— Нет.

— Извините, Михаил Петрович, показалось. — Токмаков убрал свою морду из дверного проема.

Президент снова постучал ногтями по стакану. Токмаков снова высунулся из полузакрытой двери. Вот оно, в действии. Хаос. Кретин Токмаков думает, что если я стучу по стакану, значит зову его. А этот герой думает, что совершил подвиг, а сам сидит в сумасшедшем доме. А я? А я думаю, что управляю Россией, а на самом деле…

— А вообще зайди‑ка, Сережа.

Токмаков радостно, как собака, вбежал в кабинет и вытянулся, преисполненный рвения.

— Значит, так. Нужно кое‑что сделать. Сколько раз проводятся тренировки по стрельбе в службе личной безопасности?

— Два раза в месяц, по пятым и двадцать пятым числам.

— Теперь будет по десятым и тридцатым.

— Слушаюсь. А как же февраль?

— А в феврале — двадцать девятого. Но не стрельбы, а… подводная боеспособность. С аквалангом.

— Так ведь зима, Михаил Петрович!

— Вот именно! Ты еще не понял? — Президент многозначительно прищурился. Токмаков тоже прищурился и закивал.

— Понимаю.

— А также. Всем повысить навыки обращения с холодным оружием, не только с ножами, но и с шашками.

— Будет сделано.

— Все. И позови мне Арбатова.

Референт явился незамедлительно.

— Пиши, — сказал президент.

Новое ощущение могущества, помноженного на безнаказанность, наполняло его. Это же как во сне. Можно делать все!

— Указ. Снять с должности министра сельского хозяйства в связи с утратой доверия и назначить на его место министра… обороны. На должность министра обороны назначить губернатора Новосибирской области. А на его место начальника моей службы безопасности.

Невозмутимый референт перестал писать и осторожно посмотрел на президента.

— Пиши‑пиши. Токмакова — в Новосибирск. И! — Он поднял палец. — Перекрасить Кремль в белый. Нет… В бело‑сине‑красный цвет. А Царь‑пушку и Царь‑колокол поменять местами. И ввести в школах изучение корейского языка. Передай это пресс‑секретарю, и пусть зайдет.

Президент выпил еще. Через пятнадцать минут явился пресс‑секретарь.

— Ну? — спросил гарант. — Что думаешь по поводу моих июньских указов? Объяснять надо?

Это был момент истины. Смысл или хаос? Работать, как каторжник, или отдыхать, как краб на солнышке?

— Дальновидно! — сказал пресс‑секретарь. — И главное — очень своевременно. Особенно с Кремлем. То, что нужно сейчас электорату! Только специалистов по корейскому к первому сентября не успеем набрать. Но, — поспешил добавить пресс‑секретарь, видя, что начальник хмурится, — сделаем все возможное!

Тем же утром Аслан Зелимханович Абреков, замглавы администрации по физкультуре и спорту, был так же, как и его президент, преисполнен новых идей. И посетил своего начальника, главу администрации района Красные Огурцы Константина Анатольевича Борща по вопросу, напрямую связанному со своими должностными обязанностями, а именно с физкультурой и спортом. После падения из окна глава района сидел на больничном с переломами двух рук и сотрясением мозга, поэтому встреча состоялась у него дома, в саду камней.

Борщ лежал в шезлонге и с подозрением глядел на камни, доставленные когда‑то из самой Японии. Ему все время казалось, что камни во что‑нибудь превратятся — после банкета он несколько растерял доверие к неодушевленным предметам. Аслан топтался рядом. Хотя все тогда были хороши, Борщ не забыл, кто именно его выкинул из окна.

— Чего тебе? — спросил он.

— Проект!

— Что проект?

— Ну, проект! Это по физкультуре и спорту.

— Что? — Борщ уставился на Аслана, имевшему такое же отношение к физкультуре и спорту, как Царь‑пушка к стрельбе.

— Я тут подумал…

Борщ вздохнул. Асланчик Бешеный подумал — тревожное начало беседы.

— Я тут подумал, наш район совсем отстает по физкультуре и спорту, надо сделать проект.

— Рассказывай, — устало предложил глава.

— Надо построить Хрустальный Дворец бейсбола!

Камни пошевелились. Или показалось? В любом случае эти камни что‑то замышляли.

— Создать бейсбольную команду «Красноогуреченские джигиты», построить дворец, участвовать в соревнованиях, дети чтобы занимались, чтобы весь район прославили!

Слово «построить» всегда как‑то оживляло Константина Анатольевича. Построить дворец. Здесь, в Красных Огурцах. А ведь и правда. На весь район ни одного спортивного сооружения. И не на свои деньги, а выбить бюджет а рамках государственной программы развития спорта. Это же… как минимум перспективно. Борщ с интересом посмотрел на зама. Во почему он все время ходил с этой бейсбольной битой.

— Если разрешите, я этим займусь.

— Стройкой? — с подозрением спросил Борщ.

— Нет, не стройкой. Бейсболом, когда построят. И можно предложить кандидатуру на место директора дворца?

— Предлагай.

Аслан вдохнул и выпалил:

— На место директора Хрустального Дворца Бейсбола предлагаю кандидатуру моей жены, Сусанны Артуровны Абрековой!

50

Прошло еще два дня. Страна обсуждала новые указы президента, спецназовец со слоганом «Не кипишуйте! Попуститесь!» был вытеснен из народного сознания новым мемом — схемой разделки собаки для школьной столовой, а Антон с Дуней шли по дорожке парка. Чуть позади вышагивали мама с дедушкой Коробкиным. Денек выдался чудесный, дворник стриг траву, нянечка мыла окна. Изобретатель эмоционально повествовал об устройстве газонокосилок, мама благоговейно внимала. Антон гулял с прялкой — он завел эту тревожащую главврача привычку, аргументируя тем, что с прялкой ему спокойнее.

— Мне кажется, тебе лучше, — заметила Дуня.

— Ага, — Антон подставил гладко выбритые щеки солнцу, — скоро поедем домой.

Тут и там оранжево‑голубые узники «ЕвроАдеквата» сидели на лавках и лежали на травке, статично борясь со своими недугами. Симпатичные медсестры и мускулистые медбратья фланировали по парку со стаканчиками морковного сока, следя, чтобы пациенты не грустили и не калечили друг дружку. Пряный запах июньских цветов уплотнял жаркий воздух, жужжал довольный собой шмель Арсений.

Блок бетонной стены дрогнул, с грохотом упал, и на территорию парка въехал грязный танк. Запахло соляркой.

Антон посмотрел на часы и кивнул. Танк начал ворочать башней, словно ища цель.