Наутро я встал пораньше и отправился в столовую. Все еще спали. Брату сегодня на работу было во вторую смену, а у родителей выходной. Не тревожа их, я немного перекусил. На ходу дожевывая бутерброд, прошел к себе и взял подготовленную папку. Вышел на улицу и взглянул на поднимающееся солнце. То еще только-только показалось над горизонтом. В этот час школа, понятно, была закрыта, но я пока туда и не собирался. Я специально сегодня встал именно во время восхода. Я всегда в это время выходил к реке, когда мне предстояло принять какое-нибудь важное решение, которое могло бы определить всю мою жизнь. Впрочем, раньше никаких таких решений мне принимать не приходилось. Они были важны, но… но не настолько, как теперешнее.
Пройдя по еще пустым улицам, я вышел к месту стоянки ступ и взял первую попавшуюся. Вот еще один анахронизм. Где сейчас на Земле можно раздобыть нормальную ступу? Фиг где найдешь. Вот и приходится пользоваться подержанными вещами. Беда с этими так называемыми волшебными вещами. На Земле не действуют, а у нас могут работать только при условии, если сделаны руками людей. Легко тем городам ада, которые работают на востоке. По крайней мере, ковров там полно, и из любого можно сварганить простенький ковер-самолет. А нам что делать? И кто это придумал — летать в ступе?
Я забрался в нее и потоптался, устраиваясь поудобнее. Ступа заскрипела. Я замер. Если она сейчас сломается… Впрочем, это будет лучше, чем если она рассыплется в воздухе. Качнув метлу, я заставил ступу взлететь. Вот блин, бабка-ежка. Мне только костяной ноги не хватает.
Однако сколько бы я ни ворчал, но как транспорт ступа была довольно удобным средством передвижения и относительно быстрым.
Долетев до реки, я оставил ступу в кустах, а сам вышел на берег, устроившись на крутом скате. Прилег, наблюдая за восходом. Подумать мне было о чем. Но шум живой природы вокруг действовал успокаивающе. Я и сам не заметил, как погрузился в подобие сна, когда все вокруг воспринимаешь, но сознание словно отключено. А вокруг пели птицы, занимаясь своими птичьими делами. Начало лета. Некоторые добывали корм для вылупившихся птенцов. Другие еще только строили гнезда. Вот рядом со мной опустилась галка. Склонив голову набок, она некоторое время изучала меня. Я сквозь полуприкрытые веки наблюдал за ней. Наконец, решив, что я не опасен, она подлетела почти к моей руке и быстро начала что-то там ковырять клювом. Что она там делает, я не видел, а поднять голову не мог, поскольку боялся ее спугнуть. Закончив свои дела, галка улетела. Я сел, облокотившись руками о землю, и стал наблюдать за рекой.
Кто-то мог бы сказать, что я бесполезно трачу время, совершенно ничего не делая, и только сижу у реки. Но я бы с ним не согласился. И спорить не стал бы. Если он не понимает красоты окружающего его мира, вечно спеша куда-то и боясь даже на секунду остановиться, чтобы оглядеться вокруг, то он меня не поймет. Не поймет, какие бы я доводы ни приводил. А я именно любовался. Вдыхал полной грудью воздух и смотрел. Наблюдал за трудолюбивыми муравьями, за птицами, за плещущейся рыбой. Наблюдал и учился. Учился у окружающего мира, вбирая его в себя. Солнце уже давно поднялось, а я все сидел на берегу. Я бы еще долго так мог сидеть, но, взглянув на часы, со вздохом поднялся. От забот мира можно было убежать только на время, но мир неизменно напоминал о своем существовании. Отдохнувший и полный сил, я отправился в школу. Теперь я чувствовал в себе уверенность. И я был готов к любым решениям и любой борьбе. И пусть кто попробует выступить против меня, когда весь окружающий мир — мой союзник.
К школе я подошел пешком, оставив ступу на той стоянке, с которой брал. Как и ожидалось, у школы уже стоял Ксефон. Видно, тоже с восходом встал. Но не для того, чтобы полюбоваться им, а чтобы меня не пропустить. Что ж, каждому свое. Кому-то красота мира и сам мир в придачу, а кому-то вечная зависть и тоска от успехов других. А уж если кто другой оступится… Мелкая радость мелкого человека.
— Идешь? — поинтересовался Ксефон.
— Иду, — согласился я. — А ты все ждешь? Ксефон, ты, даже выигрывая, умудряешься проиграть. Своей подленькой радостью от неудачи других ты портишь жизнь самому себе. Не умеешь ты выигрывать. Не умеешь. Осталось посмотреть, умеешь ли ты проигрывать.
— Проигрыши пусть остаются таким слабакам, как ты, умник, — сердито отозвался Ксефон. — Только проигрывать ты и умеешь.
Я не счел нужным ему отвечать. Обойдя его, я скрылся за дверью школы. Ксефон заспешил за мной.
— Ксефон, ну что ты пристал к нему?!
Я обернулся. В коридоре, около доски с объявлениями стояли несколько моих одноклассников; очевидно, тоже что-то по практике хотели узнать.
— Тебе обязательно надо поиздеваться над тем, у кого ты даже не выиграл, а кто позволил тебе выиграть?
Ксефон с ненавистью уставился на меня. Так-так-так! Теперь многое становится понятным. Оказывается, встреча во дворе с моими одноклассниками не прошла даром. Они и рассказали о якобы причине моего проигрыша. И теперь все уверены, что я проиграл именно потому, что не хотел выиграть у некоего ангела. Подобные слухи явно не могли радовать Ксефона, который мечтал именно о выигрыше у меня. Чистом и полном. А тут, оказывается, никто не считает его триумф триумфом. Все почему-то уверены, что он никак не смог бы выиграть у меня, если бы я не поддался. Вот он и бесится. Вот и старается при всяком удобном случае показать мне, какой он ловкий и как здорово он расправился со мной. Я поздоровался с приятелями, а потом резко затормозил и развернулся к спешащему за мной Ксефону. Тот едва не налетел на выставленную мной руку.
— Ксефон, теперь, когда все между нами ясно, ты можешь мне объяснить, какого лешего ты таскался за мной на Земле и всячески старался мне помешать?
Ксефон растерялся. Одноклассники же с интересом смотрели на него. Кажется, им раньше не приходил в голову подобный вопрос, и теперь они жаждали услышать ответ. Ксефон тоже понял, что просто так ему тут не отвертеться. Действительно, зачем ученик класса мотается повсюду за другим учеником и всячески пытается ему помешать сдать летнюю практику? У него что, других дел нет?
— Какая тебе разница?! — огрызнулся Ксефон.
— Нет-нет! — выступил вперед Рохгул — признанный силач класса. Он аккуратно водрузил свою руку на плечо Ксефона, отчего тот слегка присел. — Эзергиль правильный вопрос задал. Зачем ты шатался за ним и мешал ему? Я тоже хочу это понять! — Рохгул улыбнулся. — А вдруг ты и за мной бегать собрался и мне мешать.
Ксефона даже затрясло от такого предположения. Пусть Рохгул был не слишком сообразительным, но если бы он только заподозрил, что кто-то пытается помешать ему сдать практику… Ох и не позавидовал бы я такому придурку. Так что неудивительно, что Ксефон слегка струхнул.
— Я… я не… да никогда! Ты же мой друг!
— Я твой друг?! — удивился Рохгул. — Да я скорее ядовитую змею в друзья возьму.
А все-таки Рохгул — умный малый.
Я махнул рукой одноклассникам и зашагал по коридору. Пока Рохгул занимается с Ксефоном, я могу вполне успеть сдать свой отчет.