Сцена кровопролития казалась пугающей. Мужчины и женщины из числа прислуги стояли, объятые страхом и преисполненные благодарности к своим защитникам. Потребуется несколько дней, чтобы навести порядок в зданиях, внутри которых шло сражение и которые были залиты страшными лужами крови и завалены поломанными стойками и ширмами. Раненого Ситиро перенесли в одну из немногих комнат, где еще можно было жить. Придя в себя, он попросил пригласить нежданных своих союзников. Сразу после приветствия Хёсукэ Коно Ситиро сказал: «Прошу извинить за проявленную неучтивость. Так получилось, что Ситиро уже состарился, а теперь еще получил тяжелое ранение. Мой тэдайтэй сразу понял, что вы – люди не простые. Так мне и доложили. Но никто не рассчитывал на то, что вы окажете такую неоценимую помощь дому Коно. В этой связи моя просьба не должна прозвучать слишком смелой». – «Если ваша просьба, – пообещал Хёсукэ, – нам по силам, мы воспримем ее с радостью и с удовольствием послужим такому милосердному и добродетельному человеку, как вы, Коно-доно. Прошу сформулировать ваше желание». Говорить этому пожилому человеку становилось все труднее. «Эта банда, которой верховодит Кудзурю Куро, скрывается в верховьях реки Омиягавы, протекающей рядом с нами, в распадке хребтов Мэгуроямы. Между ним и домом Коно теперь завязалась непримиримая война до конца, до смертельного разгрома. Прошу возглавить тысячу человек из сорока трех поместий и покарать смертью этих разбойников. То, что вы подходите для такого дела, ни малейших сомнений не вызывает. Откройте вашу тайну старому Ситиро. Обещаю сохранить ее в неприкосновенности, а в нужный момент обитатели дома Коно предоставят вам помощь людьми и деньгами». – «Сделать это, – ответил Хёсукэ, – не так уж легко. Прошу удалить всех присутствующих». Когда сиделки и лекари покинули комнату, Хёсукэ поведал старцу свое предание. Они были не просто странниками, а занимались поиском своего господина в надежде на восстановление дома Огури. Рассказ очень обрадовал Коно Ситиро: «Сами Небеса прислали мне вас на помощь. Слава о вельможе Огури и его рото обошла всю страну. Обитатели дома Коно с радостью поделятся всем, что смогут собрать ему на помощь. А теперь, милостивые государи, прошу подумать о просьбе вашего Ситиро». – «Получите наше согласие незамедлительно, – сказал Хёсукэ. – Мы приложим все силы, чтобы разгромить всех ваших врагов. Дело дома Коно для нас представляет такую же важность, как дело Огури».
Потом для тщательного допроса привели Хаябусу Таро. Допрос провели с пристрастием. Под умелыми пытками слуг Коно он более или менее правдиво во всем признался. Всего насчитывалось пятнадцать главарей банд, из которых трое возвышались над остальными. У них существовали связи с провинциями Иё, Ава и Сануки. Для будущего восстания и нынешней жизни в качестве мятежников привлекли много народу. Таро рассказал о положении дел в горной крепости, где с людьми обращались очень строго. Когда с помощью пыток от него было уже добиться нечего, кроме согласия проводить истязателей до места, откуда его взяли, Хёсукэ мрачно отметил: «В его нынешнем состоянии он не скоро сможет выступать в роли проводника. Но он нам и не нужен. Мы и так располагаем достаточной информацией. В ее точности должны удостовериться Дайхатиро и ваш Хёсукэ. Этих разбойников следует предать смерти. Судьбу Хаябусы будем решать, когда убедимся в искренности его раскаяния. Вы, Сёдзи и Таро-доно, останетесь здесь, чтобы командовать людьми Коно и сторожить этого вот Хаябусу. Нельзя допустить, чтобы он передал весточку в горную крепость. Постоянно оставайтесь начеку. Как только до них дойдут сообщения о событиях этой ночи, пусть даже из болтовни селян, разбойники тут же предпримут нападение. Надо выставить охранение, чтобы сразу же заметить их приближение. Мы должны сопровождать это охранение. Так будет надежнее всего».
