Он отправил гестаповцев в «Отель де ла Шапель», но сделал это лишь для проформы — Дитер был уверен, что Флик с остальными должны были уйти оттуда уже через считаные минуты после ареста своих товарищей. Где сейчас Флик? Реймс был естественным плацдармом для атаки на Марль, вот почему Галки сначала планировали приземлиться возле этого города. Дитер полагал, что Флик все равно проедет через Реймс. Это было по дороге в Марль, и, возможно, ей требовалась какая-то помощь от остатков ячейки «Белянже». Он готов был держать пари, что сейчас она направляется из Парижа в Реймс.

Он известил все гестаповские кордоны, располагающиеся между этими городами, о фальшивых именах, используемых Флик и ее группой. Тем не менее это тоже было лишь формальностью — у них или есть альтернативные документы, или они найдут способ обойти эти кордоны.

Он позвонил в Реймс, поднял с постели Вебера и объяснил ситуацию. На сей раз Вебер был готов к сотрудничеству. Он согласился отправить двух гестаповцев присмотреть за городским домом Мишеля, еще двух — за домом Жильберты и двух — на рю дю Буа, охранять Стефанию.

Потом, когда у него уже началась мигрень, он позвонил Стефании.

— Британские террористы направляются в Реймс, — сказал он. — Я послал двух человек тебя охранять.

Она была, как всегда, спокойна.

— Спасибо.

— Но ты должна по-прежнему ходить на рандеву — это важно. — Если повезет, Флик не сумеет понять, насколько глубоко Дитер проник в ячейку «Белянже», и попадет прямо к нему в руки. — Помни, что мы изменили место встречи. Теперь это уже не крипта кафедрального собора, а «Кафе де ла гар». Если кто-нибудь появится, просто отведи его в дом, как ты это сделала с Вертолетом. Там гестапо о нем позаботится.

— Ладно.

— Ты уверена? Я свел риск к минимуму, но это все равно опасно.

— Уверена. Ты говоришь так, словно у тебя мигрень.

— Это только начало.

— У тебя есть лекарство?

— У Ганса есть.

— Жаль, что меня нет рядом, чтобы дать его тебе.

Он тоже об этом жалел.

— Я хотел приехать в Реймс сегодня вечером, но вряд ли смогу.

— Даже не пытайся. Со мной все будет в порядке. Прими лекарство и ложись в постель. Приедешь сюда завтра.

Он понимал, что она права. Сейчас ему было трудно добраться даже до своей квартиры, которая находилась менее чем в километре отсюда. Он не сможет поехать в Реймс до тех пор, пока не придет в себя после допроса.

— Ладно, — сказал он. — Я несколько часов посплю и отправлюсь отсюда утром.

— С днем рождения!

— Ты вспомнила! А я забыл.

— У меня кое-что для тебя есть.

— Подарок?

— Скорее действие.

Он усмехнулся, забыв о головной боли.

— Ох черт!

— Я дам тебе это завтра утром.

— Не могу дождаться.

— Я тебя люблю.

Слова «я тоже тебя люблю» едва не слетели с его губ, но он промедлил, и в трубке послышался щелчок — Стефания отключилась.

Глава тридцать девятая

Ранним воскресным утром Пол Чэнселлор приземлился на картофельном поле возле деревни Ларок, к западу от Реймса. Никто его не встречал.

При приземлении раненое колено отозвалось острой болью. Стиснув зубы, он неподвижно лежал на земле, дожидаясь, пока боль угаснет. Вероятно, колено будет время от времени досаждать ему до конца жизни. Когда он будет стариком, то будет говорить, что это к дождю, — если доживет до старости.

Через пять минут он смог с трудом подняться на ноги и снять с себя подвесную систему парашюта. Найдя дорогу, он сориентировался по звездам и двинулся вперед, но очень медленно, так как сильно прихрамывал.

По легенде, поспешно подготовленной Перси Твейтом, он был школьным учителем из Эпернэ, находившегося в нескольких километрах к западу. Он ловил попутку на Реймс, чтобы навестить больного отца. Перси выдал ему все необходимые документы, некоторые из них были поспешно подготовлены вчера ночью и доставлены в Темпсфорд на мотоцикле. Хромота прекрасно сочеталась с легендой — раненый ветеран вполне мог быть школьным учителем, тем более что полных сил молодых людей отправляли в трудовые лагеря в Германию.

Попасть сюда было самой простой частью задачи. Теперь он должен найти Флик. Вступить с ней в контакт он может только через ячейку «Белянже». Остается надеяться, что часть ячейки сохранилась и лишь Брайан попал в застенки гестапо. Как и любой из вновь прибывших, он должен связаться с мадемуазель Лема — просто нужно быть чрезвычайно осторожным.

Вскоре после рассвета он услышал шум приближающейся машины. Сойдя с дороги, он спрятался за виноградную шпалеру. Когда источник шума приблизился, Пол понял, что это трактор. Опасности не было — гестаповцы не стали бы ездить на тракторе. Вернувшись на дорогу, он «проголосовал».

За рулем трактора, перевозившего артишоки, сидел мальчишка лет пятнадцати. Кивком указав на ногу Пола, он спросил:

— На войне получили?

— Да, — сказал Пол, а так как французский солдат скорее всего мог получить ранение во время «Битвы за Францию», добавил: — Под Седаном, в сороковом году.

— Я был еще маленьким, — с сожалением сказал мальчик.

— Тебе повезло.

— Подождите, вот вернутся союзники, и тогда увидите кое-какие действия. — Он искоса взглянул на Пола. — Я не могу больше ничего сказать, но вот увидите!

Пол задумался. Может, этот парень состоит в ячейке «Белянже»?

— Но разве у наших людей есть оружие и патроны? — спросил он. Если мальчик вообще что-либо знает, он должен быть в курсе, что в последние несколько месяцев союзники сбросили сюда тонны оружия.

— Мы используем все, что подвернется под руку.

Может, он просто соблюдает осторожность? Нет, решил

Пол. Мальчишка фантазирует. Больше Пол ничего не сказал.

Парнишка высадил его в пригороде, и Пол поковылял в город. Место встречи изменилось с крипты кафедрального собора на «Кафе де ла гар», но время осталось прежним — три часа пополудни. Придется долго ждать.

Он отправился в кафе, чтобы позавтракать и оценить обстановку. Когда он спросил черный кофе, пожилой официант удивленно поднял брови, и Пол осознал, что допустил ошибку.

— Пожалуй, не следовало говорить про «черный» кофе, — стремясь ее исправить, поспешно сказал он. — Вероятно, у вас в любом случае нет молока.

Официант улыбнулся:

— К сожалению, нет. — И он ушел.

Пол перевел дыхание. Прошло восемь месяцев с тех пор, когда он находился на нелегальной работе во Франции, и он уже забыл о том непрерывном напряжении, когда нужно выдавать себя за другого.