— Кажется, на вас весьма знаменитое колье? — с деланным безразличием спросил он, потягивая из хрустального бокала темно-красное вино, игравшее куда более тусклым светом, чем рубины на груди у Серебряной Русалки.
— Да, это колье де Лорки, — спокойно ответила женщина. — Бриллианты из Китая, рубины, конечно же, из Индии. Если приглядеться, вы заметите необычную восточную огранку камней.
— Вероятно, все же это копия. Не хотите ли вы сказать, что на вас то самое колье де Лорки, которое, как мне казалось, принадлежит одному знатному испанскому семейству?
Каролина широко улыбнулась, блеснув жемчугом белоснежных зубов.
— Когда-то оно принадлежало де Лорке. Мне подарили колье флибустьеры за одну маленькую услугу.
Золотистые глаза гостя слегка расширились от удивления. Это сообщение заставило его по-другому взглянуть на корсаров. Их следовало воспринимать всерьез, если они могут позволить себе делать такие подарки за мелкие услуги.
— Ну, одно время считалось, что я могу добыть для них прощение короны, но, как выяснилось, мне ничего не удалось. — Каролина горько усмехнулась.
— Да, понимаю, — учтиво наклонил голову Раймон.
На самом деле он понимал далеко не все и с удовольствием развил бы тему. Ему весьма любопытно было узнать, при каких обстоятельствах сокровище де Лорки перешло в другие руки. Он знал, что случилось это где-то в районе Азорских островов, издавна полюбившемся флибустьерам. В конце концов, он был испанцем, и ему небезразлична судьба национального достояния!
— Вы хотите сказать, что по английским законам вы все… — Раймон запнулся, подыскивая слово повежливее.
— Мы все вне закона, — хладнокровно закончила Каролина. — Думаю, вы именно об этом хотели спросить, не так ли? Никто из нас не может вернуться в Англию. Мы здесь, потому что родина не принимает нас, и здесь нас всего лишь терпят. Ямайка считается флибустьерским островом, а мой муж, неофициально, конечно, адмирал флибустьерского флота.
Уж кому-кому, а Раймону де Монду это было известно доподлинно!
— Как-то раз я встречался с герцогиней де Лорка, — сказал Раймон для того, чтобы поддержать разговор.
— В самом деле?
Стройная ручка, вертевшая ножку бокала, вдруг замерла.
— И где же она сейчас?
— Никто не знает. Говорят, она последнее время живет затворницей.
Заметил ли гость подозрительный блеск в отливающих серебром глазах блондинки, сидящей напротив? Но, как бы там ни было, дама промолчала.
— Не пора ли нам пройти в столовую? — предложила она, заметив, что бокал гостя пуст.
С присущей ему элегантностью Раймон провел Каролину в просторную столовую, где Каролина, случалось, устраивала большие званые ужины. На столе красовался серебряный поднос со множеством свечей. Стены украшали зажженные канделябры. В центре огромного стола стояла ваза с фруктами и экзотичными тропическими цветами. Окна были открыты, и свежий, напоенный ароматами бархатной тропической ночи воздух наполнял комнату.
— Слово чести, я удивлен! Как вы можете держать открытыми окна, когда здесь так много дорогой посуды! — воскликнул Раймон, считавший город прибежищем воров и разбойников.
Каролина смерила гостя насмешливым взглядом.
— Немногие решатся на воровство у капитана Келлза, — заметила она. — Все знают, что он скор на руку и расплата наступит незамедлительно.
Еще одна подробность из области флибустьерского быта!
— У меня для вас сюрприз, — продолжала Каролина. — Сегодня нам за ужином будет прислуживать та самая девушка, которую вы оградили от крупных неприятностей.
Между тем дверь открылась, и в дверях показалась Джилли в скромном синем платье с белым фартуком и белым воротничком. Ее непослушные рыжие кудри не без труда удалось зачесать наверх и спрятать под белым чепцом. И вот уличная девчонка превратилась в опрятную маленькую служанку. Только глаза выдавали сущность Джилли. Они едва не вылезли из орбит, когда девчонка увидела колье. Новоиспеченная служанка чуть не уронила серебряный поднос с супницей.
Испанец скользнул равнодушным взглядом по девчонке. Джилли уже собиралась подмигнуть ему, но, заметив его безразличие, вспыхнула. При других обстоятельствах она показала бы ему язык, но сейчас, под пристальным взглядом Каролины, вынуждена была соблюдать приличия. Скосив глаза на колье, Джилли с грохотом водрузила поднос с супницей на стол.
— Как видите, — продолжала Каролина, когда девушка покинула комнату, — я взяла Джилли в дом служанкой. Она с детства не видела хорошего обращения. Надеюсь, здесь она отойдет душой.
Ого! Дама не только красива, но и добра. Поразительное для жены флибустьера мягкосердечие.
— Я никогда не была во Франции, — вдруг сказала Каролина, внимательно глядя на гостя. — Расскажите мне о вашей родине. Она красива?
— Я из Марселя, — пожав плечами, ответил Раймон. — Грязный, суетливый порт, что в нем красивого? — Это был типичный ответ испанца, презиравшего все французское за пестроту и отсутствие стиля.
Каролина слегка приподняла брови. Странно слышать это от француза. И поразительная прямолинейность. Знакомые Каролине французы обычно долго ходят вокруг да около, предпочитая говорить обиняком, особенно когда беседуют с дамами.
Итак, несмотря на имя и по-французски вычурный наряд, признание, что он родом из Марселя, в монсеньоре де Монд было что-то… испанское, и Каролина, жившая и повидавшая на своем веку множество испанских пленных, ожидавших на Тортуге своей участи, почуяла в этом человеке нечто, что роднило его с этими людьми.
Каролина решила осторожно проверить свою догадку. В тот момент, когда Раймон принялся за омара, она вдруг спросила на испанском:
— Вы здесь надолго?
Возможно, гость слишком сосредоточился на омаре, возможно, виной тому была красота хозяйки, но Раймон де Монд, не успев осознать, что делает, ответил на испанском:
— Только до завтрашнего утра.
Уже дав роковой ответ, он поднял глаза и встретился со смеющимся взглядом хозяйки. Но он был настоящим искателем приключений и, как истинный боец, тут же привел себя в боевую готовность.
— Вы удивительно хорошо говорите по-испански, — галантно заметил он.
— То же я могу сказать и о вас, монсеньор, или лучше называть вас сеньором?
Ответа не последовало. В комнате повисла напряженная тишина, и Джилли, только что вошедшая в комнату с подносом, на котором красовалось блюдо с бисквитами, вдруг замерла, огорошенная тем, что благородный гость оказался испанцем.
Однако Раймон оказался на высоте. Весело рассмеявшись, он сказал:
— Человеку с острова Нью-Провиденс не трудно стать полиглотом. А ваша сноровка, надо полагать, связана с Тортугой?
Джилли едва не задохнулась от любопытства. Ведь так называемый город Нассау на острове Нью-Провиденс совсем не походит на вполне цивилизованный Порт-Рояль с назначенным губернатором и оживленным торговым центром, тот же был настоящий притон для пиратов с покосившимися хижинами, построенными прямо на песчаном берегу. Об этом городе рассказывали страшные вещи, и Джилли лучше других знала, что эти рассказы большей частью правдивы, ведь она сама явилась в Порт-Рояль оттуда, с Нью-Провиденс.