Сашке сразу следовало бы догадаться, что бритому почему-то выгодно сплавить Сашку подальше и сойтись с его мамой. А ещё его должно было бы насторожить, что так или иначе, но почти во всех разговорах бритый упоминал Синеозерье. Вольно или невольно. Видно, мысли о старом дачном домике, давным-давно по дешёвке проданном (или, вернее, с выгодой обмененном) вертелись у него в голове в последние дни постоянно.

И теперь Сашка знал почему. То есть о чём-то он только догадывался, но и догадок было достаточно, чтобы понять: бритый хотел вернуть себе этот дом, хотя бы на время. И чтобы ему не мешали. Мама-то нечасто ездила на дачу – она бы и не заметила ничего. А вот Сашка появлялся там каждую неделю. Значит, Сашка помешать мог.

Наверное, о том, что в доме был тайник, бритый узнал совсем недавно. Иначе вряд ли бы столько лет ждал, чтобы попытаться добраться до него. Откуда узнал? Какая разница? Сути-то это не меняло.

Ему был нужен дом в Синеозерье, чтобы спокойно обследовать его сантиметр за сантиметром. И чтобы никто не путался под ногами.

Бритый бы мог, конечно, этот дом просто купить. Но, во-первых, вряд ли Сашкина мама согласилась бы его продать, а во-вторых, тратить два миллиона – дело нелёгкое. Тем более если есть возможности поискать другие пути. Не такие дорогостоящие. В недобрую минуту попал бритому в руки Иришкин ноутбук с открытой Сашкиной страничкой. Для Сашки недобрую.

Но на то, что он мог сломать жизнь Сашке и его маме, бритому было наплевать. Таким на всё и всех наплевать. Кроме себя. И кроме денег.

* * *

Сашка зашёл в кафе и огляделся. Бритый сидел за столиком один. «Это хорошо», – решил Сашка.

– Скучаете? – спросил он, остановившись у бритого за спиной.

Тот оглянулся.

– О! Здорово! Какими судьбами?

Сашка заметил, что бритый не то чтобы смутился, но как-то уж очень фальшиво обрадовался его появлению.

– Значит, так, – выпалил Сашка, отодвигая стул напротив. – Вам надо со мной поговорить.

– Мне? – вскинул брови бритый.

– Вам, – кивнул Сашка и вытащил из внутреннего кармана куртки подушечку из мешковины. – Я знаю, что вам надо от моей мамы и от меня. Я это нашёл и отдам вам. Прямо сейчас. Но вы оставите нас в покое. Навсегда.

– Даже так? – хмыкнул бритый, лихорадочно шаря глазами по подушечке.

– Ага, – подтвердил Сашка. – Вы мне напишете расписку. Что получили содержимое тайника и никогда больше не придёте в наш дом, не позвоните маме и вообще не будете вмешиваться в нашу жизнь.

– И у нотариуса заверим? – осклабился бритый.

– Да нет, – покачал головой Сашка. – Мне вашей подписи достаточно. И маме тоже.

– А смысл?

– Ну я же не в суд с ней пойду.

– А куда?

– Если вы нарушите слово, я перешлю её вашей жене. Дом-то ваша покойная родственница со всем содержимым вам обоим завещала. Значит, ваша бывшая супруга имеет право на половину того, что было завещано. Я думаю, что ей это будет небезынтересно. Даже в Америке.

– И что ж там за клад тётя Капа спрятала? – бритый старался казаться равнодушным, но Сашка заметил, как он побледнел.

– Колье. Натуральный александрит и бриллианты. Я его показывал ювелиру. Мне сказали, что истинную стоимость может определить только экспертиза. Но это сотни тысяч долларов.

Сашка не стал уточнять, что ювелиром была соседка по даче тётя Аня. Разглядывая через лупу колье, она охала, ахала, капала валерьянку и советовала Сашке немедленно арендовать ячейку в банке.

– Ай да тётя Капа! – причмокнул бритый. – Не обманула! Вот ведь тётка была! Врач-хирург. Воевала. До Берлина дошла. Ну и привезла с собой кое-чего. Ей ведь те, кого она на ноги поставила, в благодарность такие трофеи несли! Вот и это кто-нибудь притащил. Думал небось: красивая цацка, блестящая – молоденькой докторше в самый раз будет. А сколько она там стоит – и не догадывался никто. Моя-то бывшая жёнушка – дура дурой. Ей ведь тётя Капа, когда помирать собралась, говорила. Есть в доме тайничок с камушками. После меня вам с Костиком достанется. На всю жизнь хватит. А она решила – бредит старушка. Откуда у советской пенсионерки драгоценности? Даже где тайник, не выяснила. И мне ничего не рассказала. Только перед разводом ляпнула, что мне любых денег мало и, кроме них, всё по барабану. Так уж я любую копейку упустить боюсь, что, может, и клады готов искать? Вот тётя Капа покойная как раз про клад в доме бормотала… И ты что, это в кармане притащил?!

– Ну да, – пожал плечами Сашка. – Никто же не знал, что у меня там.

– И ты мне его отдашь? Просто так? – изумился бритый.

– Не просто, – напомнил Сашка. – За расписку. И чтобы в институте…

– Ладно, – кивнул бритый, не дослушав. – Напишу. А насчёт института – не дрейфь! Послали меня оттуда. Нарвался на какого-то бывшего лётчика. Он, как услышал, чего я хочу, чуть с лестницы не спустил. О как!

Глава 24

– Мам, – спросил Сашка, закончив рассказывать про встречу с бритым, – я не прав?

– Не знаю, Сашенька! – вздохнула мама. – Ты ведь взрослый уже. И ты так решил. А время покажет – правильно или нет. Мы бы с этими камнями всё равно не знали бы, что делать. Чтобы их продать, надо как-то… Опытнее, что ли, быть, оборотистее. А мы с тобой оба лопухи. Да и не наши они, если уж по большому-то счёту. Тётя Капа-то Костина.

Сашка даже поморщился, когда мама назвала бритого Костей. Хотя что тут такого? Это же его имя. Не «бритым» же ей его называть?

– А то, что мы его бывшей жене ничего не рассказали? – напомнил Сашка. – Это плохо, да?

Мама грустно улыбнулась.

– А я рассказала, – призналась она. – По «Скайпу». Всё-таки она была моей лучшей школьной подругой.

– Рассказала? – испугался Сашка. – Но я же обещал, что она ничего не узнает!

– От тебя и не узнает, – кивнула мама. – Да не волнуйся ты. Она сказала, что ей это совершенно неинтересно. У неё теперь совсем другая жизнь. Но если мы попросим, то она может и заинтересоваться. Так что расписка в силе!

– Ну вы даёте! – вздохнул Сашка.

* * *

Дача Даньки Филатова стояла на соседней улице, а Сашка вспомнил, что не заходил к нему больше месяца.

Данька сидел на чурбаке и строгал какую-то деревяшку.

– Здорово! – обрадовался он, увидев Сашку. – Я уж думал, ты до осени не явишься.

– Да я так, замотался совсем, – объяснил Сашка.

– Знамо дело, ЕГЭ.

– Да не только. А ты чего, один?

– Почему один? – возразил Данька. – С бабаней. Она в клумбе ковыряется.

– Да я не про бабаню.

– Про Ленку, что ли? – нахмурился Данила, откладывая нож. – А у нас с ней всё!