– Вы совсем запутались, верно, Артур? – невнятно спросил Холмс, стискивая жгут зубами.
– Опять вы?
Холмс выплюнул жгут.
– Да, я, ваше творение, – подтрунил он, лениво взглянув на писателя. – Простите мне эту маленькую слабость, которой вы меня наградили. Цель оправдала средство. Вряд ли мне удалось бы распутать самые хитрые преступления в Англии, крутись я павлином вокруг юных особ, подобно вам.
Конан Дойл задохнулся от возмущения:
– Да как… да вы… я спасаю девушку!
Опиумная настойка заструилась по жилам, взгляд Холмса затуманился. Он вытащил шприц, отложил на стол, снял жгут и растер жилистую руку, испещренную следами от уколов.
– И как успехи? – спросил он с издевкой и невесело улыбнулся. – Последний сеанс уже завтра. В следующую ночь Хоуп Тракстон будет убита выстрелом в грудь.
– С чего вы взяли, что все случится на последнем сеансе?
– Убийцы падки на театральные спецэффекты и самое захватывающее действо оставляют под занавес. – Он неодобрительно поджал губы. – Вы определились с мотивом? Полом убийцы? Что, по-вашему, главное в нашем деле?
Конан Дойл лихорадочно соображал:
– Сила ума? Великолепная логика и дедукция…
– Наблюдательность, – перебил Холмс. – Вспомните, как я угадал доктора в моем добром друге Ватсоне. В Афганистане он получил ранение в правую ногу. Или в левую? Кажется, вы упустили эту деталь. Мне помогла именно наблюдательность.
– Чего вы добиваетесь? Просто скажите, кто убийца, и покончим с этим.
– В склепе вы чуть не поцеловали леди Тракстон, но в решающий момент сдали назад. Увлеклись лунной родинкой на бархатистой щечке и не заметили совсем рядом нечто важное и знакомое.
– Вы в своем уме? – горячился Конан Дойл. – Что может быть мне знакомо в склепе?
– Боюсь, вам еще предстоит это узнать. – Холмс хитро улыбнулся. – В конце концов, вы кукловод, а я всего-навсего марионетка.
Конан Дойлу ничего не оставалось, как проглотить свой собственный аргумент.
Холмс устало вздохнул:
– Пока что, Артур, могу предложить вам загадку. – Он мечтательно уставился на писателя; раствор опия еще действовал. – Когда дверь – не дверь? – Холмс вопросительно поднял бровь. – Когда кто-то ее открыл, – ответил детектив сам себе и неловко рассмеялся. – Да, согласен, шутка довольно плоская. Мой мозг как счетная машина, а вот чувством юмора вы меня обделили.
Он откинулся на спинку, закрыл глаза, отвернулся. Фигура расплылась по краям, как будто выцвела, затрепетала, стала совсем прозрачной и растаяла, словно мыльный пузырь.
Конан Дойл открыл глаза, проснувшись уже по-настоящему. Резко сел в постели, сердце бешено колотилось. Слова детектива засели у него в голове: «Когда дверь – не дверь». Соскочил с кровати, откинув тяжелое одеяло, быстро оделся и выскользнул из комнаты, стараясь никого не разбудить.
Комната покойной мадам Жожеску оказалась не заперта. На кровати лежал чемодан с платьями. Дух старости, оскорбивший чувства Уайльда, еще витал в воздухе. Тело старушки поместили в пустующий гроб семейного склепа, чтобы потом отправить семье в Барнсли, что в Йоркшире. Вот только уровень в реке восстановится.
Конан Дойл осматривал каждый мрачный уголок. Дверца гардероба открывалась туго, пришлось сильно дернуть. Внутри была лишь паутина с дохлым пауком на ниточке. Захлопнув плечом створку, он огляделся. Опытным глазом доктор все еще замечал присутствие смерти.
Вдруг раздался скрежет по камню, и откуда-то донеслось бессвязное ворчание. Он прислушался, чувствуя, как по спине бежит холодок. Звук шел из-за стены и постепенно переместился к гардеробу. Конан Дойл распахнул дверцы и заглянул в его темное нутро. Пусто. Тут скрежет повторился.
Опять за стеной.
В памяти всплыла загадка Холмса: «Когда дверь – не дверь».
Конан Дойл зажег лампу на прикроватном столике, вернулся к гардеробу и осветил его изнутри. На вид он был довольно прочным. Доктор прощупал верх перемычки. Щелкнул пружинный механизм. Задняя стенка со вздохом откинулась в кромешную тьму.
Потайной ход. От него веяло затхлостью.
С опаской Дойл сунул лампу внутрь. И внезапно из темноты на него кинулось демоническое существо с горящими кровавыми глазами и страшными клыками. Конан Дойл вскрикнул, когда пушистая бестия прыгнула ему прямо в лицо, перелезла через голову, впиваясь когтями, и с криком выбежала в открытую дверь.
Обезьяна.
Все это время она сидела в ловушке. Конан Дойл прижал платок к голове. Животное оцарапало его до крови. Пустяки, зато теперь он знал, как убийца проник в комнату мадам Жожеску.
Он в нерешительности вглядывался в темный проем. Одному идти опасно, надо бы позвать Оскара. В то же время его непреодолимо тянуло вперед, как египтолога, сумевшего проникнуть в тайную комнату пирамиды Хеопса. Можно ведь пройти совсем немного, просто разведать, куда ведет след, подумал он. Невзирая на протесты внутреннего голоса, доктор углубился в мрачный каменистый коридор, куда едва пролезали его плечи.
Он оказался довольно длинным и футов через сорок уперся в поперечный проход. Куда повернуть? Конан Дойл поднял лампу и осмотрелся. Дорожку слева, в сторону западного крыла, покрывал первозданный слой пыли, а справа виднелись нечеткие следы. Повернул направо, вскоре набрел на лестницу, спустился и через несколько шагов крутым зигзагом вышел на знакомое место.
Фамильный склеп.
Свет, пробивавшийся сквозь облепленные мхом и тиной отверстия под потолком, освещал первый ярус скудным зеленоватым светом. Вдруг блеснул огонек. Конан Дойл стал красться на цыпочках. Показались первые гробы, на одном стояла свеча. Поставил лампу, схватил увесистый серебряный подсвечник и поднял крышку. Мадам Жожеску. Доктор сам закрыл ей глаза и бинтом стянул рот, чтобы не открывался. Перешел к соседнему гробу.
Он был старинным и сильно отличался от остальных, свежевыкрашенных. Много лет пролежал он в земле и совсем прогнил. Под крышкой оказался скелет с лохмотьями зловонной плоти. Останки принадлежали женщине, об этом говорила форма тазовых костей. Еще там валялись какие-то предметы. Он рассмотрел их на свет – медные проволоки. А на запястьях и лодыжках скелета остались прорези. Конан Дойл знал, что по древнему обычаю руки и ноги самоубийц и ведьм связывали медной проволокой, чтобы те не восстали из могилы.
Неужели ведьма?
Возвращая находку на место, Дойл задел рукой ткань; поначалу он принял ее за истлевшую подкладку, однако то была черная матерчатая сумка. На ней виднелись древнегреческие священные символы, облезлые и выцветшие. Внутри Конан Дойл обнаружил холодный гладкий предмет округлой формы. Сперва ему подумалось, что это диск из обсидиана, но потом он понял: у него в руках ворожейное зеркало. Доктор сразу догадался, чей это скелет.