Когда наша повозка миновала Грин-парк и Доувер-стрит, я поняла, что мы въехали в Мейфэр [40] , и это заставило меня вопросительно поднять бровь, как часто делала Ирен:
– Не слишком ли экстравагантный адрес?
– У нас осталось экстравагантное количество денег после продажи Бриллиантового пояса, – ответил Годфри.
Я не могла спорить с фактами, как бы мне того ни хотелось. Отель «Браун» оказался не менее респектабельным, чем загородный дом герцога Кентского, – правда, мне не доводилось гостить в подобных местах, но гувернантка слышит много разных вещей, и я не забыла того, о чем судачили вокруг меня. И, конечно, даже в бытность свою воспитательницей я вела дневник, хоть он и не был таким увлекательным, как теперь, когда я начала помогать Ирен, а потом и Годфри.
По-моему, самой большой помехой для плана примадонны, отправившей нас с Годфри в Лондон на поиски врача по фамилии Уотсон, был не пресловутый детектив-консультант, который наверняка станет следить за нами. Нет, самый страшный барьер вырос теперь передо мной в виде стойки из резного красного дерева: мне было стыдно регистрироваться в отеле.
Хотя в наши дни некоторые невежественные молодые женщины, считающие себя весьма современными, полагают, что позволительно проводить много часов наедине с мужчиной, настоящие приличные девушки не могут допустить даже малейшего неверного толкования своего пребывания визави с любым представителем мужского пола в любое время. Как бы ни был мне дорог Годфри в качестве работодателя и друга, я не могла стерпеть, что клерк в отеле сделает неправильные выводы о наших отношениях.
Годфри подошел к главной стойке.
– Я забронировал два люкса, – произнес он, как мне показалось, очень повелительно.
– А имя, сэр? – спросил дежурный клерк. Стена за его спиной напоминала гигантскую конторку с отделениями, ощетинившуюся сообщениями, письмами и невостребованными ключами.
– Фиверолл Маршвайн, – ответил Годфри, не дрогнув ни единой ресницей. – Из Парижа.
– Фиверолл Маршвайн из Парижа, – повторил клерк без паузы. – Извольте, сэр. И двухкомнатный люкс для мисс Люси Мэзон-Нуво.
– Моей кузины, – сказал Годфри с вежливым кивком в мою сторону.
Клерк отеля почтительно склонил голову. Взглянув чемоданы, которые носильщик сложил в холле, он вызвал портье.
Вскоре после этого мы вместе с багажом были доставлены с помощью современного лифта в наши апартаменты, находящиеся высоко над Олд-Бонд-стрит. Номера были смежными, но никто, разве что человек с извращенным воображением, не смог бы обвинить нас в сожительстве.
Только когда Годфри одарил портье безбожным количеством монет за работу, достойную Геркулеса, – сопровождение нашего багажа вверх на шестой этаж в лифте, – я смогла снять шляпку и перчатки и высказать свои соображения.
Мы стояли в гостиной моего люкса, где чемоданы ожидали, когда горничная распакует вещи.
– Номера шикарные, Годфри, – признала я, – но не слишком ли экстравагантно каждому из нас занимать по две комнаты? Думаю, прекрасно можно было бы обойтись одним люксом.
– Конечно, Нелл, но ты же не хочешь, чтобы люди подумали, будто ты в своей спальне развлекаешь джентльменов? А так я смогу по мере необходимости навещать тебя – или ты меня, – чтобы сравнить наши записи о расследовании в течение дня.
– Пожалуй, – согласилась я, – ты же мой «кузен». А почему ты говорил о «джентльменах» во множественном числе? Надеюсь, мой номер не послужит штаб-квартирой для допросов кэбменов и заклинателей змей?
Он улыбнулся:
– Какая ты быстрая. Конечно, я имел в виду Стенхоупа. Знаешь, Нелл, если… когда мы его обнаружим, возможно, потребуется укромное место для приватной беседы. Так что, как видишь, наши номера пригодятся и в качестве помещений для допросов, если можно так выразиться, а также для наших собственных совещаний.
– Слишком длинный обходной путь, чтобы оправдать лишние траты, – заявила я. – И откуда ты взял эти нелепые псевдонимы? Без сомнения, влияние Ирен?
Адвокат покачал головой:
– Ирен не имеет к ним никакого отношения. За экспедицию отвечаю я.
– Фиверолл Маршвайн? – с усмешкой повторила я его странное кодовое имя.
– Оно пришло мне в голову, когда я давал телеграмму. Разве тебе никогда не хотелось побыть другим человеком?
– Вот уж нет. Я знаю, на что способна, но другая я под другим именем может оказаться совсем иной. А как ты додумался до «Люси Мэзон-Нуво»? Только не говори, что тебя осенило в телеграфе.
– Но так и было! Я, как обычно, последовал твоему примеру: вспомнил телеграмму из Бельгии, которую ты подписала кодовым именем «Казанова».
– Ага, понятно. Мэзон-Нуво – то же самое по-французски. По-английски фамилия звучала бы Ньюхаус [41] . Вероятно, так было бы лучше, Годфри. Никто в жизни не примет меня за француженку. А почему «Люси»?
И тут Годфри повел себя в точности как многие озорные подопечные во времена моей службы гувернанткой: виновато опустил глаза и уставился на носки своих начищенных черных ботинок, сияющих бликами, как шерсть Люцифера после многочасового вылизывания.
– От «Люцифер»! Годфри, как ты мог? – Мне едва удалось удержаться от смеха.
– Поспешная и отчаянная идея, Нелл, – сокрушенно признал он, – а «Люсилль» – вполне французское имя. Не сердись, но я решил, что для нас будет лучше путешествовать инкогнито.
Его извинение было почти таким же искренним, как уважение Ирен к чистой правде. По крайней мере, никто из моих прежних лондонских знакомых даже не заподозрил бы, что я скрываюсь под маской француженки, которая без возражений заняла люкс, смежный с номером постороннего мужчины, – признаю, такое поведение логично счесть весьма «французским».
– Раз мы уже на месте, каков наш план? – спросила я.
– Сначала разберемся с очевидным.
– Ты про доктора Уотсона, который, по убеждению Ирен, живет в одной квартире с Шерлоком Холмсом?
– Ирен видела двух человек, входящих в дом двести двадцать один «бэ» по Бейкер-стрит поздно вечером после коварной шарады в Сент-Джонс-Вуд.
– Ты прав относительно коварства мистера Шерлока Холмса, Годфри. Просто не понимаю, как Ирен может восхищаться человеком, который пал столь низко, чтобы прикинуться священником, пытаясь выманить у беспомощной женщины единственный артефакт, защищающий ее от нежелательного внимания мужчины и к тому же короля!
– Я согласен с тобой, – произнес адвокат, – за исключением определения «беспомощная». На самом деле я считаю, что, с твоей стороны, Нелл, очень благородно волноваться за жизнь человека, который, вероятно, и бросил дымовую шашку в нашу гостиную в Брайони-лодж: старый, но тем не менее вполне эффективный трюк, чтобы заставить Ирен раскрыть тайник, где хранится фотография, запечатлевшая ее и короля Богемии.