передвижение войск.
– У кого-нибудь есть идеи? – спросил я.
– По лесу пехота не пройдет! – категорично заявил Святополк. А между рекой и деревьями мы просто не уместимся. Нас услышат.
– Кавалерия тоже пройти не сможет.
– Думаю, сможет.
– Нас услышат.
– Возможно. – Я глядел на поле, пытаясь сообразить, как можно отвлечь неприятеля.
– Может стоит подождать, когда имперцы устроят тренировку и за этим шумом пройти вдоль берега? – спросил Святополк.
– А если у них через трое суток тренировка? Нас обнаружат к тому времени, – возразил Герхардт.
Я моргнул.
– Повтори!
– Что? – непонимающе уставился на меня Герхардт. – Нас обнаружат…
– Не ты, Святополк. Что ты там сказал насчет маневров?
– Ну, разведчики ведь нам сказали, что у них тут много новобранцев. Надо же им тренироваться? А во время маневров обычно стоит шум не меньше, чем в настоящей битве.
– Та-а-ак. – Я задумчиво уставился на поле. – Герхардт, берешь всю тяжелую кавалерию и выводишь ее вдоль реки. Что касается маневров, то будут маневры. Шум будет такой, что они не только конницу, но и конец света пропустят. Все, уходим.
– Что ты задумал? – поинтересовался Герхардт.
– Атаку. По полю ведь незаметно не подойти к имперцам?
– Да.
– А если мы все же пойдем? Что они будут делать?
– Будут строиться для боя. Удивлены они будут или нет, но строиться будут… – Герхардт замер с открытым ртом. – Черт возьми! Чем не маневры?
– Да, за поднятым шумом они вас не услышат, – признал Святополк.
– А мы постараемся еще больше внести сумятицы. Только ты, Герхардт, не торопись.
– Постараюсь, – усмехнулся он.
Отряды были подняты и скорым маршем двинуты в сторону неприятеля. Вскоре Герхардт отделился от нас со всей баронской конницей и свернул в сторону леса. Остальные отряды: легкая пехота Амстера, тяжелая пехота Китижа и легкая кавалерия двинулись в обход скалы. Старясь как можно дольше остаться незамеченными (чем позднее нас увидят, чем больше будет переполох), мы миновали скалу.
– Всю кавалерию на левый фланг, – распорядился я. – Пусть наш правый фланг упрется в гору.
– Зачем это? – поинтересовался Лекор, когда вестовые передали мой приказ.
– Для массовости. Пусть думают, что здесь вся наша кавалерия. К тому же на правом фланге она все равно не сможет действовать в полную силу.
Лекора с нами в разведке не было, и он вопросительно посмотрел на меня. Пришлось рассказать ему об особенностях местности.
Рядом со мной ехали Рон и Артер. Рон заметно нервничал.
– Энинг, там правда пятнадцать тысяч солдат?
– Правда.
– А нас пять тысяч?
– Чуть меньше. Но не ты ли говорил, что враг бьют не числом, а умением?
– Не я. Артер. Я просто повторил.
– Внимание! – я привстал в стременах. – Выходим из-под прикрытия горы! Вперед!!!
Четко, как на параде, разбитые на полки, на поле стали выходить китижские отряды. Тут же слева к ним подошла кавалерия. Печатая шаг, четко шли взводные колонны, выставив вперед мощные копья. Между ними были небольшие промежутки, в которых находилась легкая пехота. Чуть сзади шли еще отряды тяжелой пехоты, готовые в случае необходимости прийти на помощь колоннам первой линии.
Нас заметили. В бинокль мне было видно, как изумленно уставились на нас солдаты. Как отвисли у них челюсти. Но вот кто-то, самый стойкий, наконец, очнулся и что-то вопя, бросился в лагерь. Вскоре до нас донесся звук била. Имперские солдаты выскакивали из лагеря, удивленно озирались, потом бросались обратно за оружием. Переполох поднялся страшный.
– Звук!!! – приказал я.
Тотчас тысячи мечей одновременно стали бить по щитам. Под этот мерный, сводящий с ума звук, мы продолжили сближение.
Все-таки новички или нет, но имперские солдаты быстро пришли в себя и теперь поспешно строились для боя, занимая самые выгодные позиции лицом к нам. Им пришлось оставить свои, теперь уже бесполезные укрепления и встречать врага в чистом поле. И все же когда мы подошли к ним на два километра, они еще не закончили перестроение. Мне было видно, как нервничает вражеский командир из-за того, что у них в тылу оказалась река. Все же он постарался отойти от нее подальше, чтобы сохранить возможность маневра, оставив за фронтом как можно больше свободного пространства для переброски резервов. Только теперь это играло на руку нам.