Он перекинул автомат за спину, взял в руки дробовик и двинулся по тропе. Мора пошел вторым. Молодой достал выстрел к подствольнику и попытался зарядить.
– Не надо, друг, – проникновенно попросил Шаман, перехватив его руку. – Я еще жить хочу. Иди догоняй.
Молодой вздохнул, но спорить не стал, убрал выстрел в карман и поспешил за Морой. Шаман пристроился замыкающим.
Пошли довольно быстро. Тропа действительно оказалась очень удобной. Все препятствия были заботливо убраны с пути, только пару раз пришлось перелезать через упавшие деревья.
По расчетам Зубра, если держаться этого направления, они должны были выйти из леса не дальше чем в километре от заданной точки. Можно будет, не высовываясь, пройти опушкой до моста…
Внезапно тропа вынырнула на довольно обширную поляну, посреди которой, под огромным развесистым дубом, стоял бревенчатый дом с ломаной крышей. Из кирпичной трубы над коньком вился дымок. Окна изнутри были закрыты занавесками. От крыльца к дубу тянулась веревка, на которой сушились какие-то вещи.
– Проходите, ребятки, – прозвучал совсем рядом тихий спокойный голос. – Обед уже поспел.
Сталкеры, синхронно вздрогнув, обернулись: возле тропинки, прислонившись спиной к дереву, сидел бородатый старик и мирно курил короткую трубку.
Одет старик был в телогрейку, потрепанные джинсы, на ногах носил хромовые офицерские сапоги, а на голове – засаленную серую клетчатую кепку, из-под которой торчали кудрявые седые космы.
Старик поднялся, и оказалось, что роста он достаточно высокого, только очень худой – выглянувшая из-под расстегнутой телогрейки тельняшка болталась на мосластом теле, словно на вешалке.
– Дед, ты кто? – спросил Мора.
– Степаном зовут. Лесник я. Пойдемте, бабка уже накрыла.
Он наклонился, поднял из травы старую двустволку и зашагал к дому, лихо поскрипывая сапогами. Сталкеры, переглянувшись, потянулись следом.
Вблизи дом производил впечатление довольно ухоженного: наличники на окнах покрашены зеленой краской, бревна аккуратно проконопачены. За домом сталкеры увидели небольшой огород с ровными рядами грядок, его охраняла небольшая собака, окрасом напоминающая волка. При виде гостей пес вскочил, звякнув цепью, у сталкеров на мгновение потемнело в глазах – и тут они увидели, что рядом с собакой, ощетинившись, стоит целая стая крупных черных псов.
– Тихо, тихо, Волчок, – крикнул старик и, обернувшись, жестом попросил гостей опустить оружие.
Стая собак так же неожиданно исчезла, стоило сталкерам только сморгнуть. Вслед за стариком они подошли к невысокому резному крыльцу. На перилах лестницы сидела сова, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
– Скажи: «Кто там?» – попросил сову Молодой.
– Ваша? – спросил старик.
– Моя, – ответил Мора.
– Чего хочет?
– Тушенки. Я разберусь.
Мора скинул рюкзак, достал банку, открыл и поставил у крыльца. Сова, благодарно ухнув, слетела на землю. Сталкеры вслед за дедом Степаном вошли в дом. Внутри пахло совсем по-домашнему, посреди большой светлой комнаты с бревенчатыми стенами стоял широкий стол, на столе – кастрюля, доверху наполненная картошкой, самовар, блюдо с солеными огурцами и шесть тарелок с вилками.
Старик бросил кепку на вешалку, повесил телогрейку, поставил в угол ружье. Сталкеры, поколебавшись, тоже сложили оружие, скинули рюкзаки, повесили шлемы рядом с дедовой кепкой.
Противоположная стена горницы практически вся была занята беленой кирпичной печью, слева от нее располагалась низкая дверь. Из этой двери появилась высокая стройная старуха – точнее, пожилая женщина, потому что «старуха» к ней не подходило, – одетая в светло-серое платье. Поздоровалась, откинув за спину длинную седую косу – голос у нее оказался совсем не старый, звонкий и веселый.
– Жена моя, Хильда, – представил старик, и зачем-то пояснил: – Она немка.
Сталкеры, смущаясь, расселись вокруг стола, но никто не осмеливался взять вилку. Заметив их нерешительность, Хильда сама начала раскладывать картошку по тарелкам. Первым сорвался Шаман – он запихнул в рот целую картофелину. Сработал инстинкт: остальные сталкеры, испугавшись, что им ничего не достанется, набросились на еду. Тарелки опустели минуты за две. Расправившись с картошкой, друзья похватали огурцы – комната наполнилась сочным хрустом.
– Куда они? – спросила Хильда деда.
– К Кристаллу, – ответил тот.
Сталкеры перестали жевать.
– Дойдут?
– У них «ключ» есть. И сосед твой уже был там.
Хильда покосилась на Молодого, сидящего слева от нее. Молодой перевел круглые от изумления глаза с хозяйки на Мору. Мора настороженно уставился на деда Степана. Тот невозмутимо ел.
– Дойдут? – снова спросила Хильда.
– Не уверен, – вздохнул дед. – Но попробовать стоит. Да, ребята?
– А вы откуда знаете? – спросил Мора.
– Земля слухами полнится, – ответил дед.
– И все-таки не ходили бы вы лучше, – покачала головой Хильда.
– Это почему еще? – возмутился дед.
– Какой смысл?
– Ну уж побольше смысла, чем рисковать, лазая здесь по аномалиям.
Хозяйка покачала головой и, поднявшись, принялась собирать тарелки. Дед Степан разлил по стаканам заварку и ткнул пальцем в самовар.
– Пейте чай.
– И все-таки, откуда вы про Кристалл знаете? – спросил Шаман.
– Не спрашивайте его, – откликнулась от печки Хильда. – Он все равно не скажет. Я с ним так всю жизнь живу.
– Пошли на улицу, там чай попьем и покурим.
Сталкеры вышли вслед за дедом, расположились – кто на ступеньках, кто на земле, – закурили. Мора поискал глазами сову: птица нашлась на ветке дуба, сидела нахохлившись – довольная.
– Вон там, – дед ткнул пальцем куда-то за дуб, – тропинка есть. Аккурат к мосту выведет. Только через Ельск сегодня не ходите.
– Почему?
– Выброс ночью. Она перед Выбросом очень активная.
– Кто?
– Не знаю, как называется. В тоннеле за мостом живет. Чай-то пейте, остынет.
– Дать вам чего-нибудь с собой? – выглянула из двери хозяйка.
– Нет-нет, спасибо, – быстро проговорил Мора.
– У них и так рюкзаки перегружены, – поддержал дед Степан.
– Ну как знаете, – ответила Хильда и ушла в дом.
Чай допили в молчании. Потом сталкеры пошли за вещами, дед остался сидеть на крыльце, попыхивая трубкой. Попрощались с хозяйкой, разобрали шмотки, вышли на улицу.
– Ружье мое захвати, – попросил дед Молодого.
Вслед за стариком пересекли поляну. На опушке дед указал на еле приметную тропку, уходящую в чащу. Сталкеры по очереди пожали хозяину руку – рука у деда была твердая, рукопожатие сильным.