Приготовившись в путь, решили поговорить со старшим сыном Ситиро Уэмоном по имени Ситиносукэ. Тот сказал: «Чтобы двинуться в направлении, указанном под пытками этим негодяем Хаябусой, потребуется проводник. Мужчина, занимающийся разведкой и числящийся связным с бандой Кудзурю, вернулся домой. Через него мы узнаем обо всех их передвижениях. К несчастью, мой отец послал его с заданием на побережье, с которого, чтобы представить свой отчет, он вернулся как раз вчера. Соизвольте, милостивые государи, принять его в свою компанию. Человек он скромный, зато с его природной храбростью и осведомленностью может принести вам много пользы». С согласия Хёсукэ названного мужчину привели на беседу. Удивление во время представления было взаимным, так как разведчиком оказался тот самый селянин Таросаку, который посоветовал им остановиться на постоялом дворе Коно с удачным для его владельца исходом. Таросаку распростерся в приветствии. Он едва сдержался, чтобы уважительно не подмигнуть торговцу побрякушками, под одеждой жреца которого явно просматривался настоящий самурай. Узнавшие друг друга и проникшиеся доверием братья Гото и их проводник отправились в путь. Коно Ситиносукэ прекрасно знал о трудностях, которые те должны были встретить на своем пути. Весь день они карабкались и спускались по сложному лабиринту хребтов, пересекали горные цепи Ситикаку, чтобы попасть в места отхода разбойников на склонах Мэгуроямы. В конечном счете они подошли к узкой долине, круто уходившей вниз с высокого хребта. Его склоны густо покрывал лес, в котором преоб ладали кедры и камфорные деревья. Под их сенью подъем вверх шел гораздо легче. Таросаку достал крепкую веревку. «С почтением и уважением, – сказал он, – прошу сударей крепко связать вашего Таросаку. Чужакам в этих краях лучше всего брать меня в качестве принудительного проводника, сделаем вид, будто вы заставляете меня выполнять свои распоряжения. Тем самым в укрепление мы войдем, когда я вас приведу туда силком, и этим фактом оправдаемся». Хёсукэ высказал свое сомнение: «А не получится ли так, что разбойники отомстят тебе лично даже за такое вот принуждение на роль проводника?» Селянин ответил: «Может случиться и так. Однако руководство банды очень нуждается в услугах вашего Таросаку. По его совету они совершили немало успешных вылазок. Таросаку все это терпел, пока они не трогали его хозяина. Деревни Коно-доно тоже подвергались набегам разбойников, но их население предупреждали заранее, поэтому большого ущерба нанесено не было. До сих пор разбойники никогда не осмеливались напасть на Кономуру. Неудачной для всех оказалась моя отлучка на побе режье. В случае необходимости и по вашему соизволению, милостивые государи, замолвите доброе слово, если моей жизни что-то будет угрожать».
Селянин говорил дело. Его крепко связали, продолжили подъем и вышли на теперь ставшую узкой расщелину долины. Далеко внизу среди скал ревел горный поток. Поднявшись высоко в горы, они вышли на его берега. В этом месте поток пробивался сквозь глубокое ущелье, а его русло находилось в добрых 30 метрах под ними. На противоположном горном склоне располагался уступ, достичь которого можно было только через густой лес и крутые вершины, а также вброд через горный поток. Обычно люди шли через него. Подъемный мост, сооруженный из крепких сучьев, связанных вместе с помощью корневых побегов глицинии, охраняли обитатели построенной рядом сторожки. К ближайшей сосне прикрепили наруко. Ухватившись за него, Дайхатиро стал издавать ужасный рев, отразившийся эхом в горах. На такое вежливое извещение из сторожки появился зевающий паренек. Приблизившись к берегу, он прокричал: «Это кто там бродит? Таросаку-сан, как вы попали в эту компанию, связанный точно пленник?» – «Провожать посторонних в ваши горы, – ответил тот, – запрещено. Притом что эти люди несут послание от руководителя отряда с горы Конгосан в Тамбу, только по принуждению. Ваш Таро согласился проводить их. Прошу передать его раскаяния». – «Известия от Хондо! Дело это очень важное. Прошу, судари, подождать. Сообщение надо передать вожакам». Он скрылся. «На кону доверие к Таросаку, – весело произнес селянин, – и жизнь всех нас. Прошу вас, милостивые государи, не терять бдительность».