Беседуя таким образом, охотники, превратившиеся в натуралистов, продвигались все дальше и, наконец, вошли в широкую долину, где змеилась почти свободная ото льда речка. Долина тянулась на юг, и ее склоны были покрыты хилой растительностью. Казалось, ее почву легко было бы сделать плодородной, стоило внести туда слой чернозема всего в несколько дюймов толщиной, и она стала бы давать неплохой урожай. Доктор обратил на это внимание товарищей.
– Посмотрите, – сказал он, – разве предприимчивые колонисты не могли бы поселиться в этой долине? Если взяться за дело с умением и как следует потрудиться, то через некоторое время местность станет неузнаваемой. Я не хочу сказать, что здесь появятся такие же поля, как в умеренном поясе, – но, во всяком случае, долина приобретет очень приятный вид. Да вот и ее четвероногие жители. Эти плутишки знают, где им поселиться.
– Да это полярные зайцы! – воскликнул Алтамонт, прицеливаясь.
– Постойте, – крикнул доктор, – постойте, оголтелый охотник! Бедные зверюшки и не думают убегать от нас. Не трогайте их – они сами идут к нам.
Три или четыре зайчонка скакали среди чахлого вереска и молодого мха, они приближались к охотникам, даже не замечая их. Но невинный вид зайчат не тронул Алтамонта.
Вскоре они очутились у самых ног доктора, он стал гладить их, приговаривая:
– Разве можно встречать выстрелами того, кто просит у нас ласки? Какой нам толк убивать этих зверьков!
– Вы правы, доктор, – сказал Гаттерас. – Пусть себе живут.
– Как! Мы упустим и белых куропаток, которые сами летят к нам, – воскликнул Алтамонт, – и журавлей, которые так важно выступают на своих длинных ногах!
Птицы стайками подлетали к охотникам, не подозревая, какой опасности они избежали благодаря доктору. Даже Дэк проявлял непривычную сдержанность и казался удивленным.
Любопытно и трогательно было смотреть на этих хорошеньких зверьков, они резвились, прыгали, ложились у ног доктора, напрашиваясь на ласки, птицы беззаботно порхали и садились на плечи к добряку Клоубонни. Казалось, население долины старалось как можно лучше принять своих гостей. Весело перекликаясь, подлетали все новые птицы. Доктор был похож на настоящего волшебника. В сопровождении стаи птиц и зверьков охотники шли по сырому берегу вверх по течению ручья.
Но вот за поворотом они увидели восемь или десять оленей, которые безмятежно паслись, выщипывая из-под снега мох. Это были прелестные, грациозные и кроткие животные с ветвистыми рогами, которые самка носит так же горделиво, как и самец. Их пушистый мех уже начал терять свою зимнюю белизну и принимал темно-серый летний оттенок. Они не боялись людей и были такие же ласковые, как зайцы и птицы этих мирных краев.
Можно думать, таковы были отношения первого человека с первыми животными в дни, когда мир был еще молод.
Охотники вошли в середину стада, причем олени даже не пытались убегать. На этот раз Клоубонни стоило немалого труда обуздать охотничьи инстинкты Алтамонта. Американец не мог равнодушно видеть эту великолепную дичь, его обуяла жажда крови. Растроганный Гаттерас наблюдал, как эти кроткие животные терлись мордой о плечо доктора, чувствуя в нем друга всех живых существ.
– Да что же это, черт возьми? – ворчал Алтамонт. – Разве мы пришли сюда не для охоты?
– Для охоты на мускусных быков, и только, – отвечал доктор. – К чему нам эта дичь? Еды у нас достаточно. Давайте лучше полюбуемся этим трогательным зрелищем, как доверчиво льнут к нам эти мирные создания!
– Это доказывает, что они еще никогда не видели человека, – заметил Гаттерас.
– Разумеется, – ответил Клоубонни, – и отсюда можно сделать вывод, что эти животные не американского происхождения.
– Это почему? – спросил Алтамонт.
– Если бы они родились на севере Америки, то наверное бы знали, что представляет собой двуногое и двурукое млекопитающее под названием человек, и при нашем появлении немедленно скрылись бы. Нет, вероятнее всего, они пришли с севера, они уроженцы тех неисследованных областей Азии, где еще не побывал человек, и добрались сюда через земли, примыкающие к полюсу. Следовательно, Алтамонт, вы не имеете права считать их своими соотечественниками.
– О! – воскликнул Алтамонт. – Охотнику нет дела до таких тонкостей, и дичь всегда принадлежит тому, кто ее подстрелил.
– Успокойтесь, дорогой Нимрод! Что до меня, то я скорее соглашусь больше никогда в жизни не стрелять, чем потревожить это симпатичное население. Посмотрите, даже Дэк братается с этими красивыми тварями. Доброта – великая сила!
– Ну, ладно, ладно, – пробурчал Алтамонт, не понимавший такой сентиментальности. – Посмотрел бы я, как вы стали бы расхаживать среди медведей и волков, вооруженный одной лишь добротой.
– Я не собираюсь очаровывать хищных зверей, – ответил Клоубонни, – и мало верю в чары Орфея. Впрочем, медведи и волки не пришли бы к нам, как эти зайцы, куропатки и олени.
– Если они никогда не видели людей, то почему бы им и не прийти? – спросил Алтамонт.
– Потому что по своей природе они свирепы, а кто зол, тот и подозрителен. Это было проверено как на людях, так и на зверях. Сказать: «Он злой», то же самое, что сказать: «Он подозрительный». Чувство страха свойственно тому, кто сам способен возбуждать страх.
Этой небольшой лекцией по философии окончилась беседа.
Весь день охотники провели в лощине, которую доктор, с согласия товарищей, окрестил Полярной Аркадией. Вечером, после ужина, не стоившего жизни ни одному жителю этих мест, охотники уснули в пещере, словно созданной для того, чтобы предоставить им покойный приют.
Глава 17
Долг платежом красен
Доктор и его товарищи проснулись рано, спокойно проведя ночь. Правда, под утро лицо начал пощипывать морозец, но они были тепло укутаны и великолепно выспались под охраной мирных животных.
Погода стояла прекрасная, и охотники решили посвятить день исследованию местности и поискам мускусных быков. Алтамонту заранее предоставили право стрелять в них, даже если бы они оказались самыми наивными существами на свете. Их мясо, хотя и сильно отдающее мускусом, вкусно, и охотники мечтали принести в форт Провидения несколько бычьих туш и снабдить товарищей свежей здоровой пищей.
В первые часы путешествие не представляло особого интереса. На северо-востоке местность начала заметно меняться. Появились холмы и возвышенности – первые признаки гористой местности. Если Новая Америка и не была континентом, то, во всяком случае, это был большой остров. Впрочем, путешественники вовсе не собирались выяснять эту географическую проблему.
Дэк бежал впереди. Вдруг он сделал стойку, наткнувшись на следы целого стада мускусных быков. Потом бросился вперед и быстро скрылся из глаз охотников. Они поспешили за ним. Его звонкий, яростный лай доказывал, что верный пес наконец обнаружил предмет их вожделений.