У Зямы перехватило дыхание и, только судорожно глотнув пару раз, он с трудом выдавил:
— Ты?.. Ко мне?
— К тебе, — также сдавленно ответила девушка и, зайдя в Зямин подвальчик, плотно прикрыла дверь.
Увидев такое, Зяма наконец-то пришёл в себя и засуетился. Он придвинул Риве свой единственный стул и предложил:
— Садись, пожалуйста…
Рива послушно села, глянула на стоявший в углу фанерный ящик с вещами и только потом повернулась к Зяме.
— Слушай, я пришла предупредить тебя.
— О чём? — машинально спросил Зяма.
— Они решили, что ты был комсомольским активистом.
Кто так решил, Зяме объяснять нужды не было. Ясно, что Рива говорила о юденратовских полицейских. Эту службу недавно завели в гетто, и теперь она деятельно принялась выяснять, кто есть кто. О том, что Зяма служил в милиции, узнать могли. Но это было ещё ничего, а вот пребывание в комсомоле, да ещё активистом, могло обернуться большими неприятностями…
Сам того не заметив, Зяма присел на корточки и сокрушённо спросил:
— Что ж теперь делать?
— Бежать, — убеждённо сказала Рива.
— Куда? — безнадёжно опустил голову Зяма.
Он знал: большинство евреев, собранных в гетто, были убеждены, что немцы их куда-то обязательно вывезут, надо только немного потерпеть, и всё как-то образуется, но сейчас, после слов Ривы, даже эта призрачная перспектива для него становилась недостижимой.
— Я слышала, там дальше на восток сплошные леса, и там нет немцев, — говоря так, Рива тронула парня за колено, и этот жест сказал Зяме многое.
Значит, она считает его своим, она беспокоится, что с ним может что-то случиться, и больше того, она подсказывет ему, что надо делать. Зяма встряхнулся, выпрямился и посмотрел на Риву, а девушка, заметив, что парень всё-таки оживился, засобиралась. Она встала со стула, подошла к двери, но тут Зяма задержал её.
— Подожди… — Он поспешно вытащил из кармана ключ и отдал Риве. — Вот возьми. Я сегодня ночью уйду, а ты переезжай сюда, всё свой угол…
Когда Рива ушла, Зяма начал лихорадочно собираться. Ему почему-то казалось, что за ним придут обязательно ночью, и надо спешить. Вывалив содержимое фанерного ящика прямо на пол, Зяма начал торопливо откладывать в сторону то, что по его мнению, надо было обязательно взять с собой.
Покидав отобранные вещи в заплечный мешок, Зяма достал спрятанный в изголовье постели револьвер и минуты две колебался, брать или не брать. Решившись, Зяма спрятал наган под рубахой и стал одеваться. Натянув пальто, он в последний раз окинул взглядом своё жильё и вышел на улицу.
Кругом было тихо. Зная, что полицаи дежурят только возле входных ворот, Зяма отправился на западную окраину «Шанхая», подошёл к ограде, отогнул вверх нижний ряд колючки и подлез под проволоку. Теперь оставалось переплыть реку, но Зяма знал место, где был брод.
На берегу беглец разделся догола, свернул пожитки в тючок и, держа их над головой, полез в воду. На перекате быстрое течение тянуло в сторону, но, если держаться одного направления, можно было идти по дну. Правда, на середине вода достигала подбородка, но Зяма благополучно преодолел брод.
Вода оказалась холодной, беглец здорово продрог, и ему пришлось долго растираться, чтобы не натягивать одежду на мокрое тело. Но теперь для Зямы это не имело никакого значения. Он почувствовал себя свободным и, примерно зная дорогу, уверенно зашагал через пойменный луг.
За ночь Зяма отмахал километров пятнадцать. Рассвет застал его на каком-то просёлке, и Зяма, решив, что вряд ли кто будет ехать в такую рань, зашагал по нему дальше. Однако беглец ошибся. Не прошёл он и километра, как где-то впереди послышались конский топот и бренчанье сбруи.
Подумав, что пока прятаться смысла нет, Зяма пошёл навстречу, но едва упряжка поравнялась с ним, как возница выкрикнул:
— Т-р-р… — и кони остановились.
Зяма посмотрел на ехавшего и в первый момент испугался. В повозке сидел тот самый мародёр, который когда-то пытался напасть на Зяму у городского моста. Парень тоже узнал Зяму и довольно захохотал:
— Что, жидюга, попался?..
Он уже перекинул ногу с сиденья, чтобы спрыгнуть на землю, когда Зяма, охваченный каким-то непонятным азартом, выхватил наган и ткнул его парню в нос:
— Это ты, гад, попался!
Лицо возницы враз вытянулось, нижняя губа затряслась, и он забормотал:
— Не стреляй… Не стреляй… Я же просто так, еду…
Краем глаза Зяма приметил мешок, лежавший за спиной парня, и у него сразу мелькнула шальная мысль. Грозно тряхнув револьвером, Зяма спросил:
— Харчи где?
— Вот… — дрожащей рукой парень протянул мешок Зяме.
Сразу уловив запах свежей колбасы, Зяма выхватил мешок и рявкнул:
— Ну, ты, проваливай!
Дважды повторять не пришлось. Парень так гикнул на коней, что они с места пошли чуть ли не вскачь, и через каких-то пару минут повозка скрылась из глаз. Усмехнувшись, Зяма сунул наган за пояс — он понял: по дороге проблем с провиантом не будет…
* * *
Прыгая, как мальчишка, сразу через три ступеньки, лейтенант НКВД Игнат Соколов взбежал по наружной лестнице наверх. От спешки не попадая ключом в скважину, торопливо открыл дверь, заскочил в комнату, плюхнулся на стул и крикнул товарищу, возившемуся на кухне:
— Серёга, есть!..
— Что есть? — спокойно спросил Сергей, выходя из кухни.
— Связник наш объявился, — радостно пояснил лейтенант. — Знак подал, аллюр три креста.
— Как это три креста? — не понял Сергей.
— Да это в кавалерии принято, — отмахнулся лейтенант. — Сигнал такой, очень срочно значит.
— А нам его как понимать? — удивился Сергей. — Мы ж не в кавалерии.
— Да так и понимать, — лейтенант посерьёзнел. — Человек, что к нам пришёл, будет каждый день на связь выходить.
— Так… — Сергей на какой-то момент задумался. — Это куда?
— В два часа дня. На православном кладбище, у скульптуры скорбящего ангела, — уточнил лейтенант.
— Что, оба пойдём? — Сергей глянул на висевшие над столом часы-ходики, показывавшие половину первого. — Как раз время.
В ответ лейтенант отрицательно покачал головой.
— Нет. Ты один пойдёшь. Если что, ты и город лучше знаешь. А я тут ждать буду, вдруг связнику на крайний случай наш адрес дали.
— Понятно… — протянул Сергей и начал собираться.
На православном кладбище Сергей появился минут за десять до назначенного времени. Первым делом он прогулялся по дорожкам, исподволь поглядывая по сторонам. Людей вокруг было немного, да и те, как всегда, занимались своими делами. Сергей не спеша прошёл возле памятника со скорбящим ангелом и заметил на позеленевшем от времени бетонном цоколе три свежевыцарапанных крестика.