— Я — Амари-6. — Она услышала голос Мэгги. — Поняла, Джин. Жду.
— Как там украинцы, которых вытащили с площади? — спросила она. — Операция прошла успешно?
— Нормально, — уверенно ответила Мэгги. — Жить будет, но придется полежать в госпитале.
— Кто бы сомневался! — ответила Джин и обернулась, услышав крик Михальчука:
— Готово! Разделали под орех.
Метрах в двадцати остановился БТР украинца. Саня спрыгнул с брони. Он улыбался, значит, явно был доволен.
— Что тут, кэп? — спросил Михальчук, подходя ближе. — Помощь нужна?
— Да нет. — Джин мотнула головой. — Сейчас закончу перевязку, и сами поедут дальше, без проблем. — Она закрепила бинт на плече одного из польских солдат. — Вот так.
— Братья-славяне, не вешать нос. — Михальчук слегка хлопнул по спине более молодого. — Прорвемся!
— Мэгги сказала, у Потапова все нормально, — сообщила Джин, собирая медикаменты в сумку. — Операция прошла успешно. Шансы неплохие, практически процентов девяносто пять.
— Почему ж не сто? — нахмурился Михальчук.
— Мы же не боги, Саня. — Она улыбнулась. — Сто процентов дать может только Бог. Мало ли что бывает, но будем надеяться на лучшее. Я докладываю Майку об успешном исполнении задания?
— Докладывай. — Михальчук согласно кивнул. — Теперь и доложить не стыдно. Слушай, Парамон, что-то наш Хмелев давно на связь не выходил. — Он повернулся к БТРу. — Комбат не помер, случайно, от разрыва сердца?
— Да только что орал. — Его товарищ кисло поморщился. — Говорил, раз мы на трассе, так неплохо бы в Вавилон заскочить за дешевой техникой.
— Он чего, с дуба рухнул? — Михальчук повертел пальцем у виска. — Ты ему-то рассказал о наших боях с исламистами?
— Сказал, но ему все равно. Ему кто-то в штабе сообщил про этот рынок в Вавилоне, так у него в башке теперь только DVD, и все.
— Герцог-6, Герцог-6, я — Амари-3. — Джин вызвала по рации Майка. — Задание выполнено. Засада ликвидирована.
— Молодцы. Поляки сообщили. Они очень рады, — ответил тот. — Хотят, чтобы вы сопровождали их до базы. Я разрешил. Возвращайтесь и ждите нас. Мы тоже скоро будем.
— О'кей, Майк. Успеха!
— Спасибо! Мы уже заканчиваем.
— Вы едете с нами, — снова подскочил Мазур. Он радостно улыбался. — Наш поручик пообещал по старшинству уступить американскому капитану командование конвоем и даже пригласил в свою машину.
— Никуда она не пойдет! — запротестовал Михальчук. — Она с нами приехала. Вот поляки ловеласы, война им не война. Тоже мне, поручик Ржевский нашелся. Донжуаны несчастные.
— Да, правда, Вацлав, — Джин рассмеялась, — какой из меня командир конвоя? Я всего лишь врач и поеду я со своими, — она кивнула на украинский БТР, — так как приставлена к ним дополнительно в качестве переводчика. Мне надо выполнять эту работу. Мало ли какие приказания еще будут у руководства. Обстановка быстро меняется. Передайте поручику мою благодарность. Мы пообщаемся на базе.
— Он расстроится, но чего уж теперь изменишь. — Мазур развел руками. — Служба есть служба.
— Миха, видишь?
Парамон, явно озадаченный, показывал рукой вверх. Все вскинули головы. В прозрачно-голубом небе появилась черно-коричневая большая туча, которая довольно быстро приближалась.
— Я почем знаю? — Саня пожал плечами. — Клякса какая-то.
— Нефтяное облако, — сообразила Джин. — Где-то опять подожгли скважины. Надо быстро уезжать.
— Вот мать честная. Все — по коням, — скомандовал Михальчук. — Скорее пошевеливайтесь. Сваливаем.
— Уже капает. — Парамон с удивлением смотрел, как на обмундировании расплываются круглые маслянистые капли.
— Еще не хватало…
— Мне в глаз попало! В глаз попало! Ай, щиплет!
Коновалов спрыгнул с БТР, схватившись за лицо.
— Я ничего не вижу! Я ослеп!
— Назад! Без паники! — Михальчук за шиворот затащил его обратно. — Виталька, разворачивайся! Не отставать!
Головные машины польского конвоя уже двинулись вперед.
— Док, посмотри, чего там у него. Опасно?
— Сейчас промою, — Джин снова раскрыла сумку, — но если пойдет сильнее, лучше всех людей укрыть внутри.
— Ты чего варежку-то раскрыл, — накинулся Михальчук на Коновалова. — Нефть из скважин испаряется, вот и скопилась. Теперь видишь, какая штука, нефтяные дожди льют, а ты зенки распахнул. Невидаль какая! Хорошо, еще в рот не попало, Пришлось бы заодно твою задницу чистить. Еще то удовольствие!
— Сейчас пройдет, — успокоила Саню Джин. — Немного пощипет, и все.
— Док, я ослепну? — спросил тот, затаив дыхание.
— Ага, прямо сейчас, — хохотнул Михальчук. — Вон за тот поворот заедем, и это случится.
— Нет, не волнуйся, — мягко ответила Джин. — Раздражение останется некоторое время. Я дам капли, будешь капать, а так все наладится.
— Как думаете, товарищ командир, ливанет? — Парамонов напряженно смотрел вверх.
— Кто его знает? Природа, — задумчиво ответил Михальчук. — Куда как говорится, ветер дунет, но мы сейчас свернем, и оно может мимо пройти. Не хотелось бы еще и нефтью обтекать. Нам и так впечатлений хватает.
По счастью, нефтяной дождь не случился. Сильный порыв ветра из пустыни унес облако в противоположном направлении.
— Вот страна, — вздохнул Михальчук с облегчением. — Везде смотри. Вниз смотри, чтобы фугас не подложили. Вверх смотри, чтобы нефтью тебя не обмазало. Все равно мне нравится, — неожиданно заключил он.
— Нравится? — Джин с интересом взглянула на парня. — Правда?
— Ага, — кивнул Саня. — Настоящая солдатская забота. У нас сроду такой не бывало. Платят хорошо, питание приличное, никаких тебе хозяйственных забот — красить заборы, например, и генералам дачи строить или плакатики рисовать для столовой. Все время в деле. Повышаешь свой уровень. Наций много, все вроде как дружески относятся. Ты помогаешь, тебе помогают. Чувство локтя, особое дело, — воскликнул Михальчук, — дома на печке такого не узнаешь. Засады, секреты, патрули — такая жизнь по мне. Уезжать даже жалко будет. Может, вернемся потом к твоему предложению. — Он внимательно взглянул на Джин. — Ну, по поводу заключения контракта с амерами.
— Вернемся, — кивнула она. — Правда, ты еще английский не выучил.
— Я выучу, не сомневайся.
— Тогда и вернемся. Напишешь тест, а не просто кое-как выучишь. Тут все по-серьезному, Саня.
— Я понял, вы крутые, но меня это не пугает. Мне нравится ваша конкретика. Если хорошо, так хорошо, а если плохо, так плохо. У нас же чего только не придумают, а ты разгадывай…
— Ой, чего это, товарищ командир? — Парамонов хмыкнул. — Или мне кажется?