Book.

Заливаясь слезами, Фудзинами осела на пол. В оцепенении Мицусигэ не мог оторвать глаз от трупа животного. Механически он повторил свою последнюю фразу: «Что ему пользы от такого вот дурного поступка?» Негодование прорвалось в речи Фудзинами: «Что ему пользы? Так вот: он остро реагирует на любое проявление вашей светлостью теплого чувства к моему сыну Мантё. Он боится того, что младший сын завоюет благосклонность его отца и станет наследником нашего дома. Ах! Мой несчастный мальчик! Ему уготована судьба отверженного сына своего отца, попавшего в лапы такого вот неразборчивого в средствах брата! Неудивительно, что Фудзинами старается задобрить злобные выходки этого негодяя своей покорностью». Взгляд Мицусигэ оставался прикованным к мертвому животному, и при этом он внимательно слушал речи Фудзинами. «Что за низкий подлец! Как он решился на попытку убийства своего добрейшего из отцов? Ия! Даже во время острой вражды между Ецу-О и Мэйтоку из Со такой позор нельзя было представить у посторонних людей. Как такое могло случиться в отношениях между родителем и ребенком!» Воздержанный пожилой человек все больше входил в раж. «Хэйта! Хэйта!» – позвал он резко. На громкий крик его светлости тут же прибыл каро, а за ним появился Имаи Айгоси из стражи. Взгляд Айгоси скользнул по трупу собаки, а потом остановился на Фудзинами. Он подготовился выполнить любое распоряжение своего господина. Мицусигэ жестом распорядился убрать собаку и угощение.

Заступничество Танабэ Хэйты

Задыхаясь от гнева, он произнес: «Посмотри, что этот недостойный ребенок и подлый негодяй придумал для человека, подарившего ему жизнь. Во всей Ли-Ки («Книге обрядов») мудреца Морокоси (Китай) не найти ничего похожего на подобную ситуацию. Коси (Конфуций) даже не мог себе представить такого поступка. Но Мицусигэ не такой уж старый, чтобы не покарать по заслугам. Немедленно идите в комнату этого человека!» Он взялся рукой за свое оружие, чтобы обнажить его. Имаи Айгоси рванулся вперед, перехватив эфес и ножны. Он не мог позволить своему господину достать свое оружие по такому поводу. Танабэ Хэйта простерся перед своим владыкой со своей просьбой. «За преданность Вака-доно (молодого господина) вашей светлости старый Хэйта отвечает своим телом и самой жизнью. Прошу почитаемого господина попридержать свою руку в этом деле. Твой Хэйта уверен в том, что все дело прояснит сам молодой господин». У Мицусигэ возникли сомнения. С горечью он произнес: «По данному факту сомнения у меня отсутствуют, Хэйта. Он лично принес кинноцу, сам поместил его в токоному на виду обитателей дома, проходящих мимо. Его интерес лежит на поверхности. Но Мицусигэ попридержит свои руки. Я его поручаю заботе Хэйты. Пусть он им займется. Когда его разыщешь, предоставь ему возможность помолиться. Отруби ему голову и тут же принеси ее мне без промедления. Такими будут распоряжения Мицусигэ». Гневающийся все больше, он покинул комнату.

Танабэ Хэйта задержался на минуту в задумчивости. «Фудзинами-сан знает больше об этом деле, чем кто-либо еще, – горько произнес он. – Распоряжения моего господина – это распоряжения моего господина, и их следует исполнять». Он хлопнул в ладоши. «Принеси сизури (чернильный камень) и дзюдэ (кисточку)», – коротко приказал он пажу. Потом Хэйта сел и что-то долго писал. Сложив и запечатав свиток, он повернулся к ожидавшему Имаи: «Имаи, Вака-доно должен находиться в Югёдэре Фудзисавы. Тебе следует добраться туда первым, иначе распоряжения моего господина исполнит кто-то другой. О-доно никак не успокоится, а молодой господин никакого сопротивления не окажет. Такого развития событий допустить нельзя. Отправляйся в путь незамедлительно и передай это вот письмо молодому господину с советом от Хэйты сразу же уехать к Юки в Симосу. Попроси его об этом со всей убедительностью. Рото пусть сделает то же самое. Хэйта позаботится о его судьбе. Пусть сделает так, и поторопится». Имаи не стал терять попусту времени. В скором времени послышался топот копыт его скакуна, несущегося галопом по дороге на Буцукиридоси, представляющий собой глубокую долину между холмами, [29] ведущую мимо монастыря Даибуцу к Фудзисаве.

Сукэсигэ выслушивает клевету на Фудзинами

Погоняя свою лошадь, он быстро покрыл 5 миль до монастыря. Братья Катаока и Мито-но Катаро отдыхали под деревом итё перед хондо (главным храмом). Одновременно с Имаи они поспешили на гору позади храма. Сукэсигэ молился поодаль от могилы матери. Торжественные подношения закончились. Получив сообщение о прибытии Имаи Айгоси, он поднялся и пошел ему навстречу. Самурай простерся перед Вака-доно в слезах. Сукэсигэ спросил: «Что случилось, Таро?» Имаи поведал ему о большом гневе его отца и совете Танабэ Хэйты немедленно отправиться в бега. Сукэсигэ удивился: «Но почему мой почтенный отец так сильно разгневался? В чем причина?» С сомнением в голосе Имаи рассказал об обвинении в попытке отравления родителя. Сукэсигэ несказанно удивился. Его вина выглядела очевидной для любого человека. Затем он произнес решительным голосом: «Распоряжения О-доно – это распоряжения моего господина, и их необходимо исполнять. К счастью, в нынешнем году Хацусэ возвращается в свое прежнее место проживания. Вместе со своим сыном она должна вернуться в Мэйдо (Аид). Следовательно, распоряжения моего господина не содержат какой-либо обидной несправедливости. Он дарует жизнь и пользуется правом потребовать ее отдать». Усевшись на ступени могилы матери, он развязал свои одежды и вытащил кинжал. Икэно Сёдзи бросился к нему и выхватил поднятое оружие. Казама Дзиро схватил его за другую руку. Тем самым двое крупных мужчин предотвратили его самоубийство. Все вместе самураи простерлись перед ним и стали умолять не принимать поспешных решений. Имаи Айгоси сказал: «Не соизволит ли Вака-доно ознакомиться с письмом го-каро? Хэйта-сан плохого не посоветует; его мнение заслуживает того, чтобы к нему прислушаться». Сукэсигэ постепенно возвращался к спокойным размышлениям. Хэйта настоятельно умолял молодого господина куда-нибудь уехать. Если он позволит себе отчаянные действия в такой сложный момент, то все испортит, а его доброе имя уже не восстановить. Понятно, что все это дело устроила Фудзинами ради благополучия своего Мантё. Его просили скрыться у Юки, а Хэйта обещал позаботиться о том, чтобы старый господин снова прозрел. «К Юки?» – произнес Сукэсигэ с некоторым недоумением. Подобие улыбки появилось на губах Имаи и рото. «Хотелось бы сообщить его высочеству о том, что там живут Танабэ Хэйрокуро и Хэихатиро, ждущие момента, чтобы снова склонить головы перед своим господином». Сукэсигэ глубоко вздохнул и взглянул на сочувствующие лица своих рото. Кое-что не всегда говорится их господину, так как он считался человеком ответственным, и утрата своих двух рото относилась к такой категории. Сукэсигэ пообещал: «К совету Хэйты я прислушаюсь. Имаи, передай ему благодарность Сукэсигэ. К Юки!» Теперь причина, по которой братья Танабэ жили у Юки в Симосе, обрастает отдельной легендой.