— Я пригласила на ужин гостя, — сказала она. — Было бы неплохо попотчевать его омарами и зеленым черепаховым супом. Я вижу, вы собираетесь напечь бисквитов. А как насчет большого пирога?
— Думаю, и пирог получится, — с готовностью ответила повариха.
— Хорошо, — с улыбкой сказала Каролина. — Ваши блюда всегда великолепны.
— Посмотрю, что я еще смогу сделать, — заворковала кухарка; она тоже была из числа найденышей. Испробовав на себе жестокое обращение, зная не по понаслышке, что такое тесные дымные кухни с раскаленными котлами, она высоко ценила мягкое и человечное отношение Каролины к слугам.
— Может, немного рыбы или устриц… — в раздумье проговорила она.
— Джилли могла бы носить одежду Неллз, — предложила Беттс. — Они примерно одного роста.
— Верно, — согласилась Каролина. — Я забыла, что Неллз не забрала с собой одежду. Хорошая мысль, Беттс!
Беттс просияла.
— Кто такая Неллз? — подозрительно прищурившись, спросила Джилли.
Беттс опередила Каролину с ответом.
— Неллз оказалась дурой, — напрямик заявила она. — У нее была самая лучшая работа, которую она только могла найти в жизни, а она бросила все ради прощелыги, который бросит ее в первом же попутном порту.
— Неллз взяла с собой только свое лучшее платье, — со вздохом сказала Каролина. — Она решила, что ей никогда больше не придется делать работу по дому.
— Вы говорите, она оставила здесь свою рабочую одежду? — с нажимом на последних словах спросила Джилли. Красная шелковая нижняя юбка и кружевная сорочка помогали ей почувствовать себя леди. А теперь ее низводят до уровня простой работницы.
— Да. Темно-синее льняное платье. Очень опрятное. Сегодня ты можешь прислуживать нам в нем за ужином. Ты когда-нибудь прислуживала за столом, Джилли?
— О да, конечно, — с готовностью отозвалась Джилли. — Я работала в таверне в Бристоле, а потом в гостинице. Я умею подавать очень элегантно, — добавила она, тряхнув медными кудрями.
Каролина спрятала улыбку. Джилли явно надеялась произвести впечатление на смуглого красавца, заступившегося за нее на улице.
Каролина оделась к ужину с обычной тщательностью. На ней было платье цвета нефрита, которое подчеркивало зеленоватые искры, появлявшиеся в ее серых глазах при свете свечей. С рукавами три четверти и тугим корсажем, оно книзу резко расширялось, собираясь нарядными хрустящими складками над многочисленными шелковыми нижними юбками. Изумрудные серьги вспыхивали зеленоватым огнем, и изумрудный кулон на золотой цепочке уютно лежал в углублении между высокими полушариями грудей.
Каролина расчесала волосы и забрала их наверх, в высокую нарядную прическу, как того требовала мода, затем, отложив серебряный гребень, придирчиво посмотрела в зеркало, чуть нахмурившись.
Платье действительно имело чуть более низкое декольте, чем диктовали правила: ужин наедине с незнакомцем, но более скромных нарядов в гардеробе Каролины не было. Келлз с гордостью выставлял свою возлюбленную напоказ, заставляя весь Порт-Рояль сгорать от зависти.
Каролина пожала плечами. В конце концов, этот ужин — всего лишь знак вежливости с ее стороны. В самом деле, не все ли равно, что подумает о ней этот француз?
Монсеньор де Монд был пунктуален. Он пришел, когда Каролина заканчивала одеваться к ужину. Поправив прическу, она встала и вышла на лестницу, но вдруг остановилась в нерешительности, затем бегом вернулась назад и, открыв огромный кованый сундук, достала со дна маленькую инкрустированную серебром шкатулку из сандалового дерева. Открыв ее, Каролина некоторое время стояла молча, любуясь — перед ней на ложе из черного бархата переливалось колье царственной красоты из бриллиантов и рубинов, подарок флибустьеров с «Морского волка», — знак признательности за то, что она однажды помогла им выбраться из весьма деликатной ситуации. Каролина взяла колье из шкатулки, пробежала пальцами по крупным камням. Ведь сегодня, быть может, ей представлялась последняя возможность показаться в нем на людях. Решение избавиться от драгоценного подарка пришло к ней, когда она в очередной раз перечитала письмо сестры.
Каролина вынула из ушей изумрудные серьги и надела другие — золотые, тяжелые золотые кольца в ушах как нельзя лучше подходили к колье — этому варварскому убору из витого золота и громадных драгоценных камней.
Это колье, сказала себе Каролина, не только прикроет грудь, но и отвлечет ее визитера от похотливых мыслей. Улыбнувшись своей догадливости, Каролина, шурша шелками, пошла встречать ждавшего ее внизу француза.
Беттс провела гостя в гостиную. При появлении хозяйки де Монд встал и низко поклонился, однако он все же успел заметить сверкающее драгоценностями колье на груди у женщины.
Боже мой, колье де Лорки! Конечно же, это оно. Рамон слышал, будто бы оно сейчас у Серебряной Русалки. Наслышан он был и о тех особых обстоятельствах, при которых оно оказалось у англичанки, и о том, что сам герцог приказал замять дело и не пытался вернуть драгоценную вещь. Объявили, что колье было передано в качестве выкупа за герцога де Лорку, но из уст в уста передавалась иная история, более пикантная. Глядя на сияющие драгоценности, Рамон дель Мундо был готов поверить в последнюю.
Сам гость тоже разоделся в пух и прах. Затянутый в камзол из фиолетового шелка по последней французской моде (надо сказать, что у него возникли проблемы — портной отказывался выполнить заказ за столь короткое время, но звон монет сделал свое дело), в белоснежном пенном шейном платке, недавно вошедшем в моду, он смотрелся утонченным щеголем. Кружевной платок был заколот брошью из розоватого камня, одолженной у Джона Деймлера. Хотелось бы, конечно, чтобы заколка была подороже, из рубина или иного драгоценного камня, однако этот недостаток вполне возмещался качеством шелковых чулок того же цвета, что и костюм, ладно облегавших мускулистые икры. Роскошный плащ с золотым позументом, таким же, как и на пышных рукавах камзола, довершал великолепие наряда.
— К сожалению, мой муж еще не вернулся с верховьев Кобры, — несколько смущенно сказала Каролина. — Я получила от него письмо, в котором он сообщил о том, что задерживается. Так что прошу меня простить, но ужинать нам придется вдвоем, без него.
Каролина сочла за лучшее не сообщать этому красивому и опасному незнакомцу о том, что хозяина не будет дома еще по меньшей мере неделю.
Раймон де Монд изобразил приличествующее случаю сожаление, однако не слишком усердствовал. Не надо было обладать особой проницательностью, чтобы заметить, что он несказанно рад отсутствию супруга.
— Надеюсь, — продолжала Каролина, — вы не откажетесь выпить со мной бокал вина перед ужином?
Каролина предложила гостю присесть. Принесли вина.
Гость не мог отвести взгляда от колье или соблазнительно оголенной тугой и юной груди хозяйки, столь смело выставляемой напоказ. Матерь Божья! Что за женщина! Головокружительно, почти девственно прекрасная, и в то же время такой огонь, такой страстный вызов во взгляде. Но колье… Не может быть, чтобы это был оригинал. В неярком свете свечей кто скажет точно? Раймон не мог удержаться от вопроса.