Заставить материю двигаться было несложно. Как верно заметил Думминг, для этого хватило одной лишь силы мысли.
И превратить ее в диск тоже не составило труда – новоявленной материи нравилось кружиться. Однако она оказалась излишне коммуникабельной.
– Нет, вы только посмотрите! – воскликнул Чудакулли перед обедом. – Получился какой-то шар из всяческой дряни, а ведь уже казалось, она ухватила суть.
– А вы заметили, что в самой середке оно стало горячим и раскраснелось? – подал голос Думминг.
– От стыда небось, – проворчал Аркканцлер. – После второго завтрака отсутствовала уже половина элементов. Коэниума больше нет, а десять минут назад исчез и эксплозий. У меня крепнут мрачные подозрения, что и детоний распался на мелкие кусочки. Темпораниума тоже надолго не хватило.
– А как там руний? – поинтересовался Профессор Современного Руносложения.
ГЕКС написал:
+++ Руний Или Существует, Или Не Существует. Десять Минут Назад От Него Оставался Один Атом, Но Теперь Я Его Не Нахожу +++
– А что насчет философиума? – с надеждой в голосе спросил Главный Философ.
– Если верить ГЕКСу, аннигилировал сразу после завтрака. Прими мои соболезнования, друг, – ответил Чудакулли. – Нет, нельзя построить мир, просто-напросто напустив дыму в глаза. Проклятье! Вот и казначевиум нас оставил. Я знаю, конечно, что даже железо временами ржавеет, но эти так называемые «элементы» распадаются просто на раз-два.
– Моя гипотеза, если она, конечно, кого-нибудь тут интересует, – начал Профессор Современного Руносложения, – заключается в следующем: поскольку все там началось именно с Декана, то тенденции развития примут несколько… мнээ… деканизированные формы.
– Чего-чего? Ты хочешь сказать, что мы заполучим здоровенную, вечно надутую вселенную, страдающую метеоризмом?
– Ну, спасибо тебе, Аркканцлер, – проворчал Декан.
– Я имел в виду лишь стремление материи принять… эээ… сферическую форму.
– То есть совершенно как наш Декан, ты это хотел сказать? – уточнил Аркканцлер.
– Д‑а‑а, как вижу, я окружен тут добрыми приятелями, – сказал Декан.
В этот момент агрегат, установленный вокруг Проекта, издал мелодичное «Дзинь!».
– Похоже, мы можем сделать ручкой эфириуму, – мрачно объявил Чудакулли. – Так и знал, что он будет следующим.
– Как ни странно, нет, – сказал Думминг, всматриваясь в Проект. – Эй, там что-то светится!
Действительно, внутри появились яркие точки.
– Так и знал, что случится какое-нибудь дерьмо в подобном роде, – сказал Аркканцлер. – Все эти чертовы диски разогрелись, как компостные кучи после дождя.
– Или как множество солнц, – произнес Думминг.
– Не тупи, Тупс. Для этого они слишком крупные. Не хотел бы я видеть эдакую штуку выплывающей из-за облаков, – заметил Профессор Современного Руносложения.
– Я говорил, что там слишком много газа? – подал голос Аркканцлер. – Говорил? В общем, приехали.
– Интересно… – проговорил Главный Философ.
– Что тебе интересно? – спросил Декан.
– Ну, по крайней мере тепло там наличествует… А для материи нет ничего лучше хорошей топки.
– Отлично подмечено, – похвалил Чудакулли. – Возьмем, к примеру, бронзу. Ее можно получить из чего угодно. А заодно мы могли бы сжечь немного мусора. Решено! Ну-ка, парни, помогите мне закинуть туда еще чего-нибудь…
Где-то к чаепитию взорвались первые солнца, точь-в‑точь как ежедневно взрывались печи в Гильдии алхимиков.
– О боги! – воскликнул Чудакулли, заглянув в вездескоп.
– Да-да? – откликнулся Декан.
– Мы с вами сотворили новые элементы!
– Тише, не ори ты так! – зашипел Главный Философ.
– Тут и железо, и кремний, и булыжники, и даже…
– Если об этом прознают алхимики, мы огребем кучу проблем, – сказал Профессор Современного Руносложения. – Мы не имеем права присваивать их прерогативы.
– Но это же другая вселенная, – возмутился Чудакулли и вздохнул. – Хоть тресни, если хочешь получить что-нибудь дельное, приходится что-нибудь взорвать.
– А ведь политициум все еще имеется там в достаточном количестве, – заметил Главный Философ.
– Господа, я пришел к выводу, что это – безбожная вселенная.
– Кхм-кхм… – многозначительно кашлянул Декан.
– На твоем месте, Декан, – оборвал его Чудакулли, – я бы не стал слишком надуваться от гордости. Глянь-ка туда. Все крутится и крутится. Помяни мое слово, в итоге получатся мячики для сквоша.
– А вам не кажется странным, что у нас получается то, что уже существует? – поинтересовался Главный Философ, в то время как экономка миссис Герпес вкатывала чайную тележку.
– И чего тут странного? – спросил Декан. – Железо – оно железо и есть.
– Как-никак это – новая вселенная. Разве не логично ожидать, что обнаружишь там совершенно новые штуки? Металлы вроде «пронн» или «ляззг»…
– К чему это ты клонишь?
– Смотрите сами… Все эти взрывающиеся огненные шарики, они ведь действительно немного похожи на звезды, разве нет? Разве они не выглядят знакомыми? А почему бы не появиться вселенной, наполненной тапиокой или, скажем, удобными креслами-качалками? Я хочу сказать, что раз уж ничто стремится стать чем-то, то оно может стать чем угодно. Почему нет?
Волшебники молча размешивали свой чай, обдумывая речи Главного Философа.
– Потому, – ответил наконец Аркканцлер.
– Превосходный ответ, сэр, – сказал Думминг со всей возможной учтивостью. – Тем не менее он захлопывает дверь перед носом у других вопросов.
– Именно потому он и превосходен.
Между тем Главный Философ не отрывал глаз от миссис Герпес, которая достала тряпку и теперь усердно вытирала маковку Проекта.
– Как Вверху, так и Внизу, – медленно произнес Чудакулли.
– Пардон? – переспросил Главный Философ.
– Мы уже немного подзабыли нашу малышовую магию, не правда ли? А ведь это не столько магия, сколько… Главный Закон всего на свете. Проект не может существовать в отрыве от нашего мира. Каждая куча песка желает казаться горной грядой. Люди пытаются изображать богов. Маленькие предметы часто похожи на большие, только поменьше. Вот и новая вселенная, господа, будет изо всех своих ничтожных сил стремиться выглядеть совсем как наша. Поэтому не стоит удивляться, обнаружив там то, что знакомо нам как свои пять пальцев. Хотя, разумеется, все это будет лишь бледной копией оригинала.
Внутреннее око ГЕКСа вперилось в Обширное Облако Разума. ГЕКС еще не придумал этому более подходящего определения. Технически оно еще не существовало, однако ГЕКС уже чувствовал его вкус. В нем было что-то от добрых традиций, пыльных библиотек, тихих шепотков и еще много от чего…