Book.

Привлечение Мантё к ответу

В Суруге присоединились отряды владыки этой провинции Имагавы Суруга-но Ками Норимасы, провинции Синано под командованием Огасавары Масаясу и Каи под руководством Такэды Сигэнобу. На перевалы через Хаконэ и к подножию Фудзи подошла армия численностью 50 тысяч человек. Уэсуги Норинао поставил на кон очень многое. Он располагал еще 3 тысячами воинов. Великая армия преодолела сопротивление противника, что на этих сложных перевалах представлялось делом совсем непростым. Последнее усилие пришлось приложить у перевала Кавадзири. Оставили Норинао, чтобы он оценил потенциальный результат своей головой, а его должность передали другим. Как только армия медленно миновала Банюгаву, известия о выполнении им задания поступили командованию. Когда стало видно знамена армии Норитомо (то есть отрядов Хокурикудо), пора было нанести последние штрихи к пассивной осаде, которую армия Канто принца Мотиудзи вела перед Хираи-дзё. Отряды Юки, Тиба, Сатакэ моментально свернули свой флаг и скрылись за линией горизонта равнины Мусаси. Освободившуюся армию отправили за ними в погоню. Появился Норизанэ с указом сёгуна на руках, чтобы принять командование на себя и призвать Канто на свою службу. В Коандзи прибыли Иссики, причем без свиты, а только лишь в сопровождении собственных самураев. Это место находилось слишком близко к приближающемуся противнику. Мотиудзи отошел к городу Эбина. Пока ждали известий из Камакуры, малочисленный отряд день ото дня сокращался. Бегство из армии Норизанэ продолжалось с завидным постоянством. Потом наступил окончательный развал. Из северной столицы прибыл курьер. Миура Токитака, оставленный командовать войском Камакуры, энергично взялся за расшифровку. Так как армия Мотифусы прошла перевалы Хаконэ, а также поступили сообщения о том, что армия Норизанэ теснит Иссики в низовья Мусаси, сложить два и два труда не составляло. На следующий день с рассветом сигналом к его мятежу послужил поджог лавок и домов простого народа. Крики «как будто пламенем обжигаемых чертей в аду Сёнэцу (огня) поднялись. Жалость отбросили в сторону». 3 тысячи человек барабанили в ворота дворца Окура. Ночную стражу составляла всего лишь сотня человек. Все до одного они погибли. Принц Ёсихиса сбежал через холмы в Огигаяцу. Здесь его догнали преследователи.

В окружении, защищая своего господина, сложили головы два его преданных самурая Янадабо и Надзукабо. Ёсихиса попал в плен. Армия Киото входила в город, и его сторона потерпела полное поражение.

