— Дамы, — низким голосом произнес испанец, — я польщен.
Пенни изящно присела, очевидно, весьма довольная таким галантным обхождением, от которого уже успела отвыкнуть.
Каролина склонилась в низком реверансе.
— Пенни, — сказала Каролина по-английски (впрочем, с доном Диего она говорила по-английски с первой минуты знакомства), — это мой покровитель, дон Диего Вивар. Позвольте представить мою сестру, урожденную Пенсильванию Лайтфут.
— Руж, — криво усмехнувшись, пояснила Пенни.
Дон Диего никак не отреагировал на последнее замечание.
— Это всего лишь прозвище, — поспешила пояснить Каролина. — Дома мы зовем ее Пенни.
— Сеньорита Пенни, — без тени улыбки проговорил дон Диего, — не согласитесь ли вы разделить с нами ужин? Господин губернатор прислал всего достаточно, хватит, думаю, человек на десять. Нам столько не съесть.
— Я бы с удовольствием, — с милой улыбкой ответила Пенни, — но, боюсь, губернатор и сам будет ждать меня к ужину.
Пенни незаметно подмигнула Каролине, которой оставалось лишь гадать, правду ли говорит сестра или только желает проявить такт.
— Надеюсь увидеть вас завтра, — сказала Пенни и, откланявшись, удалилась, изящно покачивая бедрами.
Дон Диего придвинул Каролине стул.
— Вы чудесно выглядите, — сказал он. — Ваш флибустьер — счастливчик.
— Был им, — поправила испанца Каролина, глядя ему прямо в глаза. — Был счастливчиком.
Дон Диего ответил ей долгим взглядом.
— Пусть был. Зачем вы повторяетесь? Хотите подчеркнуть, что сейчас вы одиноки? — спросил он, наливая даме бокал вина.
— Нет, конечно, нет, — поспешно возразила Каролина. — Я больше не буду говорить на эту тему.
Дон Диего удовлетворенно кивнул и пригубил из своего бокала с портвейном.
— Может, вы предпочли бы мальвазию? — спросил он.
— Да, пожалуй, — ответила Каролина.
— Завтра я поговорю об этом с губернатором. Его винные погреба, кажется, неисчерпаемы. Расскажите о вашей жизни на Тортуге. Или вы жили в Порт-Рояле? Я не совсем понял.
— И там, и там, — охотно ответила Каролина. — На Тортуге я была очень счастлива, но поняла это лишь после того, как мы покинули остров. А в Порт-Рояле я совсем не была счастлива, но старалась этого не показывать.
— И в чем заключалась причина вашего несчастья?
— Из-за предательства и козней злоумышленников моему мужу вновь пришлось заняться флибустьерством.
Взгляд дона Диего выражал живейший интерес.
— В самом деле? Расскажите поподробнее.
— Потребовалось бы слишком много времени, чтобы рассказать вам обо всем. Скажу лишь, что Келлз получил прощение за занятие флибустьерством. Получил от самого короля, когда маркиз Солтенхэм от имени Келлза потопил несколько английских кораблей. Позже, по моей просьбе, Келлз пощадил маркиза.
Перехватив недоуменный взгляд собеседника, Каролина поспешила объяснить:
— Видите ли, моя подруга любила этого Солтенхэма, и я не хотела, чтобы ее возлюбленного убили. У ее отца было столько золота, что купить прощение для Солтенхэма ему не составляло труда, но мать Ребы наняла лжесвидетелей, которые под присягой поклялись в том, что маркиз невинен. Келлз же оказался вне закона.
— Печальная история, — заметил дон Диего. — Я вам сочувствую.
— Я не прошу сочувствия, сэр. Мне было бы достаточно вашего понимания.
— В самом деле? Я приложу все усилия к тому, чтобы вы его получили, — сказал дон Диего и занялся ужином.
В качестве первого блюда подали горячее острое рагу из мяса и овощей. Но Каролина, которой еще совсем недавно казалось, что она голодна как волк, ела без всякого аппетита. Ей хотелось узнать о доне Диего побольше…
— Как вы попали сюда? — спросила она неожиданно.
Он пожал плечами:
— Случайно. Все в этой жизни совершается по воле случая, сеньорита. А этот Келлз… Так ли он был хорош, что вы по нему убиваетесь?
К глазам Каролины неожиданно подступили слезы.
— В нем была вся моя жизнь, — пробормотала она сдавленным голосом.
— И я так на него похож?
— Смотреть на вас — все равно что смотреть на него. Вы с ним похожи… как две капли воды.
— И он тоже говорит по-испански?
— Бегло. На кастильском наречии. Он довольно долго прожил в Испании.
Дон Диего нахмурился.
— То, что он там пережил, — продолжала Каролина, — заставило его возненавидеть всех испанцев.
— Да, — со вздохом согласился дон Диего, — так часто бывает в жизни. Если на нас нападает человек в зеленом [5] , то в следующий раз зеленую одежду мы станем воспринимать как цвет врага, пусть даже тот, кто надел зеленое, — наш друг.
— Все несколько сложнее, чем вы хотите представить, — заметила Каролина.
— Понимаю. Вы будете защищать его всеми средствами. Что ж, ваша верность делает вам честь. Вы мне все больше нравитесь, сеньорита Лайтфут. Красота не единственное ваше достоинство.
— Почему, едва увидев меня, вы заговорили по-английски? — быстро спросила Каролина.
Дон Диего с улыбкой откинулся на спинку стула.
— Вы хотите поймать меня на слове? Но мне сказали, что вы англичанка, сеньорита. Вы думаете, я должен был обратиться к вам на языке, которого вы не понимаете?
— Но вы же слышали, что я говорила по-испански на аукционе. Я кричала, что мы с Пенни — сестры и нас нельзя разлучать.
— Простите, разве мог я что-то услышать? Там стоял такой шум…
— Но вы слышали! Вы были совсем неподалеку, вы смотрели прямо на меня!
— А… вы меня все же заметили, а я начал было опасаться, что мне показалось, — с усмешкой проговорил дон Диего.
— Конечно! Трудно не заметить всадника среди пеших!
— Я собирался на прогулку в горы, — объяснил он. — Собирался, но передумал, когда увидел толпу и вереницу женщин, гонимых к рынку. Мне стало интересно.
— Уверена, губернатор все вам разъяснил, — с горечью заметила Каролина. — Сказал вам, что это ведут шлюх с Нью-Провиденс!
— Напротив, — чуть наклонившись вперед, возразил дон Диего. — Губернатор отметил ваше изящество. И, — улыбнувшись, добавил дон Диего, — он оказался прав!
— Глядя на вас, — протянула Каролина, — я начинаю думать, что у Келлза был брат, о котором я ничего не знала!
— Возможно, у Келлза действительно есть брат, но только не я. Скажите, этот Келлз к одевался как я?