– Расслабься, – хлопаю его по плечу. – Всего на одну ночь.
– Ни за что. Я с ним не останусь. Я его даже не знаю!
– Я тоже, – отвечаю я.
– Ты знаешь его лучше, чем я, и, не будь ты таким идиотом, однажды он стал бы твоим тестем.
Слова Лэндона задевают меня сильнее, чем должны бы. Тестем? Звучит так странно… Мысленно повторяю это слово, глядя на отвратительную человеческую массу на диване.
– Я хочу с ней увидеться, – с мольбой говорю я.
– С кем… с Тесс?
– Да, с Тес-сой, – поправляю его я. – С кем же еще?
Лэндон начинает крутить пальцами, словно нервный ребенок.
– Ну а почему она не может приехать сюда? Думаю, оставлять меня с ним – не лучшая идея.
– Не будь таким трусом, он не опасен, ничего такого, – говорю я. – Просто проследи, чтобы он никуда не ушел из квартиры. Тут много еды и воды.
– Ты как будто говоришь о собаке… – замечает Лэндон.
Раздраженно потираю виски.
– Разум у старика вполне мог деградировать до этого уровня. Так ты поможешь мне или нет?
Он сердито смотрит на меня, и я добавляю:
– Ради Тессы.
Это нечестно, но знаю, что ход сработает.
Через секунду Лэндон сдается и кивает.
– Только на одну ночь, – соглашается он, и я отворачиваюсь, чтобы скрыть улыбку.
Не знаю, какова будет реакция Тессы на нарушение нашего уговора о «свободе», но это всего на одну ночь. Одна короткая ночь с ней – вот что мне сейчас нужно. Мне нужна она. На неделе мне хватает звонков и сообщений, но после последнего кошмара мне, как никогда, нужно ее увидеть. Убедиться, что на ее теле нет никаких отметин, кроме тех, которые оставил я.
– Она знает, что ты приедешь? – спрашивает меня Лэндон по дороге в спальню.
Пытаюсь найти на полу футболку – я по-прежнему голый по пояс.
– Узнает, как только я приеду.
– Она рассказала, как вы болтали по телефону.
Рассказала? Это на нее совсем не похоже.
– Зачем ей рассказывать про то, как мы занимались сексом по телефону? – удивляюсь я.
У Лэндона округляются глаза от изумления.
– Ого! Что? Что?! Я не… О боже! – недовольно бормочет он, пытаясь заткнуть уши, но слишком поздно.
Он густо краснеет, и комната наполняется моим смехом.
– Выражайся точнее, когда речь идет обо мне и Тессе, разве ты этого еще не понял? – усмехаюсь я, вспоминая ее стоны по телефону.
– Видимо, понял. – Он хмурится и возвращается к теме: – Я имел в виду, что вы с ней много говорили по телефону.
– И?..
– Тебе она кажется счастливой?
Моя улыбка исчезает.
– Почему ты спрашиваешь?
На его лице проступает тревога.
– Просто интересуюсь. Я за нее как-то переживаю. Похоже, она не так уж радуется Сиэтлу, как я ожидал.
– Не знаю. – Я потираю затылок. – Да, по голосу она не кажется счастливой, но не знаю, почему именно – то ли потому, что я придурок, то ли потому, что Сиэтл нравится ей не настолько, как она думала, – честно отвечаю я.
– Надеюсь, первое. Я хочу, чтобы она там была счастлива, – замечает Лэндон.
– И я тоже, вроде того.
Лэндон пинает ногой грязные черные джинсы.
– Эй, я собирался их надеть, – сержусь я и наклоняюсь, чтобы поднять.
– У тебя нет чистой одежды?
– В данный момент нет.
– Ты вообще стирал после ее отъезда?
– Да… – вру я.
– Ага. – Он показывает на пятно на моей черной футболке. Может, горчица?
– Черт. – Снимаю футболку и бросаю ее на пол. – Мне нечего надеть, черт возьми.
Открываю нижний ящик комода и облегченно вздыхаю: в дальнем углу лежит стопка чистых черных футболок.
– Как насчет этих? – Лэндон показывает на темно-синие джинсы, висящие в шкафу.
– Нет.
– Почему нет? Ты все время носишь только черные.
– Именно, – отвечаю я.
– Ну, похоже, единственная пара, которая у тебя есть, сейчас грязная, так что…
– У меня их пять пар, – поправляю я его. – Просто они одинакового фасона.
Тяжело вздохнув, я тянусь через него к шкафу и снимаю с вешалки чертовы синие джинсы. Ненавижу их. Мама купила их мне на Рождество, и я поклялся никогда не надевать их, но вот, приехали. Ради настоящей любви и все такое. Она, наверное, в обморок бы упала.
– Они чересчур… облегающие. – Лэндон прикусывает губу, чтобы не рассмеяться.
– Отвали, – говорю я и показываю ему средний палец и продолжаю собирать всякую хрень в дорогу.
Двадцать минут спустя мы снова в гостиной: Ричард по-прежнему спит, Лэндон достает меня шутками про узкие джинсы. Я готов ехать в Сиэтл и увидеться с Тессой.
– Что мне сказать ему, когда он проснется? – спрашивает он.
– Что хочешь. Будет забавно, если ты его немного подурачишь. Можешь притвориться, будто ты – это я или будто ты не знаешь, почему он здесь, – смеюсь я. – Он жутко растеряется.
Лэндон не понимает, что в этом смешного, и практически выталкивает меня за дверь.
– Осторожнее за рулем, на дороге скользко, – предупреждает он.
– Понял.
Перекидываю сумку через плечо и ухожу, пока он не успел выдать еще какую-нибудь банальщину.
В дороге я не могу отделаться от мыслей о своем кошмаре. Он был таким реалистичным, таким чертовски ярким. Я слышал, как Тесса стонала имя того засранца, я даже слышал, как она ногтями царапает его кожу.
Включаю радио, чтобы отвлечься от размышлений, но это не помогает. Тогда я решаю подумать о ней, вспомнить, как мы были вместе, чтобы кошмарные образы перестали меня преследовать. Иначе эта поездка станет самой долгой в моей жизни.
– Смотри, какие милые детки! – вопит Тесса, показывая на стаю маленьких копошащихся существ.
Ну, на самом деле их было всего двое. Но все равно.
– Да, да. Очень милые. – Я закатываю глаза и тащу ее дальше по магазину.
– У них даже одинаковые бантики в волосах.
Она широко улыбается, а голос становится пронзительным, как обычно у женщин, когда они видят маленьких детей: у них начинает вырабатываться какой-то гормон или вроде того.
– Ага, – бормочу я и тащусь вслед за ней по узким рядам «Коннерс».
Она ищет какой-то особенный сыр, нужный для блюда на сегодняшний вечер. Но ее разумом завладели дети.