Мотиудзи должен был тотчас же исполнить обряд харакири. Иссики Наоканэ высказал возражение: «Так поступают солдаты, чтобы ввести окружающих в заблуждение. Легко наложить на себя руки, когда наступает момент безнадежной неудачи. В настоящее время извольте не торопиться. Его светлость найдет достойный выход из сложившегося положения. Сначала постарайтесь разобраться с намерениями Сицудзи». Этот талантливейший и храбрейший из братьев высказался откровенно и прямолинейно. Его собственная судьба определилась давно. Непримиримая вражда с Норизанэ передалась ему по наследству. Он уже сделал попытку спасти своего принца. Тогда, пока Иссики продолжал ведение своего последнего отчаянного сражения, принц Мотиудзи вступил в храм Сёмёдзи района Канадзава. Здесь ему побрили голову, и он униженно просил прощения у Сицудзи. От Норизанэ мало что зависело, но он взял на себя смелость, чтобы испросить новых распоряжений и изменения приговора со стороны Киото. Между тем Мотиудзи отконвоировали в Камакуру. Здесь под стражей Нагао Инаба-но Ками Ходэна его поместили в храм Эиан-дзи на территории долины Момидзигаяцу. Там он коротал дни и месяцы в ожидании окончательного решения его судьбы. Здесь он устраивал аудиенции своим вассалам, осмеливавшимся явиться пред его светлым ликом. Причем среди получивших аудиенцию вельмож можно назвать много дам, представлявших своих супругов. Мотиудзи высказался напрямик: «Это последнее восстание выглядело примером какого-то сыновнего поведения! Если самим принцем, считающимся отцом своего народа, так грубо пренебрегли, а потом его предали, отодвинули в сторону те, что должны были служить ему, как дети своему родителю, что должны ждать матери таких сыновей, жены таких мужей в нынешнем воплощении или в следующем? Эти вельможи повели себя самым подлым образом. Вашему Мотиудзи от такого результата ни холодно, ни жарко; только вот они нанесли смертельный удар по всей преданности ребенка и вассала». Юки Удзитомо поднялся, чтобы дать ответ. «Идза! С трепетом и почтением, августейший принц, вся трудность состоит не со всеми вассалами, а только немногими из них. Слух нашего господина заглушила клевета. Злонамеренные люди встали между ним и его вассалами, чтобы помешать общению или извратить его. Положение вещей совсем не достигло такого отчаянного предела. Избавьтесь от корня и верви этих Иссики, этого злословящего Ямана. Откройте настежь двор принца своим вельможам из Канто. Кто потом осмелится встретиться лицом к лицу с вой ском восьми провинций, объединившимся для защиты своего сюзерена? Ваш Удзитомо всегда доказывал преданность своему принцу, но нашлись люди, получившие выход на своего господина исключительно через Иссики или Ямана. Прошу моего господина действовать соответству ющим образом». Принц обратил на него добрый взор. «Удзитомо на самом деле оставался практически в одиночестве. Мотиудзи воздает благодарность. Ты пришел с какой-то просьбой? Говори!» После этих слов Удзитомо подал прошение от Огури Сукэсигэ, в котором Камакура-доно дает указание на смертный приговор Иссики Акихидэ и Ёкоямы Таро. Тем самым у представителей рода Огури и Сатакэ появилось право на официальное требование по поводу восстановления их чести и вотчин. Мотиудзи без промедления одобрил их ходатайство. Потерпевший в битве поражение Наоканэ вспорол себе живот, а с ним это сделали и его основные слуги. Почему бы не предоставить такую же точно возможность Акихидэ?! Тут он подозвал Удзитомо к себе поближе. Они шепотом о чем-то поговорили. Недовольный вид Удзитомо поняли все. Мотиудзи досадливо улыбался. Он представлял себе ход предстоящих событий лучше, чем этот простосердечный и где-то даже недалекий самурай. Наконец-то он сказал вслух: «Все это требуется запомнить; ведь это – обвинение, предъявленное его принцем самому Удзитомо. Когда придет время – действуйте. Доверия к этому человеку в Киото не осталось. В приговоре Удзитомо его принц упоминает наследие того, что ему больше всего дорого». Плача, Удзитомо простерся перед своим господином лицом вниз. «Удзитомо клянется собственной жизнью, что он лично будет докладывать своему господину в Мэйдо о выполнении поручения».

Принц Мотифуса первым узнал о провозглашенном задании по катакиути (кровной мести). Он действовал стремительно и в доброжелательной манере. Сама задача казалась не из простых. Ёкояма Сёгэн и Иссики Акихидэ, предвидевшие падение канрё, решили организовать оборону в горной крепости, некоторое время назад возведенной Сёгэном в Гокэнмуре. Они рассчитывали на укрепление своего положения со временем, а если удастся затянуть упорное сопротивление на несколько месяцев, у них должна появиться возможность уладить отношения с заинтересованными кругами в Камакуре. Надежда еще теплилась, тем более что Акихидэ рассчитывал на поддержку в окружении сёгуна. В округе позади Фудзисавы на одной линии с Банюгавой горы простирались длинными грядами, рассеченными и лишенными порядка в силу эрозии. Удобные для обороны участки в этой очень резко пересеченной местности на высоте больше сотни футов встречались редко. Эту крепость Гокэнмура возвели на горе Курияма, причем ее изначальное название значительно сократили при помощи ри из 6 тё (меньше полумили), так как именно эту меру длины использовали в данном округе. Среди земледельцев этот холм точно так же известен как гора Ёкояма. В соответствии с сохранившейся до сих пор традицией здесь возведено прибежище разбойников. Акихидэ и Ёкояма собрали около полутора тысяч человек, в основном ронинов и разбойников. Главное заключалось в том, что эта позиция выглядела надежной. Когда Имагава Норитада прибыл с распоряжением принца Мотифусы и предостережением о сосредоточении 2 тысяч человек, Сукэсигэ очень развеселился. Братья Имагава тоже совсем не расстроились. Этот парень Ёкояма достаточно часто совершал налеты на Суругу. Теперь предоставлялась редкая возможность покончить с ним навсегда.