Они долго шли молча. Ключников задумался, а Елена Анатольевна не решалась ни о чём его спрашивать.
– Мистика, но ваша Таня удивительно похожа на мою Ксению, – сказал Иван Николаевич.
Елена Анатольевна взглянула на него и оторопела: он улыбался сквозь слёзы.
– Вот, посмотрите сами, – Ключников достал портмоне и показал небольшую чёрно-белую фотографию. Со снимка Елене Анатольевне улыбалась красивая девочка лет двенадцати. – Это она в шестом классе, – пояснил Ключников. – Правда, похожа?
Елена Анатольевна согласилась, но решила сменить тему:
– Иван Николаевич, Таня мне рассказала, что вы на свои деньги отремонтировали класс, а директор выжил вас из школы. Не понимаю. Он же вроде ваш друг.
– С Нилиным мы учились в одном классе, но друзьями никогда не были. Впрочем, я на него не в обиде. А заниматься пока будем у меня дома.
– Да. Я в курсе. Таня мне об этом уже сказала. Но, если вам интересно моё мнение, я считаю, лучше было бы арендовать какое-нибудь помещение.
– Может, со временем я так и сделаю, – пожал плечами Ключников. Помолчав, он вернулся к прежней теме: – Вы знаете, всем лучшим, что случилось со мной в этом году, я обязан Ксении. Поневоле поверишь в загробную жизнь… После своей смерти Ксения руководит всеми моими поступками. Это она заставила меня бросить пить, это она подала идею создания клуба, она подсказала, с чего начать. Фактически не я, а она работала с детьми. Я лишь был и остаюсь проводником её идей… Вы только не смотрите на меня так.
– Как?
– Как на сумасшедшего. Ксения снится мне до сих пор. Мы беседуем с ней. И эти сны-беседы остаются в памяти надолго, не стираются наутро.
– Иван Николаевич, вы можете мне сказать, почему вы выбрали именно наш класс?
– Могу. План создания клуба я вынашивал всё лето. Всё прикидывал, в какую школу обратиться. Ведь не поймут, побоятся. А тут вдруг – через общих знакомых – узнаю, что Виктор Александрович Нилин, с которым я когда-то учился в одном классе, благополучно директорствует в такой-то школе. Ну я, понятное дело, к нему: – Привет, сколько лет, сколько зим! Выручай! – А что такое? – Да вот так и так. Хочу прочитать лекцию… Короче, договориться о подобном эксперименте с бывшим однокашником намного проще, чем с незнакомым дядей. Тем более что сначала речь шла только о лекции. Правда, Нилин удивился, почему это я хочу прочесть лекцию группе из десятипятнадцати человек. Я сказал, что не потяну большую аудиторию. Он поверил. Оставалось выбрать класс.
– Значит, вы хотели заниматься только с детьми из неполных семей?
– Конечно. Для меня это было принципиально важно.
– Но вы не хотели посвящать их в тайну вашего выбора?
– Естественно, нет. В их же интересах.
– Но ведь они могут обидеться на вас, когда узнают правду.
– Могут.
– А чего вы хотели добиться? Компенсировать каждому подростку одного из родителей?
– Елена Анатольевна, вы спрашиваете как друг или…
– Как друг.
– Ну тогда я вам отвечу так: я сам не знаю, чего хотел.
Елена Анатольевна усмехнулась:
– Ну ладно. Расскажите тогда, как вы выбрали класс.
– Да. Это интересно. Я ведь не случайно выбрал ваш 9 «В». Мне очень хотелось, чтобы на моей лекции присутствовал хотя бы один человек, по-настоящему интересующийся Древним Египтом. Поэтому, знакомясь со списками девятых классов, я обратил внимание на фамилию Каминский.
– Каминский?
– Да. Это оказался сын моей давней знакомой – Максим. О большей удаче я и мечтать не мог. Это и определило мой выбор… С Людмилой Алексеевной – матерью Максима – я познакомился ещё на заводе. Я работал тогда инженером, а она начальником участка в цехе. Я знал её мужа, был наслышан о влюблённом в Египет сыне. Представьте себе, Максим интересуется Египтом с третьего класса! Мог ли я пройти мимо такого увлечённого человека?!
– И этот увлечённый на первой же лекции испортил вам настроение.
– A-а! Вы и это знаете… Да, испортил, если честно. Но я на него не обижаюсь.
– Иван Николаевич, вы, наверно, никогда ни на кого не обижаетесь, – сказала Елена Анатольевна.
– Себе дороже, – кивнул Ключников. – Ну, короче, потом я попросил у Нилина личные дела учащихся 9-го «В» и выписал фамилии тех учеников, у кого не было одного из родителей. Это стало моей тайной. Нилина я в неё посвящать не стал: побоялся. Он, конечно, был удивлён моим выбором, но не настолько, чтобы запретить мне прочитать лекцию. О своей истинной цели я решил тогда умолчать… Ну вот, теперь вы всё знаете. И можете меня либо казнить, либо миловать.
– За что же мне вас казнить?!
– Признайтесь, вы ведь раньше этого хотели?
Елена Анатольевна задумалась:
– Хотела. Слава Богу, я во всём разобралась и вижу, что вы порядочный человек.
– А вы очень приятная женщина!
– Приятная, – Елена Анатольевна улыбнулась и поёжилась. – Только совсем замёрзла.
– Идёмте. Я отвезу вас домой.
– Что же вы раньше молчали?!
– Постойте, я же предлагал вам погреться.
– Погреться – да, а домой отвезти не предлагали.
– Виноват, исправлюсь…
Они пошли к машине. Елена Анатольевна вдруг погрустнела: вспомнила мужа. Он тоже так говорил: «Виноват, исправлюсь!»
Ключников отвлёк её от грустных мыслей, галантно распахнув перед ней переднюю дверцу своего авто:
– Прошу садиться! – и уже в машине, включив зажигание, вдруг спросил: – Елена Анатольевна, вы не могли бы дать мне номер вашего сотового?
5 октября, четверг
Никите Ежову приснился удивительный сон. Будто попал Никита в Древний Египет, прямо к пирамидам. И выходит из пирамиды невзрачный человечек – сам Хеопс. Подходит к Никите, кладёт ему руку на плечо, смеётся и говорит: «Ну, здравствуй, олух царя небесного! Клёво я всех вас сделал, а?! До сих пор считаете, что я мог построить этакую пирамидищу? Не строил я её, а только ремонтировал. Да ещё искал тайную комнату. Ну ладно, передай привет Ключникову, а мне пора в саркофаг».
Никита проснулся, пошёл умываться, а в голове его продолжал звучать голос Хеопса: «Передай привет Ключникову!»
«Ладно, передам!» – пообещал фараону Никита.
На завтрак мама приготовила макароны по-флотски и сварила какао. Сама она уже поела и теперь стояла перед зеркалом – прихорашивалась.
Четвёртый день Ирина Юрьевна работала на новом месте – в магазине Ключникова. Как по мановению волшебной палочки, она изменилась в лучшую сторону: стала подтянутой, бодрой, красивой и ласковой. Глядя на мать, Никита чувствовал себя счастливейшим на Земле человеком. Как он был благодарен Ивану Николаевичу за эту внезапную перемену в судьбе!